Ишрак не поверила ему ни на йоту.
– Куда ты отправишься без меча? К Джорджо?
– А куда ж мне еще податься? Он мой повелитель. Поверь, я не желал вам зла, но он приказал мне.
– Тогда передай ему: если он будет и дальше вставлять нам палки в колеса, мы развернемся и придем по его душу. Напомни ему, что его сестра и я сильнее и храбрее, чем он, и что нам ничего не стоит пролить родную кровь. Скажи ему, мы отправились на восток, чтобы начать новую жизнь. Лукретили забыт. Пусть Джорджо владеет замком, пусть распоряжается землями. Нам ничего не надо, мы хотим жить тихо и мирно.
Торговец нахмурился, не зная, можно ли верить ее словам. Ишрак совсем не походила на женщину, которая с легкостью смиряется с поражением.
– Я передам ему, – согласился он. – Но он ни за что не поверит мне. Отправь ему меч в знак того, что признаешь его власть и право владения Лукретили.
– Отправлю, – пообещала Ишрак. – Но вначале мы извлечем из ножен лезвие и соединим его с боевым мечом графа Влада. Затем мы вернем меч в Лукретили. Клянусь тебе, меч возвратится в замок. Именно поэтому мы и направляемся сейчас на восток. Чтобы найти в Валахии преемника графа и соединить лезвия мечей.
– Так я ему и передам, – сказал липовый торговец. – Слово в слово, обещаю.
– Постарайся убедить его. Ты ведь не жаждешь встретиться со мной вновь, а? Я тебя никогда не забуду, сколько бы лет ни прошло, я буду тебя помнить.
– Само собой, само собой. Я больше не желаю иметь с тобой дела, я уговорю Джорджо оставить вас обеих в покое.
Она кивнула.
– Значит, договорились? – уточнил он. – Ты меня отпускаешь, я рассказываю Джорджо, что вы отправились в добровольное изгнание, и ты отсылаешь меч обратно.
Ишрак улыбнулась про себя.
– Возможно, я верну его лично.
Столь беспечным казался ее голос, что торговец не уловил скрытой в нем угрозы.
Она поднялась на ноги, подошла к его коню, расстегнула застежки на седельных сумах и заглянула в них: кошелечки с украшениями, кружева, ленты, игрушечные фигурки из слоновой кости, сапоги Изольды для верховой езды.
– Ты их украл? – Она затрясла сапогами. – Украл ее сапоги?
– Это для Джорджо, доказать ему, что она переобулась в танцевальные башмачки, – пролепетал мошенник.
Затем Ишрак на глаза попалась парочка красных башмачков.
– А эти-то тебе зачем?
– Я предложил бы их Изольде, если бы первые ей не подошли.
– Ты внушил Изольде, что башмачки заставляют ее танцевать, – осенило Ишрак. – Я как-то видела змею: зачарованная звуками флейты, она выползла из корзины и покачивалась под музыку. То же самое ты проделал и с моей подругой.
Он кивнул и застонал от резкой боли, молотком тюкнувшей его в затылок.
– Что ж, тогда ты понимаешь, что этот трюк сработает с любым, кто готов довериться первому встречному.
– Но почему ты не опробовал этот фокус и на мне?
– На тебе, как же, – надулся он, словно она обидела его. – Меня предупредили, что тебя на мякине не проведешь.
Она коротко рассмеялась.
– Но что погнало в путь других танцоров? Тех, которые повинуются скрипачу? Кто-то, такой же, как ты, сыграл с ними злую шутку?
– Нет, они все сделали сами: сами уверили себя в том, что они танцоры. Истории про танцующих бродяг, которые достигали их слуха, всколыхнули в их сердцах желание сбежать из опостылевшего дома, изменить свою жизнь к лучшему. Наверняка тебе доводилось слышать рассказы про каких-нибудь несчастных влюбленных, которые ложились и умирали. Просто умирали, безо всяких на то причин. Почему? Да потому что им так захотелось. Единственное, что я сделал с леди из Лукретили, – всколыхнул в ней желание танцевать. Дальше она все делала по собственной воле.
– То есть их собственный разум диктует им, что делать? – спросила Ишрак, размышляя, что Луке, возможно, будет небезынтересно об этом узнать.
– Стоит только захотеть, и перед тобой откроется мир волшебства и чудес, – пренебрежительно скривился торговец. – Начнешь ангелов видеть и всякое такое. А можешь просто напиться – и тогда черти на каждом углу мерещиться будут.
Не внимая воплям возмущенного коробейника, Ишрак вывалила на землю все его пожитки и расшвыряла их носком сапога в разные стороны. Засунув сапоги Изольды обратно в переметную суму, она выудила кошель торговца и зашвырнула его как можно дальше. Дугой пролетев в воздухе, он рассыпался по земле звонким каскадом монет.
– Басурманка! Госпожа! На мне места живого нет. Зачем меня вдобавок нищим делать?
– Затем. Если кто-нибудь придет тебе на помощь, он не тронется с места, пока не соберет все деньги. Да и ты сам, как только освободишься, бросишься их подбирать, валяясь в пыли. Это отвлечет тебя: мне бы не хотелось, чтобы ты кинулся за мной в погоню.
– Да я и не собираюсь, – заверил он ее. – Надеюсь больше никогда с тобой не встречаться.
– Надейся, – согласилась она. – Старайся изо всех сил. Ибо если пути наши снова пересекутся, милости от меня не жди, второго шанса у тебя не будет, и новое поручение Джорджо станет последним в твоей жизни.
– Понял, понял. Мы же договорились. А теперь ты меня развяжешь?
– Нет, – отрезала она. – Оставайся как есть. Сам, думаю, освободишься через час или около того. Или кто-нибудь наткнется на тебя вечером или завтрашним утром. Так что прощай. И помни – никогда, ни за какие блага этого мира, не смей переходить нам дорогу – ни мне, ни Изольде.
– Не покидай меня одного! Я же ранен! Связан!
Она улыбнулась – жестко, бесстрастно. Сверкнула холодными, как лед, глазами.
– Как пожелаешь. Предпочитаешь, чтобы я тебя убила прямо сейчас?
– Нет! Нет! Милостивая госпожа! Но ослабь хотя бы веревки!
Вместо ответа она вспорхнула на спину его коня и взяла под уздцы свою лошадь.
– Мой конь! – заныл торговец.
– Почему бы тебе не пожелать освободиться, а? – предложила она. – Пять, четыре, три, два, один!
Она рассмеялась в его перекошенное от гнева лицо.
– Прощай, отравитель!
Фрейзе и Изольда, потрясенные, онемевшие, глядели на кузнеца, несущего дымящуюся бадью с клокочущей смолой, распространявшей адское зловоние. Оттоманский воин стоял рядом с ними и задумчиво кивал, словно ведя внутренний монолог с самим собою. Принесли табурет для Изольды и два крепких чурбана. Один из стражей помог ей усесться на табурет, другие стражи подкатили чурбаны прямо под ее икры, так чтобы лодыжки ее хорошо просматривались и у Раду-бея было меньше возможностей промахнуться. Фрейзе в смятении стоял позади нее.
– Прошу тебя, прикажи ему остановиться, – бормотал он.
