"Давай поговорим", — предлагаю.
"Ну, давай", — согласился Шон. Наверное, догадался, что я от него не отстану. Правильно догадался!
"Мне все-таки интересно, почему ты согласился стать вампиром. Расскажи, а?"
"Я ведь уже говорил, — он улыбнулся и почесал меня за ухом. — Из любопытства. Да и уговаривали вы меня очень убедительно".
"Шон, ты мне что, не доверяешь, да? — обиделась я. — Я ведь не совсем глупая, вижу, что ты обманываешь. Ну расскажи, пожалуйста, я, честно, никому не скажу".
"Ладно, это на самом деле никакая не тайна. Просто не люблю об этом говорить", — Шон задумчиво провел рукой по моей спине, мур, теперь понимаю, почему кошки так любят, чтобы их гладили, затем щелкнул пальцами по кончику усика. Ощущения были странными, у меня почему-то загудело в левом ухе.
"Еще недавно у меня был напарник, — заговорил он вдруг после недолгого "мысленного" молчания. — Мы работали вместе почти десять лет, он старше меня, и был не только напарником, но и учителем. Год назад у нас был довольно сложный контракт… профессия телохранителя, вообще-то, довольно рискованная, мы все прекрасно понимаем, на что идем. Телохранители нередко гибнут, защищая нанимателя, но и не реже получают серьезные травмы", — Шон опять замолчал, а я, движимая любопытством и желанием получше разобраться в его мотивах, чуть-чуть отпустила свою эмпатию. Тут как раз и физический контакт поможет.
Шон с грустью вспоминал близкого человека, видимо друга, и, судя по ощущениям, вполне живого. Значит, он не умер, а получил ту самую травму, о которой говорил телохранитель. Еще… Шон пытался подобрать слова, чтобы объяснить мне понятней свои мотивы.
"После того, что случилось с твоим напарником, ты задумался о том, что с тобой тоже может такое случиться?"
"Нет, — Шон отрицательно качнул головой, — то есть, не совсем так. Задумался, конечно. У нас в гильдии, видишь ли, есть Дом ветеранов — место, где телохранители, потерявшие дееспособность на службе, могут жить на обеспечении гильдии. Все состоящие в ней на это отчисляют часть своих гонораров. Я часто за этот год навещал там своего напарника, так что… насмотрелся. Но дело в том, что я с самого начала, выбирая эту профессию, знал, чем рискую, и в гильдию вступил как раз для того, чтобы, в случае чего, не оставаться безработным инвалидом, а иметь хоть какие-то гарантии. Так что задумывался, но вряд ли это могло бы стать мотивом для обращения в вампира. Скорее, еще один факт в копилку, немаловажный, согласен".
"Так какая же тогда основная причина?" — я была уже готова подпрыгивать от нетерпения и любопытства. А Шон, как специально, опять замолчал. Аккуратно опять "прислушиваюсь" к его чувствам и поняла, что телохранителя самого смущает то, что он собирается сказать. С ума сойти, Шон стесняется сказать о своих мотивах! Я чуть не подпрыгнула на месте от такого открытия, но вместо этого притихла, сделав вид, что ничего не поняла, и принялась терпеливо ждать.
"Я подумал, что рано или поздно тоже смогу обратить человека в вампира, а вы… то есть, уже мы, способны регенерировать серьезные повреждения организма, даже потерянные конечности".
Я только растерянно моргнула на это. В жизни бы не догадалась.
"Я обязан этому человеку жизнью, не говоря уж о том, что он мой единственный друг", — словно оправдываясь, добавил Шон.
Это же он о своем напарнике говорит. Ну, и зачем меня пытается обмануть?
"Шон, ты что, стесняешься своей привязанности к человеку, который тебя всему научил? Ты же просто хочешь ему помочь!"
"Хочу, — он улыбнулся как-то виновато, — Рейн стал для меня кем-то вроде семьи. Поскольку как раз с настоящей семьей отношения не сложились давно и прочно. Но я ему, действительно, обязан и, если есть хоть малый шанс помочь, постараюсь его использовать".
Чувствую себя виноватой, вроде бы и не хотела, чтобы так получилось, а все равно выходит невольный обман.
"Шон… понимаешь, ты, может быть, не сможешь обратить своего друга. Для нас не каждый человек подходит, и он может оказаться не подходящим в качестве твоего птенца…" — виновато заглядываю в глаза.
"Но есть шанс и на обратное, ведь так? Там посмотрим, в существовании вампира и без того достаточно плюсов, по крайней мере, мне не грозит близкая старость", — философски вздохнул Шон.
"Угу, — я подбадривающе боднула его лбом в подбородок. — Познакомишь меня со своим напарником?"
"Куда я денусь, познакомлю, когда вернемся. Мы ведь теперь, как я понимаю, надолго связаны?"
"Еще как, мы теперь навсегда связаны!"
"Это еще почему?"
"Ну… ведь ты мой птенец", — я сообразила, что ляпнула лишнее, и попыталась придумать подходящую отговорку.
— Что-то ты темнишь, — пробормотал Шон вслух. — Даша?
К счастью, придумывать более правдоподобную отговорку мне не пришлось. С шумом открылась дверь камеры, за которой оказались двое стражников и герцог.
— Выходите, узники, — с сарказмом сказал он.
Ну вот, нас, похоже, теперь еще и, как маленьких, отчитывать будут.
Данила.
Возвращение наших из города обрадовало меня ненадолго. Секунд на десять. Ровно до того момента, как мне объяснили, что вот эта зверюга, нелепой расцветки и стрекозиными крыльями, и есть моя дражайшая сестренка. Все, родители меня убьют.
И почему, скажите мне, это ходячее недоразумение всегда находит, куда вляпаться, а я потом оказываюсь крайним? Лучше бы родители ограничились одним ребенком. Мной.
Укоризненно смотрю на телохранителя. Не мог уследить? Это, между прочим, его работа. Тот только виновато вздохнул. Ясно, против Дашкиной безбашенности любая охрана бессильна. И что с этим теперь делать, спрашивается? Идей пока нет, так мало того, эти двое ухитрились еще и в тюрьму угодить. Герцогу пришлось с утра пораньше врываться к сонному губернатору и жестко промывать ему мозги, заставляя подписать приказ на освобождение арестованных. А после всем быстро уходить из города. Вот я сильно сомневаюсь, что губернатор, придя в себя после подавления воли, так бы просто это им спустил. Как минимум, новый арест, а то казнить на месте. Во избежание повторения.
Лучше бы эти двое еще некоторое немного посидели в тюрьме, а герцог тем временем отловил бы того низшего и поинтересовался, чем это таким он в прохожих кидается. Оно полезней было бы, причем для всех. А теперь они все на меня смотрят и чего-то ждут. А что я могу? Нет, я, понятное дело, много чего могу, но это точно не тот случай. Между прочим, только мертвая плоть легко поддается изменениям, из нее и создаются всякие твари и химеры, а живая плоть устойчива и стремится вернуться к изначальному виду вопреки всяким воздействиям. Не говоря уж о том, что любое воздействие может вызвать непредсказуемую мутацию клеток, и кранты котенку. Ладно, если что-нибудь лишнее вырастет, а то ведь может и нежизнеспособный уродец получиться, с неработающими органами или ядовитой кровью, которая собственный же мозг убьет. Понятия не имею, что такое надо было с Дашкой сделать, чтобы вот в такое превратить и практически без всяких последствий. Любопытно, кстати.
