— Она с вами разговаривала?
— Нет, у нас с ней нет контакта, мы далеко не подруги, — с неприязнью ответила Вероника и пояснила: — У Светки мысли набекрень. О чем мне с ней разговаривать? Мне даже слушать ее противно.
— Что вы имеете в виду?
— Как что? Когда нас поселили вместе, я пыталась найти с ней общий язык, но так и не получилось. Ее интересуют только шмотки и мальчики. Карьера не для нее. Ей бы к кому-нибудь приклеиться и жить, ни в чем себе не отказывая.
— Вернемся к последней вашей встрече. Потрудитесь ее описать.
— Я сидела, конспектировала, — начала вспоминать Вероника. — Она ввалилась в комнату, даже не постучалась для приличия. Впрочем, она всегда так себя вела. То, что она едва на ногах стояла, я уже говорила, но она была такая грязная, не приведи господи. Можете посмотреть на ее вещи. — Вероника поднялась из-за стола, подошла к шкафу и распахнула одну створку. Из шкафа вывалилась груда скомканной одежды. — Вот, в этом костюме она заявилась. — Воронова брезгливо двумя пальцами подняла с пола кофточку. — Такое впечатление, что она валялась по земле, спала на сеновале и собрала всю сотканную пауками паутину. Не знаю, где можно так выпачкаться?
«А я знаю. Все сходится», — порадовалась я за себя.
— Еще несколько вопросов, Вероника, и вы будете свободны. Вы сказали, что Светлана искала человека, к которому могла бы прибиться.
— Приклеиться, — поправила меня Воронова.
— Значит, она была одинокая?
— Одинокая? Слово-то какое! С чего вы взяли? Я этого не говорила. У нее было много знакомых. И вообще-то вы пришли не по адресу.
Я изобразила на лице удивление:
— Почему? Если у вас не было общих точек соприкосновения, это еще не значит, что вы не можете быть нам полезны. Раз вы жили с Антиповой в одной комнате, вы должны знать о знакомых вашей соседки.
— Вы очень точно подметили. У нас не было со Светой точки соприкосновения. Зато я могу вам сказать имя Светиной подруги, у которой такая точка была.
— Кто подруга? И о какой точке вы говорите?
— Ольга Волошина, она учится в одной с нами группе. Только с некоторых пор они не дружат.
— Не поняла?
— Светка у Ольги Эдика увела.
— Понятно, Эдик и есть точка соприкосновения. Рассказывайте, кто такой Эдик!
— Эдик — бывший Ольгин бойфренд. На мой взгляд, пустой парень, но красивый, ничего не могу сказать, и из очень обеспеченной семьи.
— Тоже с вами учится?
— Нет, не с нами, и даже не могу вам сказать где. Вам об этом лучше у Ольги спросить, если она, конечно, захочет говорить о Светлане и Эдике.
— Куда она денется?! Вы, Вероника, кажется, возвращаетесь в институт? И там будет Ольга? Я иду с вами.
— Пожалуйста, идите. Только я иду в библиотеку, заниматься. Честно говоря, Ольгу я в библиотеке ни разу не видела. Лучше приходите завтра — на занятия она ходит регулярно.
— Куда мне подойти? — Я переписала Вероникино расписание на завтра, чтобы с утра поговорить с Ольгой.
Больше мне в общежитии делать было нечего, я не стала обременять своим присутствием будущее светило отечественной науки, простилась и поехала домой.
Глава 22
Вечером пришел Облом. За ужином мы обсуждали мой поход в общежитие. Новая информация в какой-то мере прояснила ситуацию, но вопросов еще оставалось великое множество.
— Ты знаешь, когда я положила этих два платочка рядом, меня вроде как осенило. Смотри, девушка, молодая, похожая на меня, по крайней мере издали. У нас с Люсей часто спрашивали: не сестры ли мы? А Светка, как я ее помню, была точной копией сестры. Она определенно могла знать о приезде Карлоса от Люси. Вроде как сходится. А теперь у меня возникают сплошные вопросы. Во-первых, получается, Свете помогала Люся. Но я не могу представить, чтобы Люся была способна на такую подлость.
— Возможно, твоя подруга просто проболталась своей сестре о том, что к тебе приезжает жених, относительно молодой и очень богатый.
— Но Вероника, сказала, что у Светы есть парень. Зачем ей чужой жених, если есть свой?
— Наверное, он не такой состоятельный, как португалец, — предположил Облом.
— Оно-то, конечно, вряд ли у молодого человека имеются виноградники и дом на Адриатике, но он молод и красив. Помню, я в Светины годы совершенно не интересовалась, есть ли денежный вклад на сберегательной книжке у молодого человека, который мне нравился. Мне как-то было все равно, есть у него деньги или нет.
— Вспомнила! Время-то какое было?! Жутчайшее! Суровое! Гражданская война, голод, разруха. Белые наступают…
— Облом, я тебя когда-нибудь придушу!
— Тогда гадать не будем, а завтра встретимся с девушкой, у которой Светлана увела парня, и поговорим с ней. На сегодняшний день это единственная зацепка. Может, девушка знает место, где может прятаться Светлана. Ведь они были подругами.
Без пятнадцати девять утра следующего дня мы с Обломом толкались среди студентов у дверей аудитории. Если я ничего не напутала, то сюда должна прийти на занятия нужная нам группа. Среди незнакомых лиц я искала Веронику, вчера мы с ней договорились — она подведет меня к Ольге. Конечно, можно было бы ее не ждать и самой подойти, познакомиться, но как мне казалось, если меня представит Вероника, то ее участие как старосты группы придаст нашей беседе определенную официальность.
Облом, наоборот, советовал поговорить с девушкой без намека на протокол. По большому счету, какие у меня были права ее допрашивать? Он считал, что лучше постараться расположить Ольгу к себе и побеседовать с ней по-дружески.
— Облом, у меня голова пухнет. Мне надо искать очередной повод, чтобы познакомиться с Ольгой. Как я ей представлюсь? Тетя из Воронежа? Приехала к племяннице в гости? И не могу ее застать в общежитии? Бред! Вероника права, если Света перешла Ольге дорогу, она вправе послать ее тетушку к чертовой бабушке. Лично я бы именно так и поступила.
— Не знал, что ты такая!
— Какая — такая? Да я знаешь какая… — не успела я развить тему о лучших своих качествах, как в конце коридора появился знакомый силуэт. Я успокоилась и настроилась на деловой лад. — А вот и Вероника!
Она спешила в аудиторию, зажав под мышкой журнал посещаемости. Меня еще раз удивило несоответствие внешности внутреннему содержанию. Вероникины длинные ноги вполне могли бы дефилировать по подиуму, роскошные длинные волосы и пухлые губки были достойны украсить глянцевую обложку любого модного журнала, но взгляд… Убей меня бог, взгляд был такой, что создавалось впечатление, будто из зрачков прекрасных очей торчат знаки интегралов.
Я ничего не имею против целеустремленности в столь юном возрасте. Мне нравятся девушки и юноши, которые определенно знают, чего хотят достичь в этой жизни, но всему есть мера, золотая середина между учебой и развлечениями, между учебниками и нормальным общением со сверстниками. Жаль загубленной молодости, даже во имя великой цели!
