— Нет, червяк — создание безобидное. Как змея!
Переглянувшись, брат с сестрой одновременно кивнули друг другу.
— В таком случае, мы можем сказать вам, в чем тут дело, — проговорила Яночка. — Все дело в марках.
— Вернее, мы этого точно не знаем, — поправил сестру Павлик, — но догадываемся об этом.
Пани Пекарская удивилась.
— В самом деле из-за марок? А почему? Я-то думала, из-за золота скорее всего…
. — Из-за какого золота? — тут же спросила Яночка.
Видимо, сказав «а», хозяйка пришла к выводу, что уже нет смысла qjp{b»r| «б», потому что охотно пояснила:
— Видите ли, у моей троюродной сестры были кое-какие золотые изделия. По специальности она золотых дел мастер и довольно долго работала в этой области, ещё до замужества. И ещё тогда приобрела немало ювелирных изделий. Они, собственно, и были её приданым. А поскольку муж неплохо зарабатывал, не было необходимости с ними расставаться, вот она и сберегла небольшую коллекцию. Толком я не знаю, много ли предметов в этой коллекции и насколько они ценны. Да и не я одна. Никто не знает толком. Вот я и подумала: они нацелились как раз на золото.
— Кто нацелился? — спросила Яночка.
— Почему никто толком не знает? — спросил Павлик.
Поскольку вопросы прозвучали одновременно, хозяйка не знала, на какой ответить сначала. Решила начать с Павлика.
— Потому что до сих пор ещё неизвестно, что находится в квартире покойной. Ведь все наследники переругались, никто никому не доверяет, опись вещей надо сделать в присутствии всех, а всех собрать практически невозможно. Только совсем недавно, в эту субботу.., или пятницу? Нет, правильно, в субботу собрались почти все, благодаря чему удалось одну комнату обыскать. Я-то знаю, где она могла держать свои драгоценности, но не сказала им.
— Почему?
— Потому что она собиралась отдать их своему крестнику. Собственных детей у неё не было, крёстного сына она считала родным. И только ждала его возвращения из-за границы, чтобы передать ему драгоценности. Вот и я решила дождаться его возвращения, тогда ему лично скажу. Или его матери в том случае, если суд признает его право на наследство крёстной матери. А если до того эта банда пиратов найдёт — все по кусочкам растащат! А самая вредная — золовка!
— Надо было вашей троюродной сестре написать завещание, тогда не было бы такой неразберихи, — рассудительно сказала Яночка.
Старушка вздохнула:
— Да, не написала, наверное, думала, что все эти её знакомые — порядочные люди. И ведь не одна я слышала, что она все имущество оставляет своему крестнику. Ведь устное завещание тоже имеет силу.
— Устное? А разве бывает такое?
— Бывает. В том случае, если пять человек слышали из уст завещателя его волю и на суде под присягой подтвердят это.
— Ив вашем случае не набирается пяти свидетелей? — допытывался Павлик.
— Что вы, даже сто наберётся! Все слышали! Да только, к сожалению, каждый в отдельности, а надо, чтобы все пятеро слышали вместе! А так, конечно, знали многие. В том числе и сосед, тот самый, что под ней живёт, он был её хорошим знакомым, помог нам с похоронами. Может, и имел виды на её квартиру, но знает — дело безнадёжное. А в споре о наследстве перешёл на сторону крестника, назло золовке, и всегда извещает его мать, когда золовка со своими сторонниками собирается пошуровать в квартире…
— Да, — задумчиво произнесла Яночка, — возможно, и этот сосед, и золовка нацелились на золото, марки их не волнуют.
— Возможно, о марках они даже и не знают, — прибавил Павлик.
— Ах да! — спохватилась пани Пекарская. — А при чем тут марки? Вы заговорили о марках, а меня они как раз очень интересуют, потому что пани Спайерова мне их обещала. И я бы очень хотела их получить.
— Хорошо, мы вам расскажем то, что знаем, — сказал Павлик.
Сестра его поправила:
— Не столько знаем, сколько догадываемся.
— О чем же вы догадываетесь? — с любопытством спросила хозяйка.
— О том, что, если даже ваша злыдня-золовка думает только о золоте, её адвокат охотится за марками покойницы. Вернее, её мужа. Тот самый адвокат, в очках, он на марки нацелился, в этом мы уверены. Вполне возможно, золовка о марках вообще не знает.
— А вы что знаете?
— Точно тоже не можем утверждать, но весьма возможно, что пан Спайер уже довольно давно купил у одного.., типа очень ценные марки.
— Классиков! — уточнил Павлик. Оказалось, пани Пекарская действительно имеет о марках кое-какое представление, потому что задала профессиональный вопрос:
— Польских или иностранных?
— Польских, — ответила Яночка. — И нам кажется, это была первая Польша. И ещё надпечатки на австрийских марках.
От волнения пани Пекарская побледнела и вскричала:
— Но это же страшно дорогие вещи!
— Вот именно! — подтвердила Яночка. — Наш дедушка очень интересуется этим. Он давно разыскивает одну пропавшую коллекцию, а мы ему помогаем. И мы вычислили, что довольно запутанным путём эти марки могли оказаться у пана Спайера. Вот только не знаем, может, пани Спайерова успела их продать. Павлик опять вмешался:
— Мог продать и сам пан Спайер. Ну, пока не помер.
Пани Пекарская покачала головой.
— Вряд ли. И его жена тоже. Но вот смутно мне вспоминается, она както говорила.., вроде бы кто-то хотел у неё купить марки. Минутку, дайте подумать…
И хозяйка так глубоко задумалась, что взяла с тарелки кусок кекса и задумчиво его проглотила, не замечая, что делает. До сих пор она воздерживалась от этого. Наверное, боялась ещё больше растолстеть. Потом опять покачала головой.
— Нет, не продала! Как-то в разговоре она упомянула о том, что некто предлагает ей очень хорошую цену, но она пока не собирается продавать, оставит себе на чёрный день. Я тогда подумала, что речь идёт о её драгоценностях, а теперь вот думаю — о марках. Коллекцию пана Спайера я видела очень давно, лет двадцать назад. Очень хорошая была коллекция, и даже несколько экземпляров просто великолепных, но таких, как вы сказали, в ней тогда не было. Возможно, он их приобрёл позже.
И она вопросительно глянула на Павлика и Яночку. Те одновременно кивнули, а Яночка пояснила:
— Да, приобрёл позже. Вот это мы знаем точно.
— Тогда они могут быть все ещё в квартире моей покойной сестры. И что, ваш дедушка все ещё их ищет?
— Не только их. Они лишь часть той коллекции, которую он ищет. И будет рад, если хоть часть её найдётся.
— А если найдётся, тогда что он сделает?
— Точно не знаю. Ну, конечно, обрадуется. И возможно, захочет её купить, но не обязательно. Главное — обрадуется, что марки остались, что не пропали и их не вывезли за границу. Очень бы хотел опять собрать всю коллекцию, но сомневается, что это возможно. Мы тоже сомневаемся. Знаете, наш дедушка такой.., такой человек, что ему все равно, у кого будет коллекция, для него главное — она вообще будет! И в Польше!
