Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
– Романова, на пару слов.
– Коля, не сейчас, ладно?
Я попробовала обойти его, но комиссар стоял насмерть, как при обороне Царицына.
– Это ненадолго, успеешь.
Проклиная его назойливость, я подчинилась. Эти типы всегда хватают тебя за локоть в самый неподходящий момент. Впрочем, для них все моменты неподходящие.
– Ну, что?
На гладкой физиономии Миронова блуждала гаденькая ухмылка.
– Ты ведь с Костыревой дружишь, не так ли?
– Так, дружу. А что, нельзя?
Он ухмыльнулся еще шире.
– Можно, отчего же нельзя. Ты ей, наверно, и советы даешь… – Миронов умильно сложил руки ладошка к ладошке, словно аплодируя. – И правильно: на то и друзья, чтобы советами помогать. Я прав?
– Слушай, Миронов, – сказала я, борясь с подступающей тошнотой, – ты говори, чего хотел. Не надо вокруг да около. Нет у меня на это времени.
– Хочу, чтобы ты еще один совет ей дала. Хороший совет. Она, наверно, не в курсе, но народ недоволен. Даже можно сказать, сильно недоволен… – комиссар хихикнул. – Что-то типа революционной ситуации. Верхи терпеть не могут, когда низы не хотят…
– Какие низы, какие верхи, Коля? Что ты несешь?
– Какие-какие, обыкновенные… – неожиданно злобно проговорил Миронов. – Не разыгрывай из себя девочку, ладно? Это не шутки – то, чем она тут занимается. После войны, знаешь, что с такими шалавами делали?
Я тряхнула головой, не веря своим ушам. Подобного я не ожидала даже от комиссара Миронова.
– Какими шалавами? Ты сам-то себя слышишь?
– Шалавами, которые под немцев ложились… – прошипел он, склонившись к моему лицу. – Так и передай ей: пусть лучше за ум возьмется, а то ведь головы не сносить. И ей не сносить, и пидару ейному…
– Александра, есть проблема?
Краем глаза я увидела Сатека, который подошел и остановился рядом. Он обращался ко мне, но смотрел прямо на Миронова. Так смотрят, перед тем как ударить, примериваясь к челюсти или к подбородку.
– Никаких проблем, Сатек, – поспешно сказала я.
Не хватало только вмешивать сюда еще и его…
– Никаких проблем. Просто товарищ комиссар боится, что кому-то не сносить головы. А он ведь тут за каждую голову в ответе, правда, товарищ комиссар?
Миронов молчал, уставившись на меня своими свиными глазками.
– Как так не «сносить головы»? – не понял Сатек. – В каком смысле?
– В смысле – отрубят, – пояснила я. – Как твоим тезкам, несостоявшимся императорам Сатурнинам, первому и второму.
– Зачем?
– Вот и я говорю – зачем? А комиссар говорит: императоры, мол, терпеть не могут, когда их не хотят. Николай ведь тоже в императорах ходил, правда, Коля? Получается революционная ситуация. Вопрос в том, у кого тут больше шансов голову потерять.
– Ты что, Романова, угрожать мне вздумала? – прищурился Миронов.
– Ну что ты, Коля, – как можно мягче ответила я. – Кто я такая, чтоб тебе угрожать? Историю вспомнила, только и всего. Императоры ведь тоже часто голову теряют. Вот и Сатек подтвердит – у него это семейная императорская болезнь. Скажи, Сатек?
– Правильно, – с готовностью подтвердил чех. – Теряют.
По-моему, он поддержал бы меня в любом случае, даже если бы мне вздумалось назвать луну солнцем. Хороший парень этот Сатек. Миронов скривился, изображая многозначительную усмешку.
– Ладно, – сказал он. – Мое дело предупредить. Можешь быть свободна, Романова.
– Я и так свободна, Миронов, – улыбнулась я. – Так что твоего разрешения, в общем, не требуется.
Он дернул шеей, повернулся по-военному кругом и избавил нас от своего присутствия.
– Спасибо, Сатек, – сказала я. – Но лучше бы тебе с ним не связываться. Дерьмо-человек. Держись от него подальше.
– Романова это что? – вдруг спросил Сатек ни к селу, ни к городу.
– Романова это моя фамилия, – вздохнула я.
Он восторженно хлопнул в ладоши:
– Вот видишь?! Получаешься ты совсем императорка! Александра Романова!
– Императрица, Сатек, – поправила я. – Оставь ты уже эту тему, а? Очень прошу.
– Ты танцевать придешь? Обещала.
– Потом, – неожиданно для себя самой я подняла руку и погладила его по щеке. – Потом, Сатек.
– Потом сегодня?
– Потом, потом…
Лоську я нашла в его комнате. Мы спустились во двор и сели на скамейку.
– Что происходит, милый?
Он пожал плечами:
– Все нормально.
– Точно?
– Точно.
Мы помолчали минут пять.
– Ты ее не любишь, я знаю, – вдруг сказал он. – Тебе не понять.
– О чем ты, Лоська?
– Она вовсе не такая, как ты думаешь, – продолжил он, не давая мне вставить ни слова. – Для нее вся жизнь – это я. Так всегда было, с моего рождения. Она не умеет иначе. И я… я тоже не умею. Ты должна понять, что ее нельзя обижать. Она моя мать, другой нет, и не будет.
Судя по нехарактерной длительности этой тирады, Лоська репетировал ее как минимум сутки.
– Всё? – спросила я.
– Всё, – подтвердил он.
– Ну и чудненько, – сказала я. – Теперь, когда ты уже продекламировал все, что хотел, мы можем продолжать жить дальше. Точка, конец сообщения. Или нет?
Лоська вопросительно вздернул брови и некоторое время обдумывал мой вопрос. Лоська есть Лоська. По идее, он должен был ответить сразу примерно в таком порядке: вздохнуть, улыбнуться и притянуть меня к себе. Он и в самом деле вздохнул, но не улыбнулся, а уж о третьем пункте моей программы и вовсе речи не шло.
– Твоя мама зря ей нахамила, – проговорил он тусклым голосом.
– Что? – с превеликим трудом вымолвила я. – Что ты сказал? Повтори.
Лоська бросил на меня быстрый испуганный взгляд.
– Она написала, что Изабелла Борисовна накричала на нее. Угрожала. Обзывала разными словами. Зачем, Саня?
Я вскочила и прошлась вдоль скамейки туда и сюда. Я просто потеряла дар речи и, наверно, рассчитывала найти его на земле под ногами. К счастью, речь вернулась сама.
– Слушай сюда, Лоська, – сказала я. – Ты хорошо знаешь мою маму, потому что часто бывал у меня дома. В отличие от меня, которая в твоем доме – нежеланная гостья. Моя мама вообще никогда не кричит на людей – за исключением тех случаев, когда те бьют животных. Это факт. И он не перестанет быть фактом от того, что твоя…
Я прикусила губу и сделала еще несколько ходок вдоль скамейки – но на сей раз не от недостатка слов, а, напротив, от их трудно контролируемого прилива.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
