Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
– Подделка, – вынесла суровый приговор валькирия и кивнула в сторону расположенного выше ювелирного магазина, где правила бал глупая Луиза Тазикова. – Работают с китайцами, а выдают за Италию.
– Но ведь она точно такая же! – не поверил Гольцов.
– Уверяю вас: НЕ ТАКАЯ ЖЕ!
– А с виду…
– Только с виду. А на деле – дешевая бижутерия.
«Хорошо, не купил», – с облегчением вздохнул Анатолий Иванович, быстро поверивший в волшебную силы валькирии, и объявил:
– Беру.
– Каучук? Золото? – походя, поинтересовалась продавщица и «повела» покупателя за собой к другой витрине.
Гольцов выбрал каучук, валькирия похвалила выбор и внешне очень искренне похвалила за вкус. «Да, я такой», – снова с готовностью поверил ей Толя и, словно крыса на дудочку, послушно засеменил вслед за валькирией к кассе. Цена уже значения не имела, и улитка вместе с каучуковым шнурком была упакована в красную бархатную коробочку.
– Носите на здоровье, – расплылась в улыбке продавщица и протянула покупателю перламутровый подарочный пакет.
– Это я не себе, – зачем-то пояснил Анатолий Иванович.
– И не мне… – Валькирия хлопнула наращенными ресницами, колыхнула грудью и томно вздохнула. Настолько томно, что Гольцов почувствовал себя в опасности и, скомканно поблагодарив, вылетел из «Женского счастья» в предвкушении своего собственного и со словами о том, что никакая Жанна, будь она трижды неладна, никогда его не разрушит.
А Мельникова действительно не ставила перед собой такой цели, но ровно до того момента, пока не получила гольцовское «Я тоже», прозвучавшее как призыв. «Сколько веревочке ни виться…» – подумала Жанка и, не выпуская телефона из рук, улеглась на диван.
С одной стороны, Мельникова почувствовала себя влюбленной. С другой – и в этом Жанна признавалась неоднократно – любить она не умела. Точнее – умела, но только до тех пор, пока птичка сама себя не запирала в клетке. К добровольно сдавшимся она влечения не испытывала и интересовалась исключительно теми мужчинами, которые не торопились демонстрировать особой заинтересованности в ее, Жанкиных, прелестях. Вот тут-то Мельникова и заводилась с полоборота, а ее мысль начинала работать с бешеной скоростью и исключительно в одном направлении.
– Я – это… – пыталась умничать Мельникова. – Знаешь, кто?
– Кто? – уточняла Анна.
– Ну это… Как ее?.. Нимфетка.
– Может быть, нимфоманка? – Аня еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
– Во! – радовалась, как ребенок, Жанка. – Нимфоманка.
– А ты, Жан, понимаешь, о чем говоришь? – очень аккуратно переспрашивала ее Гольцова, зная о пристрастии подруги к заумной, как та считала, лексике.
– Конечно, понимаю! – заявляла Мельникова и тут же давала свое собственное определение: – Нимфоманка – это такая баба, которую хотят все мужики. Хотя и не признаются в этом.
– Не совсем так, – пыталась внести свои коррективы Анна, как директор Информационного департамента, ратующая за точное определение понятий, но вскоре отказалась от этой мысли вообще, услышав в определенный момент, что ее способность сомневаться во всем вызывает в людях «недоумление».
– Да, да. Прямо недоумление, – с остервенением повторяла Жанна и поучала Гольцову: – Ты думаешь, умных баб мужики любят? Ничего подобного! Они их терпят. Поэтому нехер свой ум везде показывать, Анька. Делай, как я: с виду дура дурой, а в уме – калькулятор.
И вот теперь этот возлежащий на диване калькулятор подсчитывал, во что ему может обойтись предстоящая интрижка с автором многозначительного «Я тоже». Как ни крути, от перемены мест слагаемых сумма все равно не менялась, поэтому расклад оставался один и тот же: Колян, Толян и они с Анькой. «А как же дружба?» – на секунду пронеслось в сознании Мельниковой и тут же умчалось за ненадобностью. Где бы была эта пресловутая дружба, если бы она, Жанна, не была замужем за бизнесменом и не имела бы дома в Дмитровке? Кому-то легко: родился с золотой ложкой во рту и хлебай дальше. А ей, из Собакаева-то, пришлось лапами поколотить. Поэтому если она чего-то и добилась в этой жизни, то сама. И стыдиться здесь нечего! Поэтому имеет полное право на нормальное человеческое счастье. И не важно, что временное, зато свое собственное, собственноручно добытое, можно сказать, в неравном бою.
Побыв пятнадцать минут в образе разлучницы, Жанна поостыла и подумала о сложившейся ситуации совершенно в другом ключе. Ну вот уведет она Гольцова из семьи, и что? Новая жизнь начнется? Чего он ей даст-то? Три раза секс, на четвертый «есть хочу»? Опять же, Коляна куда? У Аньки-то вся жизнь впереди: найдет для здоровья кого-нибудь. А этот? «А этот – мое пожизненное заключение», – вздохнула Мельникова и повернулась на бок, предусмотрительно положив телефон рядом с собой. Так в ожидании звонка и задремала.
Каково же было ее удивление, когда, проснувшись, обнаружила, что в течение часа ни одна живая душа не побеспокоилась о том, где она, бедная женщина, чем занята и как себя чувствует. Предъявлять претензии Гольцову было неправомочно, а вот Коляну – в самый раз, решила Жанна и отправила ему эсэмэс-молнию: «Срочно перезвони».
«Срочно перезвони» не осталось незамеченным: на табло мобильного высветилось имя Мельникова.
– Ты че, Колян, сдурел? – завопила с ходу Жанка, на что Николай Николаевич отреагировал традиционно. Он просто отодвинул мобильный от уха на безопасное расстояние и приготовился ждать, когда в доносившихся до него воплях возникнет пауза, во время которой появится возможность обратиться к супруге. Мельникова припомнила мужу все: испорченное утро из-за того, что нет кофемашины, похороненную молодость, загубленную репутацию («Ради тебя отказалась от доброго имени»), отсутствие детей, машину-трехлетку и, конечно же, отказ от ежедневных радостей жизни во имя высокого долга, о котором напоминают штамп в паспорте и совместно нажитое имущество. После слова «имущество» поток иссяк: Жанна взяла пятисекундный тайм-аут, и Мельников наконец-то поинтересовался:
– А что случилось?
– Как это что случилось?! – снова взвилась Жанка и, набрав в легкие побольше воздуха, приготовилась изложить суть вопроса: – Ты где был, идиот?!
– Ты забыла? Я на работе, – невозмутимо сообщил Николай Николаевич и снова отставил трубку.
– Это ты сейчас на работе. А утром ты где был?!
– В бассейне.
– Вот то-то и оно, что в бассейне. И что, звонить после бассейна не надо?
– Зачем?
Жанна все-таки умела удивлять.
– А затем, Колян, что это бассейн. Водичка это, Коля. Хоп – поперхнулся и на дно.
– У меня разряд по плаванию, – напомнил кандидат в утопленники.
– Засунь себе свой разряд в одно место! Инфаркт не спросит, подплывет и обнимет. А я – вдова в сорок пять. Мне че, это надо, по-твоему? Я ж волнуюсь, придурок! Трудно, что ли, семь цифр набрать?!
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
