Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
— Ой, идиот… Какой же я идиот, если б ты знала, Маринка! Прости меня…
— Давай уж уточним, за что я должна тебя прощать. А то как-то непонятно. Огласите, пожалуйста, весь список ваших виноватостей, — невольно заражаясь его странным покаянно-веселым настроением, осторожно улыбнулась Марина.
— Понимаешь, она… Ну, Настя то есть… Она чужого ребенка удочерить решила… У нее подруга в аварии погибла, и дочка осталась, Лиза. А я, как идиот, капризничать начал. Ну, ты же знаешь меня.
— Да уж. Знаю, конечно. И что? Как это следует понимать? Раскаиваешься теперь, что ли?
— Да, Марин. Раскаиваюсь. Именно раскаиваюсь! Понимаешь, она просто по-другому не могла поступить, а я… Я, идиот, ее перед выбором поставил. В соревнование с маленькой девочкой Лизой вступил. Кто кого.
— Выходит, Лиза тебя победила?
— Ага. Победила. На обе лопатки положила. В общем, я так не могу больше, Марин. Хожу, мучаюсь, командировку эту себе придумал… Я люблю ее, понимаешь? А тебя я подло обманул, когда обратно попросился. Ты прости меня, — виновато произнес он, ища глазами ее взгляд. — Я шел сейчас к тебе, так боялся этого разговора! Прости!
— Ага. Ладно, — кивнула Марина и грустно посмотрела в глаза. Боже, как когда-то она любила эти глаза! Всегда ей казалось, что есть в них что-то детское, какой-то наивный свет. До жути обаятельный. Такой обаятельный, что хочется потрогать этот обманчивый свет руками, прижать к груди как ребенка и баюкать, защищать от невзгод по-матерински. Что она, впрочем, и делала все эти годы. Обманывалась, прижимала, защищала. Кого? Вот этого кривоного худосочного мужика, совсем теперь ей неинтересного?
— Ты знаешь, я когда сюда шел, еще не знал, как поступить. Ты ж мне поверила, обратно приняла, а я… Выходит, я дважды подлец, что ли? Но Настя… Она же беременная, Марин… — Олег снова попытался заглянуть ей в глаза.
— Да, конечно. Я понимаю.
— Ты… Ты действительно… все понимаешь?
— Абсолютно.
— И не проклинаешь меня?
— Нет. Бог с тобой.
— Тогда я пойду, Марин?
— Иди.
Олег рывком вытащил себя из уютной мягкости дивана, затоптался на месте, видимо, так и не решив, как надо правильно проститься с женой. То ли подойти поцеловать благодарным и дружеским поцелуем, то ли поклон земной отвесить, то ли еще какие ненужные, но подобающие случаю действия произвести. Марина наблюдала за ним молча, потом махнула рукой:
— Да иди, иди уже! Только свет за собой выключи, пожалуйста.
— Свет?! Зачем? — обернулся Олег уже от двери.
— Так надо.
Пожав плечами, Олег протянул руку, щелкнул выключателем. Марина торопливо повернулась, сунулась к окну. Сердце тут же забилось радостно — сидит! И даже на хлопок закрывшейся за мужем двери она не обратила внимания. Сердце билось частой дробью. Даже руку пришлось к нему приложить, чтобы силой воли его успокоить. Бог с ним, с Олегом. Пусть будет счастлив. А ей в окно смотреть надо. Неизвестно же, сколько ей времени отведено, чтоб стоять и смотреть. Может, Илья уже в следующую секунду встанет и уйдет? Или Машка сейчас прибежит. Не объяснишь же ей, малолетке, всего, что она сейчас чувствует. Но Машка придет, и она послушно отойдет от окна. Она будет матерью. Хорошей, правильной, благоразумной.
* * *
На улице совсем успело стемнеть, когда Олег добрался до старого дома на окраине города. В обрамлении увядающих тополей дом выглядел совсем уныло, и запахи в подъезде тоже были унылые. Олег вдруг понял, как голоден. Так голоден, что даже и привередничать не стал бы — навернул бы даже пустых щец с кислой капустой трехдневной давности. Хотя чего это он про щи? Он же сейчас Настю увидит!..
В ответ на его звонок за дверью произошло явное шевеление, и даже будто детский голос взвился коротко и капризно. Вот уже и топочет кто-то к двери, крутит торопливо ручку замка… На колени упасть, что ли? Пошутить, разрядить обстановку? Настя откроет, а он ее за талию обхватит…
Хорошо, что не упал. Потому что открыла совсем не Настя. Открыла незнакомая молодая деваха с квадратным лицом, с рыжей травленой челкой до глаз. Сбоку из-за девахи выглядывал мальчишка — конопатый, вихрастый, в голубой байковой пижаме с зайчиками.
— Ой, Дениска, это не папа… Иди спать… — произнесла она разочарованно и попыталась запихнуть голову ребенка за спину. — Вы, наверное, дверью ошиблись?
— Нет… Простите, но… А Настя где?
— Какая Настя? Нету тут никакой Насти.
— Но полтора месяца назад здесь жила Настя, я знаю.
— А, так это вы про прежнюю жиличку спрашиваете? Ну да, была такая. С ребенком. Она хозяйке за квартиру задолжала, и та ее вытурила. Какое мне, говорит, дело до твоих трудностей? Такая сволочь эта хозяйка! Если человек работу потерял, так это же временно, правда? Вот устроилась бы и заплатила бы все долги. У меня муж тоже вот-вот работу потеряет. Пьет, зараза. А эта сволочь такие деньги за квартиру дерет, что никакой зарплаты вообще не хватит!
— А вы не знаете, случайно, куда она переехала? — с трудом вклинился Олег в этот грустный монолог.
— Не-а. Не знаю. Да я Настю-то эту и в глаза не видела, мне на нее хозяйка жаловалась. Это уж я так, свои выводы сделала.
— Спасибо. До свидания. Извините. Спокойной вам ночи, — попятился Олег в сторону лестницы, вежливо улыбаясь и глупо кланяясь. — Еще раз прошу прощения, что побеспокоил.
Ему вдруг смешно стало от собственной сладкой вежливости. Вспомнилось, как хихикала над ним по этому поводу Настя, как дразнила его любезнейшим помещиком Маниловым, как незаметно пыталась состроить ему забавное миндальное личико, когда он расшаркивался где-нибудь с присущей ему тщательностью. И впрямь водился за ним такой грешок. Любил он иногда ни с того ни с сего вдруг поманерничать лишку, выставить впереди себя флагом нежную мужскую интеллигентность. Настя, где же ты? В каком месте тебя искать? Позвонить бы, да он в тот день, когда шкатулку с пуговицами разбабахал, заодно и телефон в мобильнике стер… Мосты сжигал, идиот. Хотя чего отчаиваться раньше времени? Девчонка — не иголка в стоге сена, найдется. Надо к бабкам ее съездить. Они наверняка знают, где внучка прячется. Домой, к Ире, она вряд ли пойдет. Ира ее с Лизой и на порог не пустит. Страдать будет, наизнанку выворачивая материнское больное самолюбие, а не пустит. В общем, кругом девчонку красными флажками обложили. Ира — одними, а он — другими, мужицкими, с примесью дурного детского эгоизма. С большой примесью. Непростительно большой. Он вдруг ощутил за последний месяц груз ее тяжести так болезненно, что хоть сквозь землю провались. Наверное, с каждым хоть раз в жизни такое бывает, когда начинает ломать, выворачивать душу собственное человеческое несовершенство. И хочется сильно встряхнуться, и выползти из старой привычной шкурки, и начать новый отсчет жизни. И как можно быстрее. Уже сил никаких нет оставаться там, в теплой ванночке инфантильности, заботливо подогреваемой любящей мамой и хорошей женой. Главное теперь — Настю найти. Он все про себя объяснит, и она поймет. Она обязательно его поймет. Может, рвануть к Екатерине Васильевне для начала? Она, помнится, была более или менее лояльно к нему настроена.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
