Потом он догадался: она нервничает ничуть не меньше, чем он.
Ведущий произнес стандартные фразы, предваряющие каждый отбор. Калеб подумал, что теперь судья начнет расточать ему прощальные похвалы. Но странное дело: он не понимал ни слова. Ему казалось, что сцена, судьи и зал отодвинулись куда-то очень далеко. Его тело продолжало стоять, освещенное прожектором, но разум, душа и сердце переместились за тысячи миль и находились рядом с Джейн. Калеб слышал ее прощальные слова: «Я люблю тебя, Калеб. Люблю таким, какой ты есть. Богатым или бедным, победителем или побежденным. И когда ты вернешься, я буду ждать тебя на этом самом месте».
Калеб и сейчас видел лицо Джейн, морщинки в уголках ее губ, озорно подмигивающие глаза, когда она улыбалась. Он помнил вкус их прощального поцелуя. Помнил, как пахли ее волосы. Калебу хотелось обнять Джейн, провести пальцами по щеке, поцеловать затылок. Он любил, любит и всегда будет ее любить. Богатым или бедным, победителем или побежденным. И какие неожиданности ни преподнесла бы им жизнь, они встретят это вместе.
– Калеб! Ты слышал, что я сказала?
– Извините, – смущенно пробормотал он, глядя на Синтию. – Что я должен был слышать?
– Нам требуется твое решение. Нельзя затягивать шоу.
– Мое решение?
Калеб ничего не понимал. Разве он здесь что-то решает? Джордин стиснула его руку, приподнялась на цыпочки и прошептала:
– Ты идешь вместе со мной. Мы оба проходим в финал. Если понял, кивни.
Он кивнул. Джордин подняла их сомкнутые руки.
– Да! У нас это получится! Мы вместе проходим в финал.
Вспыхнул знак, призывающий аплодировать. Зрители поднялись с мест, громко хлопая и поздравляя финалистов.
Никак она сказала «вместе»?
– Как это понимать – вместе? – спросил он у Джордин.
Вокруг стоял такой гвалт, что микрофоны не уловили его вопроса. А Джордин если и слышала, то не стала отвечать, продолжая улыбаться перед камерами.
* * *
– Чувак, у тебя припадок случился или что? Ты действительно не слышал, о чем она спросила?
Калеб снова плеснул холодной водой себе в лицо. Зеркало ванной показывало Шона, стоящего в дверях.
– Шон, я сам не понимаю, что было со мной. Отрубился напрочь. Заснул стоя. Потом слышу – все громко хлопают, а Джордин поднимает вверх мою руку, как будто я победил в боксерском поединке. Она сказала, что я тоже прохожу в финал, но ни слова об этом дурацком дуэте.
– Я бы лучше согласился петь дуэтом с Пандой, чем собирать вещички и валить домой.
Калеб вытер лицо.
– Ты так думаешь? – спросил он, поворачиваясь к Шону.
– Я в этом уверен. Если вы победите, контракт достанется вам двоим. Просто поделите его пополам. Не знаю, как ты, а я бы не стал отказываться от четверти миллиона долларов.
Калеб швырнул мокрое полотенце на пол:
– А что сказала судья? Ты слышал?
– Само собой. Я следил по монитору за кулисами. Сначала пошли общие фразы, как у них у всех. Ей, видите ли, трудно сделать выбор, и все такое. Потом вдруг она заявляет, что ей очень понравился ваш дуэт и она решила сделать вам нестандартное предложение. Если вы согласитесь выступить дуэтом, то оба проходите в финал. Если нет, ей придется выбрать кого-то одного.
– Я до сих пор удивляюсь: почему Синтия это сделала? И почему Джордин согласилась? Она так на мне и повисла. По-моему, уж ей-то конкурент точно не нужен.
– Может, запала на тебя.
– Сомневаюсь. Джордин – девочка себе на уме. Я пока не могу понять, зачем ей это понадобилось.
– Не ломай голову, чувак. Приятно, когда симпатичная цыпочка обращает на тебя внимание.
– Шон, мне не нужно ее внимание. У меня есть невеста, и мы собираемся пожениться.
– Я же не говорил, что ты обязательно должен клеить Джордин.
Калеб прошел мимо Шона и плюхнулся на кровать. Достал мобильник, проверил сообщения. Он уже отправил Джейн эсэмэску с новостью. Ответа пока не было. Калеб взглянул на часы. Должно быть, Джейн сейчас не до сообщений. Вечер пятницы – ее рабочее время.
Калеб отложил телефон. Шон стоял у окна, явно не зная, чем заняться.
– Слушай, это же твой последний вечер здесь. Неужели будешь киснуть в номере?
Шон неопределенно пожал плечами:
– Знаешь, я в Лос-Анджелесе посмотрел все, что хотел. Мне хочется поскорее вернуться домой.
Калеб видел, что Шону не по себе. Может, потому, что они расстаются. А может, этот татуированный парень с колесами в ушах всерьез думает, будет ли он дальше писать песни.
– Слушай, у меня идея, – объявил Калеб, вставая с кровати. – Сходим куда-нибудь. Потусуемся.
– Ты серьезно? И куда мы пойдем?
– Скажем, в «Кантерс дели».
– Тебе туда действительно хочется?
– Иначе я бы не стал предлагать. Мне нравятся песни «Guns N’ Roses». И по бульвару Сансет я бы не прочь поболтаться. А то смешно: столько времени живу здесь и что вижу? Только этот номер, комнату для репетиций и зал в студии.
– Отлично! Можем заглянуть и в «Джамбос клаун рум».
Одевавшийся Калеб разинул рот:
– В «Джамбос клаун рум»? Я даже боялся просить об этом.
– Чувак, это же земля меда и молока! Говорят, там лучшие альтернативные танцы у шеста во всем Голливуде.
– Что значит – альтернативные?
– Там танцуют девчонки на любой вкус. Большие. Маленькие. На прошлой недели вообще лилипутка была. Все телеса – в татуировках. И сплошной пирсинг.
Калеб засмеялся и застегнул пуговицы рубашки:
– Тогда начнем с «Кантерс дели», а дальше видно будет.
* * *
Они поймали такси возле гостиницы и поехали в «Кантерс дели». Калеб ожидал увидеть более впечатляющее заведение, но увидел обыкновенную круглосуточную забегаловку с пристроенным к ней баром. На славную историю намекали разве что фотографии владельца вместе со Слэшем, висевшие на стене их закутка. Они взяли сэндвичи с копченой говядиной. Калеб запивал это молоком, а Шон – пивом «Хейнекен». Потом Калеб загородил Шона раскрытым меню, пока тот перочинным ножом вырезал свои инициалы на деревянной стенке. Таких инициалов здесь были сотни.
Выйдя из «Кантерс дели», они двинулись по Голливудскому бульвару. Чуть ли не на каждом шагу им попадались люди в костюмах героев известных мультфильмов, которые зарабатывали на жизнь, фотографируясь с туристами. Дальше их путь лежал мимо Китайского театра Граумана со следами ног знаменитостей, запечатленных в бетоне. Калеб довольно спокойно шел мимо отпечатков Мэрилин Монро и Джеймса Дина. Элвис удостоился этой чести дважды: совсем молодым и уже в зрелом возрасте. В фильмах все выглядело куда привлекательнее: тот же ночной клуб «Рокси» и другой клуб – «Дом блюза». Шон предложил зайти в ресторан «Массо и Фрэнк». Они сели у барной стойки, изображая крутых голливудских парней. Калеб ограничился газировкой. Шон взял рюмку мартини и порцию печеных улиток. Наверное, в штате Айова не было ни того ни другого. Подкрепившись, они снова вышли на улицу.
