Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 176
Тем временем горничная Саннива, несмотря на истерзанный вид, постепенно приходила в себя в уютных объятиях рыжеволосого великана-северянина. Он негромко говорил ей что-то, ласково поглаживая по волосам, и девушка все теснее прижималась к нему.
В этот миг из-за гребня холма показался Иосиф со своими людьми — те вели в поводу вьючных животных. На этот раз он не дал воли чувствам, наоборот — мгновенно оценил обстановку и стал отдавать быстрые распоряжения. По его приказу часть уцелевшего имущества пленников была навьючена на мулов и верблюда, а пока слуги занимались этим, сын Ашера бен Соломона внимательно выслушал то, что взволнованно поведал ему повар супругов де Ринель — коротышка Бритрик. Речь шла о том, что уже было известно Иосифу: как мерзавцы обманули лорда, как заманили их в эту глушь, а затем подло напали и умертвили семерых воинов. Когда же юный паж Жос попытался вступиться за свою госпожу, мальчишку зарезали на месте без всякого снисхождения к его возрасту…
Мартин краем уха прислушивался к пространным речам Бритрика, когда к нему приблизилась Годит.
— Храни вас Господь и Пречистая Дева, господин рыцарь! — воскликнула женщина. — Вы избавили нас от горькой участи, на которую обрекло всех нас неразумие сэра Обри!
Из слов камеристки следовало, что лорд повел себя, мягко говоря, легкомысленно, ибо поступил он именно так, как предполагали Мартин, Сабир и Эйрик. Сэр Обри убедил супругу покинуть караван Евматия и продолжить путь с другими проводниками — более знающими и не столь жадными до денег. Леди поначалу противилась его намерению, но в конце концов уступила. А потом… Потом ей пришлось разбить свою лютню о голову презренного сельджука, лишившего жизни ее любимого пажа. Леди Джоанну тотчас связали, но у нее под одеждой был припрятан маленький нож. Ближе к утру, пока разбойники отдыхали, Годит помогла достать его и разрезала ее путы, а потом леди изловчилась перерезать веревки у коновязи в расчете на то, что лошади разбегутся, это отвлечет разбойников, а она тем временем освободит остальных пленников. Внезапно сэр Обри поднял шум, требуя, чтобы жена освободила первым не капитана Дрого, а его самого. Но от Дрого, хоть он и был ранен, толку было куда больше, чем от сэра Обри, а своими возгласами милорд добился только того, что разбойники обнаружили освободившуюся леди Джоанну и бросились к ней… Благо госпоже попался под руку бич, а уж как она умеет им управляться, сэр рыцарь небось и сам убедился…
— И все же ваша госпожа не должна была на глазах у слуг и стражи унижать супруга, — прервал ее Мартин.
Камеристка уставилась на него с упреком. Ее удлиненное, как у овцы, лицо вытянулось еще больше, светлые брови поднялись вверх так высоко, что скрылись под головной повязкой.
— Разве господин рыцарь не расслышал того, что я только что рассказывала?
— Слуги не должны судить своего господина, — сухо обронил Мартин. — Как и жене не следует вести себя так с мужем.
Он отлично понимал причину, которая вынудила Джоанну де Ринель отвесить сэру Обри вполне заслуженную оплеуху, но ее гордыня и дерзость вызывали в нем оторопь. Он хорошо помнил семью Ашера бен Соломона — единственную, в которой ему довелось жить. Там все уважали друг друга и стремились доставлять радость близким. И пусть мужчины-евреи не чтили кодекса рыцарской чести, не склонялись перед дамами, но и не стремились повелевать ими как рабынями. В свою очередь и женщины почитали своих мужей, им и в голову не пришло бы унизить их на глазах у чужих.
Все это, однако, имело второстепенное значение, так как Мартин понимал: ссора супругов ему только на руку. Едва ли они скоро примирятся, а значит, ему не придется убивать сэра Обри. Одной смертью на совести меньше. В глазах леди Джоанны он сейчас герой, спаситель, и этим следует воспользоваться без промедления.
Выждав еще несколько минут, рыцарь направился к Джоанне, все еще сидевшей в одиночестве в стороне от разбойничьих палаток. Заслышав его шаги, она подняла лицо, и Мартин увидел на ее запыленных щеках грязные дорожки, оставленные слезами.
— Мадам, — он слегка поклонился. — Не стоит предаваться печали, все обошлось. Шакалы напуганы и разбежались, но не поручусь, что им не придет в голову сбиться в стаю и попытаться снова напасть. Вот почему мы должны покинуть эту дикую местность как можно скорее.
Он протянул руку, но женщина не приняла ее и осталась сидеть, оценивающе разглядывая его.
— Сэр Мартин д'Анэ, — проговорила Джоанна. — Сейчас вы ничуть не похожи на рыцаря ордена Святого Иоанна.
Эти слова сказали ему, что англичанка вполне овладела собой.
— Не кажется ли вам, мадам, — возразил Мартин, — что было бы не слишком благоразумно разъезжать с крестом на груди по стране, которой владеют мусульмане? В должное время я вновь с гордостью облачусь в плащ госпитальера, но пока предпочитаю выглядеть одним из них. Мы во враждебном краю, и вам стоило бы внимательнее прислушиваться к моим словам. Иначе я предпочту продолжить свой путь без единоверцев, которые могут стать помехой.
Мартин понимал, что говорит излишне резко. Вовсе не так, как следовало бы обращаться истинному рыцарю к даме, только что вырванной им из лап разбойников. Но, как ни странно, именно этот тон возымел действие. Леди Джоанна протянула ему руку, и когда он помог ей встать, проговорила:
— Простите, если я была недостаточно учтива. Но я не забуду, что обязана вам своим спасением. И это так же верно, как то, что я почитаю Иисуса Христа и Пресвятую Деву.
— Аминь, — отозвался Мартин и крепко сжал маленькую горячую ладонь в своей руке, не отрывая взгляда от лица женщины. — Я рад, что мне посчастливилось оказать вам эту услугу. Ибо вы того стоите.
Леди Джоанна опустила глаза.
ГЛАВА 7
Средиземное море, апрель 1191 г.
Небо было лазурным, в воздухе не чувствовалось ни ветерка. Море лежало, словно расплавленное стекло, до самого горизонта.
— Полный штиль! — пробормотал шкипер Питер из Бристоля. И добавил с нескрываемой злостью: — Провались это безветрие в преисподнюю ко всем чертям и чертовкам!
Не найдя другого средства выразить разочарование, шкипер сплюнул в сторону борта, но промахнулся — и тут же застыл, обнаружив внизу, на палубе, примерно в том же направлении, куда он только что отправил плевок, пару знатных дам в легких головных покрывалах.
Скверно: плевать на палубу — для моряка хуже нет приметы, да еще и в присутствии царственных особ!
Обе дамы словно по команде оглянулись, и Питер, сорвав с головы вязаный колпак, в замешательстве залопотал:
— Миледи… Ваши величества… Ради самого всемогущего неба…
— Вы отвратительно грубы, шкипер! — сердито произнесла одна из женщин, брезгливо отодвигаясь от фальшборта, на который только что шлепнулся комочек слизи.
Это было произнесено на родном для Питера английском, отчего шкипера охватило еще более глубокое раскаяние. Надо же: сама сестра короля, Иоанна Плантагенет, которая всегда так приветлива с ним!
Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 176
