Дэниел сразу понял, что имела в виду ирландка, и мысленно обозвал себя круглым дураком за то, что так долго терпел разлуку с Катрин.
Майор давно понял, что он ей не безразличен, хотя Катрин тщательно скрывала свои чувства. Но на вечере у Крэнфордов она выдала себя, когда назвала его «мой кузнечик».
Его, как ни странно, вдруг охватил гнев, а не сочувствие.
— Как, она страдает? Ну, я сейчас же положу этому конец! — Дэниел подошел к столику, где стояли хрустальные графины с дорогими винами, взял один из них и два хрустальных стакана. — Сэр Джайлс, я не откажусь от предложенного вами прекрасного вина. Похоже, у моей дорогой девочки не найдется выпить ничего подходящего для такого торжественного случая.
— Почему вы так решили? У нее на столике стоит кувшин со свежим лимонадом, который я приготовила сегодня утром, — обиженно произнесла Брайди.
— Тогда мне больше нечего сказать, — ухмыльнулся майор и вышел из библиотеки, стены которой сотрясались от гомерического хохота сэра Джайлса. — Которая комната ее? — спросил Дэниел у Брайди, шедшей за ним по коридору.
— Вторая направо на втором этаже. Но мне кажется, будет лучше, если я поднимусь первой и сообщу мисс Катрин, что вы хотите с ней встретиться.
— Брайди, план любой кампании необходимо держать в строжайшей тайне, так как неожиданное нападение почти всегда приводит к победе.
Он улыбнулся, и у Брайди исчезли последние сомнения.
Зная, что без стука в комнату входит только Брайди, Катрин не оглянулась и продолжала смотреть в окно. Обычно Брайди любила поговорить, но сейчас вела себя на удивление тихо, и это показалось Катрин странным. Она обернулась и обвела взглядом комнату.
В первые минуты девушка не поверила собственным глазам, приняв увиденное за игру своего воспаленного воображения. Крепко зажмурившись, она снова открыла глаза, но видение не исчезло, а, более того, приближалось к ней.
Если сказать честно, Дэниел был потрясен ее бледностью и худобой. Неудивительно, что она покачнулась, когда стала подниматься из шезлонга, и была вынуждена схватиться за спинку, чтобы не упасть.
Майор быстро поставил графин и стаканы на столик и бросился к Катрин.
— О, моя дорогая девочка! Что они с тобой сделали! — прошептал он, целуя ее в щеку.
Решив больше не плакать — хотя она плакала каждый день, — Катрин достала из кармана носовой платок.
— Как это невежливо с вашей стороны, — проговорила она. — О чем они только думали, когда позволили вам войти в мою спальню без предупреждения?!
— А я хотел бы знать, о чем они только думали, доводя вас до такого состояния?! — возразил он, помрачнев. — Осборн клятвенно обещал мне, что будет заботиться о вас! А вы, похоже, доведены до крайнего истощения.
Хотя Катрин все еще не пришла в себя от неожиданного появления Дэниела, она не смогла сдержаться и улыбнулась. Он был, как всегда, по-военному прямолинеен, но то, что он сказал, было недалеко от истины. Сегодня утром она посмотрелась в зеркало и поняла, что выглядит не лучшим образом, хотя было трудно понять, почему: или ей не к лицу новый кружевной чепчик, или она действительно осунулась и побледнела.
— Вы не должны винить в этом сэра Джайлса, Дэниел, — сказала Катрин в защиту баронета. — Он считал, что в его доме я буду в полной безопасности. Но человек предполагает, а Бог располагает! Сэр Джайлс никак не думал, что, когда он уедет в Лондон, его сестра заболеет инфлюэнцей. Я ухаживала за ней и заболела сама.
Поскольку Дэниел воспринял ее объяснения довольно скептически, Катрин решила перевести разговор в другое русло, спросив, видел ли Дэниел сообщение в газете о смерти пэра Англии и его кузена.
— Ха! — фыркнул Дэниел. — Да, читал. По-моему, это полное беззаконие!
Катрин прекрасно поняла, почему он с таким отвращением отнесся к этому сомнительному делу. Как человек военный и благородный, майор считал, что уничтожение врага в бою не является убийством. Однако то, что случилось с изменником и его пособником, было, по мнению Дэниела, откровенным убийством.
— Дэниел, когда вы вернулись в зал с Джулией, почему у вас был такой странный взгляд? Вы вспомнили, где раньше видели Джиффорда?
— Какая умная девочка! Да, вспомнил. Уэйверли послал его во Францию, чтобы выследить рыжеволосую женщину. Джиффорд и был тем самым мужчиной, который сидел позади вас в общем зале трактира. Седой парик и всклокоченная борода изменили его облик, но черные, как уголь, глаза выдали его.
— Так это он преследовал нас с Мари в то утро в Париже! — воскликнула Катрин. — Скажите, а что произошло после того, как мы с Джиффордом вышли из зала? Как отнеслись к моему исчезновению гости Крэнфордов?
— Разумеется, ваше продолжительное отсутствие заметили. Когда вас не смогли найти, Джиффорд, вернувшийся снова в зал, объяснил, что у вас заболела голова, и вы уехали в Росслэйр в соседской карете. К этому времени гости стали разъезжаться, но я уехал только после того, как Крэнфорд сказал мне, что вы целы и невредимы и находитесь в безопасном месте. На следующее утро в Росслэйр прибыл сэр Джайлс. Хотя старый лис отказался сказать мне, где вы находитесь, он, однако, сообщил, что изменник и его подручный, Джиффорд, взяты под стражу и будут ночью отправлены под усиленной охраной в Лондон. Никому и в голову не пришло, что с ними произошло, пока не появилось сообщение в газетах. Я думаю, сэр Джайлс успел их допросить и получить от них необходимую информацию.
Катрин тяжело вздохнула.
— Это действительно очень сомнительное дело, Дэниел. Но я не жалею, что согласилась помочь сэру Джайлсу вывести предателя на чистую воду.
— Полно об этом, — сказал Дэниел с улыбкой. — Вот, выпейте вина, оно вернет вам прежний румянец. А потом мы обсудим, что будем делать дальше.
Катрин взяла у него стакан вина, немного отпила и объявила тоном, не терпящим возражений:
— Я решила в конце недели вернуться в Бат.
— Вы так решили?! Ну, нет, вы вернетесь со мной в Росслэйр! Мы и Брайди возьмем с собой. Она будет хорошей заменой Дженет, которая решила уйти на покой.
Отпив еще немного вина, Катрин поставила стакан на стол и поднялась.
— Нет, Дэниел, я не вернусь в Росслэйр, — сказала она дрогнувшим голосом, едва сдерживая слезы.
К удивлению Катрин, Дэниел ничего не ответил, только пристально смотрел на нее. Она медленно подошла к окну и, глядя на знакомый вид из окна, сказала:
— Будет лучше, если я вернусь в Бат.
— Лучше для кого? — спросил он. — Уж точно не для меня! Я хотел бы, чтобы женщина, которую я люблю, была бы рядом со мной.
— Я вас тоже люблю, Дэниел. — Она произнесла эти слова с таким трудом, словно они обжигали ей горло. — Вот почему я не могу выйти за вас замуж и жить с вами в Росслэйре. Если из-за моей любви с вами что-нибудь случится, я этого не переживу.
