– Так ты говоришь – пришельцы?
– Нет, я совершенно точно не говорю – пришельцы. Про пришельцев я не говорю.
– Тут что-то было. Посмотри, какие следы. Сатанинский культ?
– Черт возьми, Джим, если ты не хочешь попасть на обложку “Еженедельника Психов”, не говори так. Я не могу тебе сказать, что именно все это тут устроило, но могу точно сказать, чего здесь не было. Здесь не было ни пришельцев, ни сатанистов, ни снежного человека в запое. Я возьму пробы, сделаю тесты и тогда, может быть, – может быть, – отвечу тебе, кто с тобой так поступил, а ты тем временем должен позвонить сельскохозяйственным парням из округа и вызвать их сюда.
– Я не могу этого сделать, Гейб.
– Почему?
– Я не могу позволить, чтобы чужаки бегали по моим землям. Я не хочу, чтобы это вышло наружу. Потому-то я тебе и позвонил.
– Что это? – Гейб поднял палец, делая закладку в разговоре, прислушался и повернулся к холмам: ревел мотор. Через секунду на гребне холма показался красный вседорожник – он направлялся к ним.
– Ты лучше иди, – сказал Джим Пив.
– Почему?
– Иди и всё. На этой стороне ранчо никого быть не должно, кроме меня. Ты должен идти.
– Это же твоя земля?
– Давай-ка в твою машину прыгнем, сынок. Нам нужно ехать.
Гейб прищурился, стараясь получше разглядеть вседорожник, и замахал рукой.
– Это же Тео Кроу, – сказал он. – Что он в этой тачке делает?
– Ох, блин, – только и сказал Джим Пив.
Тео подъехал к грузовичку Гейба, юзом затормозил и вылез из кабины. Гейб решил бы, что констебль в ярости, но он не был уверен – такого выражения на лице Тео он не видел никогда.
– Добрый день, Гейб, Джим.
Джим Пив рассматривал свои сапоги.
– Констебль...
Гейб заметил, что у Тео за пояс заткнуто два пистолета, а сам он – весь в пыли.
– Привет, Тео. Красивая машина у тебя. Джим тут мне позвонил, чтобы я посмотрел...
– Я знаю, что это такое, – сказал Тео, кивая в сторону кучи коровьего пюре. – По крайней мере, мне так кажется. – Он шагнул к Джиму, которому, по всей видимости, очень хотелось утонуть в дыре в собственной груди.
– Джим, у тебя там самопальная лаборатория такой мощности, что хватило бы упарить весь Лос-Анджелес. Не хочешь мне о ней рассказать?
Жизненные силы, казалось, вытекли из Джима Пива, точно нажали на рычаг смыва, и он, ноги колесом, неуклюже рухнул наземь. Гейб успел поймать его за руку, чтобы он не сломал себе копчик. Пив не поднимал головы:
– Моя жена, когда меня бросила, взяла расписку на половину всего ранчо. А потом потребовала долг. Ну где мне еще было взять три миллиона долларов?
Гейб переводил взгляд с Джима на Тео, словно спрашивая: “Что это еще за хрень?”
– Потом объясню, Гейб. Я все равно должен тебе кое-что показать. – Тео сдвинул “стетсон” Джима на затылок, чтобы видеть лицо. – Так Бёртон дал тебе денег, чтобы часть земель забрать под лабораторию?
– Шериф Бёртон? – встрял совершенно сбитый с толку Гейб.
– Заткнись, Гейб! – рявкнул Тео.
– Нет, не все сразу. Взносами. Черт, ну что же мне было делать, а? Это ранчо построил мой дедушка. Не мог же я продать его половину.
– И поэтому занялся наркотиками?
– Да я этой лаборатории и в глаза не видел. И сезонники мои тоже. На эту часть ранчо вход воспрещен. Бёртон сказал, что с другой стороны сидишь в хижине ты и никого не впускаешь через задние ворота. А я тут просто коровок пасу и за своим носом слежу. Я у Бёртона даже не спрашивал ни разу, чем он там занимается.
– Три миллиона долларов! Так чем же он, к чертовой матери мог еще там заниматься? Кроликов выращивал?
Джим Пив не ответил – он просто смотрел в землю у себя между ног. Гейб сжал ему плечо, стараясь поддержать, и посмотрел на Тео:
– Может, потом с ним закончишь?
Тео отвернулся и зашагал кругами, размахивая в воздухе руками, точно отгонял назойливых духов.
– У тебя все хорошо? – спросил Гейб.
– Ну что, к бениной матери, я должен теперь делать, а? Что мне делать? Что я должен сделать?
– Успокоиться? – предположил Гейб.
– На хер! У меня убийства, промышленное производство наркотиков, какая-то долбаная гигантская тварь неизвестной породы, у всего города сразу потекли крыши, и к тому же я втюрился в бабу, у которой не все дома... Меня этому не учили! Такому никого не учат, мать их за ноги!
– Значит, успокоиться – не вариант? – сказал Гейб. – Понимаю.
Тео притормозил свою карусель и развернулся к Гейбу:
– А кроме того, я уже неделю не курил травы.
– Поздравляю.
– Это сводит меня с ума. Это погубило мне жизнь.
– Перестань, Тео, жизни у тебя никогда не было. – Гейб немедленно сообразил, что, видимо, выбрал не очень правильную тактику утешения.
– Да, и это тоже. – Тео шагнул к красному грузовичку и двинул кулаком по бамперу. – А-ай! Черт бы его подрал! – Он снова развернулся к Гейбу. – К тому же, я, кажется, только что сломал себе руку.
– А меня коровье бешенство беспокоит, – оцепенело проговорил Джим Пив со дна того провала, куда рухнули все его жизненные планы.
– Закрой рот, Джим, – сказал Гейб. – У Тео пистолет.
– Пистолеты! – заорал Тео.
– Поправка принимается. Так ты говорил о гигантской твари?
Тео свирепо потер виски, словно стараясь выдавить из черепа связную мысль. Через несколько минут такого массажа он подошел к сидевшему на земле Джиму и опустился перед ним на колени.
– Джим, мне нужно, чтобы ты на секундочку взял себя в руки.
Фермер поднял на Тео мутный взгляд. По морщинам на его щеках текли слезы.
– Джим, здесь ничего не было, понимаешь? Меня ты не видел, ничего с этой части ранчо не слышал, хорошо? Если позвонит Бёртон, все происходит в обычном рабочем порядке. Ты ничего не знаешь, понятно?
– Нет, не понятно. Меня посадят в тюрьму?
– Этого, Джим, я не знаю, но ясно одно – если обо всем этом пронюхает Бёртон, всем будет только хуже. Мне нужно немного времени, чтобы кое-что прикинуть. Если ты мне поможешь, я очень постараюсь тебя прикрыть. Честное слово.
– Ладно, – кивнул Джим. – Сделаю, как скажешь.
– Хорошо, тогда отгони машину Гейба к себе. Мы заберем ее где-то через час.
Живодер наблюдал за всем этим со всевозрастающим интересом, в порядке эксперимента помахивая хвостом между тирадами Тео. В глубине души он надеялся прокатиться в этой большой красной машине. У собак тоже бывают тайные амбиции.
