Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
Замечательная фигура возвышался, излишне клонился, пожимал руку неловко. Лоснился, сверкая искусственными зубами… Некий медийный живот шумел:
— Опа — а елочка-то, Петр Василич, знатная, таких на базарах не дают! Прикоммуниздил в недрах не иначе. Гы-гы-гы!
Пума уан, Пума ту (лесбиянка по слухам):
— Ирен, душка! Мню-мню-мню. Ты цветешь — нет, ты веешь. Нет, ты выглядишь безбожно невозможно. Постой, что за аромат? Э, подруга, ты получишь!
— Представляешь, Жорка у Люськи Стрельниковой — оприходовал Жанну, теперь она в фаворе.
— Иди ты! Во козел.
— Бентли Люське оставил.
— Законченный козлина!..
— Слышь, подруга, там что за клоунада стоит?
— Полная что ли, матрена? Петенькина то ли землячка, то ли родственница. Рядом, лоховастый который — ее муж, следак. С Урала, короче.
— Ну ваще-е! Петюня в своем репертуаре — электоратится.
Тащилин окучивал известного дельца Ю.Ю.:
— Уважаимейший, вы хотели пообщаться с Лолочкой. Мужайтесь, вам повезло — будет.
— Вы драгоценны, Петр Васильевич, с меня причитается.
— Уж попричитаете, не сомневайтесь.
Николь в обтягивающем платье неизвестного материала была архисексуальна, знала это и вдумчиво поглядывала на присутствующих, прогуливаясь медленно и томно. Пума По-слухам долго ее рассматривала, сделала заключение надрывно: «Нет, я не могу», — и умчалась в нужную комнату. Иначе говоря, контингенту набралось с гаком три десятка.
Ничего особенного вечеринка, естественно, из себя не представляла. Перло фальшивкой, не затертый еще телеведущий сообщил пару марципановых тостов, певица Лола часа полтора присутствовала и минут двадцать вживую, то есть гнусно, пела, упорхнув в итоге на очередную халяву вместе с Ю.Ю. Ублажали в музыкальном смысле нанайцы-клоны — из наличного состава был только Асимов в качестве подтверждения бренда (как знаем, таким методом совершался широкий охват). Работали, надо признать, на совесть. И… Принц Тарталья, Сергей, бишь его, Гардей. Наличие последнего отчего-то привело сыщика в пессимизм, притом что певец лоснился лицом, был статен, ухожен и говорлив.
Все с нетерпением ждали скорей не самих миллениум-чудес, обещанных Тащилиным, а того, что после них можно будет по-настоящему нагваздаться и наконец-то облапаться с Новым сулящим-ничего-кроме годом.
Таки относительно удивиться — не то слово. Что-то к полночи приближалось, Андрей преспокойно жевал некую экзотическую наличность, если не хмуро, то без пиетета разглядывая осененные печатью экрана лица (случился человек махровым совком; казалось, ему-то как раз следовало иметь зуб — что ж, русскому свойственно любить свои цепи). Взгляд скользнул по индивидууму, стоящему в глубинке рядом с Тащилиным. Невзрачный, тщедушный — Петр, будучи не запоминающегося роста, казалось, возвышался, внушая что-то субтильному спокойно и навязчиво. Соловьеву Петя порядочно надоел, он сдвинул глаза, как от пустого места. Не тут-то было, селезенка екнула. Андрея обожгло недоброе предчувствие, он возвратил взгляд… Рядом с Тащилиным располагался Герасим. Собственной персоной.
Помним, что Андрей Павлович не застал Герасима живым, но он дотошно разглядел карточку, собственно, продолжительное время носил с собой. Соловьев был ошеломлен недолго — взбунтовалась вся желчь: разжиженный мучительными размышлениями мозг, немощные от невостребованности мускулы, ухайдаканная судьба. Он тронулся свирепой походкой к парочке. Ровно на пятом шагу пришло наитие.
— Здравствуйте, — произнес напористо, — вы, конечно, сын Маши Боковой. Я неплохо знаю вашу маму.
Тащилин гранитно улыбнулся, повернув лицо к Соловьеву, через секунду глядел на предыдущего собеседника:
— Вот и наш друг Андрей Павлович. Знаменитый следователь (сарказм вопил) — чего ты хочешь, разоблачает только так. — Взгляд перешел на Соловьева. — Ты не ошибся. Сергей… — брови сошлись, снова Петр смотрел на новичка, — Сергеевич, кажется?
Молодой человек (тридцать два года, профессионально отметил Соловьев) учтиво поклонился Андрею.
— Да. Я о вас наслышан. Впрочем, не от мамы.
— От кого же?
— От Петр Василича.
— Воображаю, — ядовито произнес Соловьев. — А вот меня не посвятили. Каким, позвольте спросить, жребием?
— Петр Васильевич пригласил. Мы пару лет назад познакомились.
— Не знал, что Петр Васильевич бывает в Екатеринбурге.
— Мы с матушкой на Кубани живем, в станице.
— А давайте-ка мы втроем обмакнем, — предложил Тащилин.
Двинулись организовать мероприятие.
— Отчего было не сказать. Всё игры играешь, — капризно на грани злобы выдавил Андрей из-за плеча закадычного.
— Всего не скажешь, — пасмурно пояснил Тащилин. — И вообще, смотреть доходчивей.
— А может нюхать?…
Петр Васильевич чуть возвысил свое виски (Соловьев принципиально хлебал водку):
— Ну что, с некоторых пор я отношусь к цифири серьезно. Стало быть, переступили тысячку, единица и три нуля, да еще двойную — знаменательно. Будем действовать. За-то-что.
Поступили. Взгляд Тащилина отвлекся, некий мужественный нувориш назойливо наседал на Николь, непрерывно заговаривая, делал попытки подержаться за локоть женщины (Пума По-слухам непременно терлась подле). Дама весело и деловито отстраняла принадлежность, при этом внимательно выслушивала излияния приверженца.
— Вот что, вы потолкуйте, я отлучусь, — известил Петр и удалился.
— Рассказывай, — немедля приказал Соловьев.
— Я мало что понимаю, — механическим тоном отозвался Герасим.
— Это мало я и выслушаю. Отвечай как на духу, зачем ты Петьке понадобился!
— Я не понадобился. У мамы рак обнаружился, он денег дал на лечение. Ну и меня обещал с людьми познакомить.
— Да откуда он вас нашел? Причем здесь Кубань?
— Как откуда? Дядя Петя — родственник, они с мамой переписывались.
Относительно не удивляться помните? Или как-то забылось невзначай? Андрей Павлович понял, выпить некоторое кол-во в который раз — в самый раз. Оказался очень прав, поскольку после выпитой собеседник обидчиво признался:
— А вы что думаете, у вас рака нет? Еще какой. Селезенки, во второй стадии.
— Ты чего, прохвост, мелешь! — ощетинился Андрей. — Я тебе покажу рака.
— И Аленка ваша недаром ногу сломала, я все про вас знаю.
— Убью, гад, — душевно посулил Соловьев.
— Вы еще не знаете, на какие фокусы я способен. Хотите отгадаю, сколько у вас в левом кармане денег?
— Не хочу… Ну сколько, — озадачился бывший сыщик.
— Нисколечко. А в правом — триста семьдесят восемь рэ вынь да положь.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
