Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Истина… Что это за величина такая неосязаемая? Не берусь утверждать с полной ответственностью, но у каждого она своя. Кто-то считает себя правым, сея хлеб, кто-то исцеляя людей, а кто-то этих же самых людей калеча.
И каждый проповедует свою собственную истину, которая определяется бытием и глубиной сознания.
Для меня же понятие истины включало в себя и условие: зло в самых разных его проявлениях должно быть наказано. С самого раннего детства, с тех самых пор, как себя помню, я стремилась именно к этому, стараясь защитить слабого и проучить виновного. Именно этим и был обусловлен мой выбор профессии после окончания школы, чем, признаюсь, повергла в глубокое изумление родителей, видевших меня учителем или врачом. Но я настояла на своем и с азартом принялась грызть гранит науки.
Сейчас же, сидя напротив Елизаветы и глядя невидящими глазами в пустоту, я впервые за все это время усомнилась… Нет, не в правильности сделанного выбора. Я усомнилась в том, что зло действительно наказуемо.
Ведь как хорошо живется мерзавцам. Они смело двигаются вперед, не замечая слез и зла, которые сеют вокруг. Им плевать на жизненные принципы, которые они попирают, у них своя цель — вперед, туда, откуда видно вершину мира…
Но и не это так расстроило меня сейчас, а то, что этих самых плохих людей с каждым годом, с каждым часом становилось на земле все больше и больше. И различить их под маской лжи, лицемерия и лести день ото дня было все труднее…
— Анна, — тронула меня за руку Лизка. — Я понимаю, тебе невыносимо в это поверить, но это так.
— Ладно. Я подумаю над твоими словами, — хрипло ответила я, и в самом деле стараясь забыть обо всем, что она мне наплела в последние полчаса. — Спасибо, за участие.
А теперь ступай домой.
Елизавета ушла, а я опять зарылась лицом в подушку и попробовала уснуть. Но не тут-то было! Какой-то маленький стервозный червячок принялся копаться у меня внутри, настоятельно советуя вернуться мыслями к словам Елизаветы.
«А вдруг это правда? — ворохнулся он в очередной раз. — Ведь это же тогда в корне все меняет! Подумай как следует над этим! Подумай!..»
Но сколько я ни пыталась, логического объяснения услышанному найти не могла.
— Чушь какая! — не выдержав, фыркнула я после длительных размышлений. — Поверить в это — значит напрочь лишиться ума!
Видимо, я его напрочь и лишилась, потому что думала над визитом соседки все утро, весь остаток дня. И что бы ни делала, за что бы ни бралась, из головы не выходили ее слова. Но самое страшное заключалось в том, что из-за всего этого в моей душе начал пробиваться робкий росток надежды.
Я навалила целую ванну стирки и принялась шмыгать постельное белье вручную, хотя стиральная машина стояла чуть в стороне — стоило лишь протянуть руку. Изнуряя себя подобным образом, я пыталась задушить проблески этой надежды, но они упорно, словно молодая трава, пробивающая асфальт, все лезли и лезли.
— Вот наваждение! — в сердцах швырнула я в мыльную воду недостиранное полотенце. — Зачем она только явилась ко мне?!
И словно для того, чтобы лишить меня остатков самообладания, в дверь неожиданно зазвонили. Я быстро вытерла руки о фартук и, шмыгнув в прихожую, прильнула к дверному глазку.
Бог ты мой! На лестничной клетке стояла — кто бы мог подумать? — Настя, жена моего покойного Тимура. Озадаченно поглядывая на дверь, она нервно облизывала губы и теребила мочку правого уха.
— Чем могу служить? — холодно поинтересовалась я, настежь распахнув входную дверь.
— Здрасте, — едва кивнув головой, она взметнула мелкие белокурые кудряшки. — Можно зайти?
— Зачем?
— Дело есть… — уклончиво пробормотала женщина и просочилась в мою прихожую.
— Поразительно! — скептически скривила я губы, совершенно не собираясь проявлять каких-либо признаков гостеприимства. — У всех сегодня до меня есть дело.
— Ан Михална, — Настя виновато шмыгнула курносым носиком и полезла в сумку. — Тут такое дело… Вам письмо пришло, а мать — вы же ее знаете, — домой его принесла. Ну распечатали; прочитали.., мы все вместе.
— И решили напоследок меня с содержанием ознакомить, — констатировала я, выхватывая из ее рук надорванный конверт. — Любопытно!.. Ваша матушка ничего не слышала о таком праве человека, как право на неприкосновенность его корреспонденции?
Пусть я немного перефразировала параграф законодательства, но, завидев на конверте Мишкин почерк, едва не заскрипела вслух зубами.
— Вы прочтите, — посоветовала мне Настя, хитро улыбнувшись при этом.
Злобно фыркнув, я вытащила из конверта письмо с Мишкиными разъяснениями и несколько рекламных проспектов одного из заведений в ближайшем областном центре с небольшой припиской от руки. А сие добавление гласило, что такому-то и такому-то надобно явиться по вышеуказанному адресу с тем, чтобы получить призовой фонд, счастливым обладателем которого он неожиданно стал.
Ошалев от неожиданности и повертев все эти бумаги в руках, я погрузилась в их детальное изучение, не забывая исподлобья бросать взгляды на стоящую передо мной молодую женщину. А та стояла, притопывая правой ножкой, и что-то мурлыкала себе под нос. По всему ее виду было заметно, что сложившейся ситуацией она явно наслаждается.
— У вас есть что-то еще? — вопросительно приподняла я бровь, складывая по прочтении бумаги обратно в конверт.
— Нет, я так просто. — Настя застегнула сумочку и, взявшись за ручку двери, с плохо скрываемым любопытством спросила:
— А разве вы ничего об этом не знали?
— Это имеет для вас какое-то значение?
Хотелось мне того или нет, но терпению моему пришел конец. Если бы она задержалась еще на мгновение, то последствия могли быть самыми непредсказуемыми. Но, видно, Анастасия все же что-то имела в характере, кроме наглости, потому что вышла из квартиры и ласково пропела:
— До свидания, ан Михална. Я пошла. — И двинулась к лестнице, но на полпути обернулась и все с той же торжествующей улыбкой выпалила:
— А он этим занимался все время, пока мы с ним были знакомы и жили одной семьей. Вижу, что от вас он это скрывал.
Странно…
Еще бы не странно! Это было более чем странно! Это напрочь перечеркивало все мои прежние предположения.
— Я когда-нибудь выберусь из этого замкнутого круга?! — почти завопила я, мутузя в ванне пододеяльник. — С каждым днем, с каждым часом на меня обрушивается все новая и новая правда, о существовании которой я даже и не подозревала!
Но как оказалось впоследствии, это были лишь начальные звенья в огромной цепи неожиданных открытий.
Глава 12
Ворота кладбища были приветливо распахнуты, словно приглашая уставших от сует жизни людей обрести покой в этой мрачной обители.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
