Реутов прошел по присыпанной гравием обочине, и его взгляд зацепился за размытую дождем выемку.
– Слава! – окликнул он Гаранина и когда тот подошел, предположил. – По-моему, здесь что-то находилось. Возможно, временный дорожный знак. Если я не ошибаюсь, то он сбил водителя с пути. Как ты думаешь?
– Очень, очень правдоподобно. Но где знак? Увезли с собой? А может, припрятали поблизости впопыхах, чтобы не возиться? Давай-ка, обследуем участок.
Водитель съехал на дорогу, ведущую через перелесок, и поставил машину в тени. Втроем они принялись внимательно осматривать ели, кустарники, где удобнее всего было бы спрятать знак. Час, затраченный на поиски, принес удачу. Под раскидистыми лапами ели Гаранин отыскал дорожный знак с указателем «Объезд». Осторожно извлекли его и погрузили в «Ниву». Продолжили путь к месту происшествия. Еще раз тщательно обследовали каждый сантиметр, но тщетно – гильз не было. Спустя час, отправились обратно.
Дежурный по городскому отделу милиции встретил их новостью:
– В гастрономе «Луч», в полдень задержан гражданин Степан Князюк, ранее судимый. При покупке трех бутылок водки «Старка», он расплатился пятидесятирублевыми купюрами. Они оказались из похищенных при убийстве кассира. Всего у него изъяты двести пятьдесят три рубля. Новенькие, как из-под печатного станка.
– Где он сейчас? – спросил взбодренный известием следователь.
– В изоляторе.
– Живо его в кабинет Реутова.
Они поднялись на второй этаж. Егор открыл дверь кабинета и жестом пригласил Вячеслава пройти. Вскоре на пороге в сопровождения постового появился долговязый мужчина. По изможденному землистого цвета лицу и неряшливому виду, перепуганным бегающим глазам, ему можно было дать за пятьдесят лет, хотя на самом деле исполнилось тридцать восемь. Суровая жизнь в колонии, где пребывал с короткими антрактами на свободе, доконала его.
– Где работаешь? – строго спросил его следователь.
– Нигде, – с полным безразличием отвел глаза Степан.
– Почем тунеядствуешь, ведешь паразитический образ жизни, оскорбляешь общественную мораль?
– Никого я не оскорбляю и не трогаю. На работу не принимают, гражданин начальник. Как узнают, что бывший зек и говорят, что нет вакансий, – горько скривил он губы. – К тому же сейчас никому нет дела, работаю я или нет, на какие средства существую. Одним словом, базар и демократия.
– Откуда тогда у тебя деньги, если баклуши бьешь? На дороге, что ль, валялись? – прижал его вопросом Гаранин и, взглянув на Реутова, добавил. – Нам с майором почему-то не везет. Может, фортуна отвернулась? Вот что, Князь, кажется, тебя так братва величает.
– Так,– арестант опустил немытую, со спутанными волосами, голову. Следователь выжидающе посмотрел на него и отчетливо проговорил:
– Брось валять дурака, Князь, прикидываться невинной овечкой. У нас такие номера не проходят. Говори, где взял деньги? Быстро, быстро, колись!
– Ей богу, нашел. Вот вам крест, гражданин начальник, – не выдержал напора подозреваемый. – Вчера вечером, неподалеку от дома. Шел из пивбара, а они, как с неба свалились. Новенькие, хрустят. Хотел их сдать в стол находок, а, потом решил, что самому сгодятся, коль так подфартило.
– Лжешь!?
– Я могу показать место. На краю тротуара лежали. Думал кукла, кто-нибудь подшутил, а оказались настоящие. Проверил, возвратился в бар и выпил еще пару кружек пива «Крымское», а затем в «Луче» купил водку. Там меня и повязали, не дали хотя бы недельку покутить. Обидно.
– Знаешь, откуда эти деньги?
Князюк настороженно замер, подавшись вперед.
– Из сумки убитого кассира, – оглушил его Вячеслав, наблюдая за реакцией допрашиваемого. Тот побледнел, потом отчаянно замотал головой, словно пытался удостовериться в услышанной информации.
– Из сумки? Е-мое, – и умолк на полуслове, втянув голову в плечи. Но вдруг встрепенулся. – Значит, решили на Князя навесить мокрое дело и повести под «вышку».
– Да, на сумки, – подтвердил Гаранин. – Дело серьезное, Князь. Это тебе не мелкая кража. Два трупа, особо крупная сумма хищения. Ты правильно подметил, что на высшую меру тянет? Уже у тебя две судимости есть. Рецидив. Подумай хорошенько, стоит ли все брать на себя, выгораживать подельников. Не забыл, что чистосердечное признание и раскаяние являются смягчающим вину обстоятельством?
– Не знаю ничего. Деньги нашел! – истерически вскрикнул Степан. В нем пробудился инстинкт самосохранения.
– Уведите его, пусть подумает в камере, – приказал Вячеслав постовому. – А не захочешь вспомнить, Князь, заставим.
Когда дверь за ним закрылась, Гаранин и Реутов обменялись соображениями.
– Поторопились твои ребята и допустили промашку, – пожурил Егора следователь. – Не надо было сразу Князя брать. Установили бы за ним наружное наблюдение и он бы нас сам вывел на грабителей. А теперь попробуй его раскрутить. Чуть прижмешь, станет жаловаться прокурору. Могли ведь с нами связаться по радиостанции и посоветоваться. Наверное, решили отличиться.
– Конечно, могли, но не подумали. Погорячились, – согласился майор. – Что, если Князя выпустить?
– Бесполезно, он уже засветился, и вряд ли на него клюнут. Какую возможность упустили, – с досадой в голосе ответил Вячеслав. – Такой шанс может больше не представиться. Надо срочно отработать другие варианты. Сделать снимки дорожного знака и по казать их в художественных мастерских. Может кто-то обращался к ним с заказом, да и так художники могут определить «руку» исполнителя. Они на этот счет люди зоркие и сметливые.
– У меня этот «старлей» из головы не выходит, – отозвался Реутов.– Надо, пожалуй, воспользоваться фотороботом. Приглашу я чабана. Вдруг какие-то детали, приметы в облике странного офицера удастся восстановить.
– Хорошо, действуй, – одобрил Гаранин. – Надо для начала зацепиться хотя бы за маленькую, на первый взгляд, незначительную деталь. Она может оказаться недостающим звеном в цепи расследования.
6
Илона, едва дождавшись конца рабочего дня, вышла на остановку и села в первый подошедший автобус, доставивший ее к универмагу «Весна». В короткий обеденный перерыв ей не удалось заглянуть в секцию «Женская одежда» и теперь она молила Бога, чтобы никто не перехватил приглянувшийся ей пеньюар цвета морской волны.
«Есть на свете Бог», – обрадовалась она при виде пеньюара. В прошлый раз, хотя и не было денег, она не удержалась и примерила его, подошел о самую пору. Поэтому, долго не раздумывая, она попросила продавца упаковать вещь. Достала из сумочки и подала кассиру новенькие купюры. Та внимательно и слишком медленно пересчитала деньги, кося взгляд в сторону на лист бумаги с колонками цифр и серий. Потом медленно нажала на кнопку, но кассовый аппарат заклинило.
– Господи, не работа, а мука, – огорчилась женщина. – Только вчера ремонтировали. Извините, пожалуйста, я сейчас вызову мастера. Он мигом наладит.
