Книга Ходячие. Второй шаг - Анна Зимова

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70

– Вообще-то я старался, – обиделся Сева.

Постель с ветхим, но чистеньким бельем и старенькой подушкой была прекрасна, соблазнительна. Хотелось закрыть глаза, забыть обо всем и спать долго-долго.

Но Севу мучило нетерпение:

– Теперь мы можем идти спасать папу?

– Парень, имей совесть. Я потерял литра два крови. Дай полежать хоть немного.

Сева замолчал, но всем своим видом показывал, что долго полежать не даст. Он присел на свободную кровать и, яростно болтая ногой, смотрел на Стаса в упор.

– И не смотри так, не проймешь.

– Я не смотрю.

– Смотришь. Имей терпение. Даже супермену нужен отдых.

– Какой ты супермен…

– Заткнись, прошу тебя.

Стас старался не смотреть на мальчишку, чтобы не видеть этот укоряющий взгляд. Теперь, когда стало тихо, он обратил внимание на странный звук вдалеке. Жалобно пиликает где-то аппарат искусственного дыхания? Дребезжит кварцевая лампа? Тихо повизгивает в соседней палате вентилятор? Сначала он решил, что у него шумит в ушах. Нет. А для звука, издаваемого техникой, он был слишком неритмичный, рваный. Стас затаил дыхание, но, как назло, звук пропал. Наконец, он снова появился, тихий, но вполне различимый.

– Ты слышишь? – спросил он Севу.

– Что?

– Перестань скрипеть пружинами и услышишь. Как будто тихий плач, но я не могу понять где.

Сева замер.

– А, это отказники, – сказал он и снова стал качать ногой.

– Кто?

– Отказники. Они всегда плачут. Потому что их не выпускают из палаты. Я их никогда не видел. Нас к ним не пускали. Нянечка говорила, они могут укусить.

– Кто? Дети?

– А что, отказники – это дети? – Изумлению Севы не было предела.

– А кто они, по-твоему?

– Они… ну… как бабайки, маленьких пугать.

– Отказники – это те, от кого отказались родители, олух! Это дети, которые родились тяжелобольными. С церебральным параличом или синдромом дауна. Родителям такие дети не нужны, и они оставляют их в больнице.

– Тогда понятно, – задумчиво сказал Сева, – почему они все время плачут. А нянечка говорила, что доля у них такая – плакать. И что на них даже смотреть нельзя.

– Дура была твоя нянечка и тварь. Представляю, как в наших больницах обращаются с отказниками. Держат по уши в дерьме. А это дети, понимаешь. Дети! Которых просто никто не любит. Которые никому не нужны. Их запирают в палатах, чтобы они не смущали таких как ты… с родителями. И едят они плохо. Все самое вкусное дают тем, кто заплатил за отдельную палату.

– Это значит, они там сидят… живые?

– Выходит что так. Раз их запирают, никто до них не добрался.

– Нет. Нет. – Сева пришел в страшное замешательство. – Ты что-то путаешь. Мне говорили – они не люди! Они… они, как эти. Заразные. Они укусить могут!

Стас попытался встать, но резкая боль повалила его навзничь. Нужно бы съесть обезболивающее позабористей. Плач вдалеке будто стал громче и резанул мозг ровно посередине. Стены прошлись хороводом и растворились в черной тьме, которая, оказывается, за ними скрывалась.

* * *

Думая только о том, не следует ли все-таки потратить оставшиеся у него драгоценные капли наркотика, он перестал смотреть вперед. И столкнулся с этим нос к носу. Молодой человек стоял у придорожного ресторанчика, и поначалу Егор принял его за красочный плакат с изображением гамбургера. Когда бутерброд ожил, Егор больше испугался за свой рассудок, чем за жизнь. Из метрового поролонового костюма торчала голова примечательно некрасивая. Вулканические прыщи, обезобразившие лицо юноши при жизни, никуда не делись и после смерти, а пролегшие между ними вены завершали картину. Из-под гамбургера виднелись тонкие кривые ноги в черных джинсах. Даже среди этих парень мог бы прослыть уродом.

У бутерброда обнаружилась подружка – девица в костюме сосиски в тесте. Она выплыла из-за кустов. Сочетание комичных костюмов и мертвых, испещренных страшными пятнами лиц было так ужасно, что Егор бросился прочь. Оглянувшись, он споткнулся и упал. Сумка сорвалась с плеча, полетела в канву.

Егор попытался встать, но понял: все, ноги отказали, превратились в бесчувственные куски плоти. Растирания, уговоры и молитвы не помогали. Нужно что-то более существенное – «догнаться» или (это даже лучше) поспать. Но позволить себе поспать он сейчас не мог. И Егор пополз к сумке, удивляясь тому, как тяжелы, оказывается, ноги, когда они становятся не инструментом для ходьбы, а грузом. Он даже не знал, глубока ли эта канава и утонула ли сумка. Он просто должен сделать все, что требуется для спасения. Сумки уже не было видно. Егор испытал какое-то мрачное удовлетворение. Ну вот и завершился его путь. Не нужно больше мучить себя, заставлять куда-то идти. Сейчас он уснет и не проснется, даже когда булки с обезображенными лицами станут его жрать. Но кто-то на небе решил показать, что еще не все потеряно. Тонкий солнечный луч пронзил мутную воду. Сумка плавала чуть поодаль. Внутрь натекло совсем немного, шприц уцелел и даже не намок. Наплевав на все, Егор укололся прямо у канавы.

Мир ненадолго ускользнул от него, но вскоре вернулся. И даже стал прекраснее. Пришли в равновесие эмоции. Животный страх отступил, теперь Егор мог мыслить здраво. Ноги отозвались сначала легким покалыванием, а затем и болью. Он встал на колени, потом выпрямился в полный рост. Силы вернулись.

Гамбургер и булка так и расхаживали у ресторана. Однако, чтобы разминуться с ними, нужно было сделать немалый крюк по мокрому лугу. Можно, конечно, пройти через лесок по другую сторону дороги, но лес опаснее, чем высокая трава. А потом он снова поднимется на дорогу и обязательно найдет автомобиль. Должны же быть, в конце концов, на трассе и нормальные машины, а не только битые, запертые или полные трупов. Все будет хорошо, убеждал себя Егор, перебираясь через канаву.

С одной стороны виднелись домики какого-то садоводства – залатанные крыши, старые заборы, сплошь гнилые доски и кое-как понапиханные куски фанеры. В садоводстве запросто могут быть эти. Но в ресторане по другую руку эти есть точно. Такая вот Сцилла и Харибда. Ни к одному из объектов приближаться нельзя. Идти придется ровно между ними.

Егор зашагал по колее, радуясь тому, как отзываются болезненным покалыванием ноги. Садоводство, казалось, не таило в себе угрозы. Никто не расхаживал по участкам, созывая кур, перекрикиваясь с соседями. Некому здесь было собирать красные яблоки, заметные даже издалека.

Колея, конечно, не так удобна, как дорога, но и по ней можно перемещаться вполне сносно. Правда, ему стало казаться, что кто-то идет сзади. Разумеется, он поминутно оглядывался и каждый раз обнаруживал, что за спиной никого нет, – но стряхнуть наваждение не мог. Страх нашептывал всякие глупости вроде того, что преследователь может быть невидимкой или прятаться в высокой траве. «Не позволяй фобиям взять над тобой верх, – убеждал себя Егор, – это все наркотик».

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70