Ричард расстегнул камзол и сунул руку за ворот рубашки. Пальцы нащупали золотой крестик Кейт! И воспоминание, словно вспышка молнии, разорвало пелену забытья.
Ричард вскочил на ноги. Глухие удары все продолжали звучать, только тише. И внезапно он понял, что это — топот многих ног. Потом воцарилась тишина, нарушаемая шуршанием ночных невидимых зверьков.
Ветка больно царапнула его по руке, и он, чертыхнувшись, полез вверх по скользкому склону. Сквозь деревья проглядывала луна, озаряя все бледным сиянием.
Он потряс головой, чтобы прояснить мозг, и попытался сориентироваться. Спотыкаясь о корни деревьев и проклиная про себя свою кобылу, которая привела его в это беспомощное состояние, он наконец выбрался на дорогу. И споткнулся обо что-то, лежавшее поперек дороги. Он остановился и увидел, что это грубо обтесанный, самодельный костыль. Джеми — здесь?
Ричард негромко позвал его, обращаясь к темноте. Не получив ответа, он наклонился, пытаясь найти что-нибудь еще, пролившее бы свет на случившееся. Рука его наткнулась на что-то жесткое, оказавшееся мужской черной треуголкой с серебряной окантовкой.
Он растерянно выпрямился, держа в руке треуголку и пытаясь стряхнуть с себя завесу непонимания. Может быть, эта овладевшая им недогадливость — своего рода защита, препятствующая увидеть правду, которой он боялся?
С треуголкой в руке Ричард сделал несколько шагов. Его мозг, несмотря на сопротивление, уже понял, кому она принадлежала. Он вспомнил человека верхом на лошади, чей голос был ему очень хорошо знаком, и другой голос, отчаянно звавший его:
— Ричард! Спаси меня!
Ричард отшвырнул от себя треуголку, словно этим мог отбросить прочь мысли, превращавшие тишину в ледяной пульсирующий кошмар.
Прозвучавший из темноты шепот заставил его вздрогнуть.
— Мистер Кэррил? Я поймал вашу лошадь и привязал ее к дереву.
— Кто тут? Это ты, Сайлас?
— Да.
— А где остальные?
— Думаю, прячутся в лесу. Я остался, чтобы подать сигнал, как вы велели. Все спаслись… кроме мистрис Кейт и мальчика.
— Ты хочешь сказать, что их… — Он не смог выговорить это слово. — Расскажи, что произошло. Моя лошадь понесла, а потом сбросила меня. Наверное, я потерял сознание.
— Я сидел в камышах и сигналил фонарем, когда подъехал сэр Генри Глинд. Я слышал, как закричала мистрис Кейт, а потом мимо проскакала лошадь, должно быть, ваша. Что там случилось, я не видел. Но когда мистрис Кейт воскликнула: «Что ты наделал, Джеми!», я потихоньку высунулся из зарослей. Сэр Генри Глинд лежал на земле. Солдаты держали мальчика и мистрис Кейт за руки, а кто-то разглядывал этот самый костыль. Сдается мне, что парень прикончил сэра Генри.
Ричард зажмурился. На охоте он не раз падал с лошади, но ни разу падение настолько не лишало его способности соображать. Он только и мог терзаться упреком, потому что не сумел ускакать вместе с Кейт и предоставил защищать ее мальчику-калеке.
Внезапно он понял, что Сайлас уже не первый раз повторяет один и тот же вопрос:
— Какие будут ваши приказания, сэр? Люди ждут, хотя и ничего не знают о… пленниках.
— Солдаты увели их с собой?
— Да. По крайней мере, мистрис Кейт шла с ними. По-моему, она повредила ногу. Мальчик лежал на седле лошади сэра Генри, рядом с самим покойником.
— Я… я должен подумать, Сайлас. Пока оставь меня одного, подожди около моей лошади.
Снова ночная тишина сомкнулась вокруг него. Он прислонился головой к стволу дуба, молясь о том, чтобы мозг прояснился. Кора дерева под ладонями была твердой и жесткой. Кончики пальцев ощутили циркуляцию жизненных соков, и Ричард крепче обхватил ствол, несколько успокоенный соседством могучего дерева.
Его щеки коснулся дубовый лист. Он вскинул голову. Словно Кейт дотронулась до него ладонью. И вдруг он отчетливо услышал ее голос, будто бы она была рядом:
«Ты сумеешь, Ричард! Нет такого страха, который ты не сможешь победить. Нет обстоятельств, которых ты не преодолеешь!»
Он проговорил вслух:
— Если только ты рядом со мной, моя Кейт. Бог даст, я успею вовремя.
Он направился в опушке леса. Нервы его были спокойны, в голове — полная ясность. Садясь на лошадь, он уже четко представлял, что собирается делать.
Он поскакал по неровной тропинке с такой быстротой, на которую только мог решиться, до излучины залива. Запрокинув голову, как это делала Кейт, он просигналил общий сбор — издал короткий, пронзительный крик кроншнепа.
Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем из-за деревьев появились люди и молча окружили его. Он быстро рассказал им о том, что случилось.
Джесс рявкнул, потрясая кулаком:
— Пока я жив, с головы мистрис Кейт не упадет ни один волос! Ведь это благодаря ей мы целы и невредимы.
Его поддержал одобрительный гул голосов.
— Мой план таков, — отрывисто произнес Ричард. — Если кто-то увидит в нем слабое место, путь тут же скажет.
Когда он кончил объяснять, некоторое время все молчали. Потом заговорил Джесс:
— Только один момент, мистер Кэррил. Они, должно быть, повезли сэра Генри Глинда прямо в замок…
— Так и есть! — воскликнул Ричард. — Они пройдут там, где перед главными воротами заросли плотно примыкают к дороге. Мы войдем через нижние ворота и сократим путь, минуя парк.
— А если нижние ворота заперты?
Человек, стоявший с краю, рассмеялся.
— Как бы я столько лет охотился во владениях сквайра, если бы не знал несколько путей, какими можно проникнуть в парк?
— Тогда отправляемся. Но помните условие! Никакого кровопролития, если только его возможно избежать.
— Это не от нас зависит, — буркнул Джесс. — Я своими руками оторву голову тому, кто обидит мистрис Кейт.
Разворачивая лошадь, Ричард представил, как радовалась бы Кейт, если бы смогла принять участие в этой операции. С ее любовью к приключениям какой восторг испытала бы она от этой стремительной ночной скачки, с каким упоением ощутила свое единение с людьми, сплотившимися ради общей цели. Он чувствовал ее руки на своем поясе, слышал ее смех, такой беззаботный, словно им предстояла всего лишь увлекательная игра.
Но он тут же поник. Для Кейт это перестало быть игрой и приключением. Сейчас она пленница, ее окружает толпа грубых солдат. Сайласу показалось, что она ранена. Может быть, она думает, что ее все покинули. Что, если она решила, будто он бросил ее на произвол судьбы, а сам полетел в объятия Арабеллы Глинд?
Он прогнал эту мысль, как прогонял мысль о возможной неудаче. Он не может потерпеть неудачу. Пусть его изрешетят пулями, он должен спасти ее и этого мальчишку от гибельных последствий его глупого геройства.
