Как же хотелось избавиться от всего этого!.. Но она обещала Принцу. И разве ей самой не нравилась более насыщенная, полная настоящими приключениями жизнь? Это же вполне нормально, если на героя постоянно нападают, в него стреляют, его хотят сожрать и так далее. Все это – прелести геройской работы, полагающиеся каждому желающему вместе с плащом супер-героя.
– Пойдем, – Стас встал и махнул рукой, привлекая внимание официанта. – Похоже, тебе стоит пройтись по свежему воздуху.
Анна молча кивнула. Она боялась, что если начнет говорить, то непременно разрыдается, а это уж точно никак не пристало герою!
Они вышли из кафе, и снег тут же обрушился на них, словно только дожидался этого мига.
– Как ты думаешь, я справлюсь? – спросила Аня, пытаясь подтянуть шарф повыше.
– Конечно, а какие у тебя варианты? – ответил Стас беспечно и тут же чуть не упал, поскользнувшись на льду, покрывшем ступеньки блестящей карамельной глазурью. – Ты же справилась с ведьмой.
– Ну она же находилась на моей стороне, – возразила девушка.
– На твоей? – он усмехнулся. – Да ладно. А те змеи, которых она в тебя пускала, были нацелены мимо.
– Нет, – задумчиво ответила она.
– Так вот что я думаю! Слушай! – парень торжественно поднял руку. – Мне кажется, она не слишком тебя щадила. Скорее проверяла. Если ты герой, который может победить колдуна, то и с ней справишься. Если нет – лучше уж и вправду тебя съесть. Ну, чтобы не мучилась.
– Спасибо, друг, – Аня поежилась. Ее передергивало от мысли, как можно запросто говорить о подобных вещах. Конечно, если читаешь о них, скажем, в сказке и не думаешь, что они каким-либо образом тебя коснутся – одно дело, зато как все меняется, когда угроза становится реальной, не сказочной.
– Пожалуйста, – Стас иронично поклонился и вдруг, захватив рукой пригоршню снега, кинул в Аню.
Она увернулась, но он уже лепил новый снежок.
– Ах ты предатель! – крикнула девушка. – Думаешь, с ведьмой справилась, а с тобой не справлюсь? Размечтался!
И начался снежный бой. Укрытиями служили припаркованные машины до тех пор, пока пущенный Стасом снаряд не вызвал вой сигнализации.
Окно на втором этаже тут же распахнулось и оттуда высунулся пожилой мужчина в майке.
– Хулиганы! – закричал он, заметив обоих преступников. – Я вам сейчас покажу!
Что он там собирался показать, Стас и Аня смотреть не стали. Вместо этого они сбежали с места преступления и еще минут десять смеялись, вспоминая снежную битву и разъяренного автовладельца.
– А если серьезно, что мне делать? – спросила Аня, когда Стас проводил ее до дома.
– Если серьезно – выбирать, – он пожал плечами, – хочешь ли ты остаться здесь или готова идти дальше.
До самого подъезда они шагали молча.
– Я готова идти дальше, – сказала тихо девушка, уже взявшись за ручку двери и набирая код, открывающий электронный замок.
– Тогда действуй как героиня, – Стас серьезно взглянул ей в глаза. – Сюжет уже перевалил за половину, близится финал, и, если я прав, тебе предстоит серьезное испытание.
Она кивнула и, махнув рукой, скрылась в теплом подъезде.
А на следующий день отцу позвонили из деканата, и дома разразился настоящий скандал. Доказать, что ничего она не употребляет, было почти невозможно.
Странно, но мачеха вдруг приняла Анину сторону.
– Бред! – заявила она Аниному отцу. – Твоя дочь абсолютно адекватная. Да, немного не от мира сего, но она фантазерка, вот и все.
– Ты говоришь так потому, что она тебе чужая! – ответил в запале отец.
– Ах так? – Машины ноздри нервно дрогнули. – Ну если ты думаешь именно так, мне больше нечего делать в этом доме.
Она плавно развернулась и исчезла в комнате.
– Сумасшествие! – крикнул отец и пошел на кухню.
Впрочем, минут через пять Аня услышала, как он пытается помириться с Машей и уговаривает ту остаться.
Радуясь, что о ней хоть на время все позабыли, Анна сидела на кровати, поджав под себя ноги, и держала на открытой ладони дешевую пластиковую фигурку в красном плаще.
В детстве, когда она была для отца принцессой, Ане подарили кукольный домик. Совсем как в фильмах – двухэтажный, с красной пластиковой крышей, симпатичными окошками и немудреной кукольной мебелью. Девочка сажала своих кукол за стол и вела за них светский разговор о погоде и вкусном чае. Пожалуй, именно в то время она чувствовала такой покой и уют, какого не ощущала потом никогда в своей жизни.
В комнату заглянул отец. После пережитой бури волосы на его голове были всклокочены.
– Аня, мы должны с тобой серьезно поговорить, – категорично объявил он.
– А Маша остается? – поинтересовалась девушка.
– И не надейся, – отец закрыл дверь.
Аня пожала плечами. Должно быть, очередной спектакль ее гениальной мачехи увенчался успехом. Отважная женщина стоит на защите интересов своей падчерицы. Ну, тут самое время залу разразиться слезами и восторженными аплодисментами.
Она понадеялась, что отец позабудет об обещанном разговоре, но напрасно.
Он поймал ее в тот момент, когда она собиралась сбежать на тренировку. Мачеха в это время пребывала в своей комнате.
– Аня, подойди, пожалуйста, сюда.
– Я опаздываю, пап, – она продемонстрировала сумку с формой. – Нужно вести здоровый образ жизни, понимаешь?
– Ничего страшного. Если опоздаешь на пять минут – ничего не случится.
– Хорошо, – она бросила сумку на пол и села на кухне напротив отца. – Я слушаю.
– Тебе не нужно воевать против всех, – проговорил отец со вздохом. – Думаешь, я не понимаю ничего. Думаешь, мне не больно на тебя смотреть?
От мгновенно нахлынувшей жалости к самой себе защипало глаза.
– А кто же воюет на моей стороне? – она положила руки на стол и специально следила, чтобы они не дрожали.
– И я, и Маша… Если ты дашь ей шанс, она тебя поддержит.
– Да ей вообще пора свой пряничный домик открывать, – привычно хмыкнула Аня, но, наткнувшись на усталый, какой-то погасший взгляд отца, вздрогнула и замолчала.
Отец как-то внезапно постарел, и Аню кольнула неприятная мысль, что она сама отчасти в этом виновата.
– Пап, – она присела перед ним на корточки, заглядывая в лицо. – Прости, пап, я не хочу тебя обижать… Как-то само собой получается.
Он кивнул, сжал в своих крупных ладонях ее руки.
– Что с тобой происходит? – спросил он, в свою очередь вглядываясь в глаза дочери.
– Ничего… То есть… – она смутилась.
Отец кивнул.
