Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
— Нет… Я хотела… но не смогла. После смерти Алиюши Атаю было тяжело, и я не могла допустить, чтобы он остался совсем один…
— Тоже мне, мать Тереза! Может быть, мой брат не мучился бы столько лет из-за твоей трусости… Разве он заслужил это? Каково ему будет узнать всю правду, что его наст… — Жаныл эже остановилась, она поняла, что допустила оплошность.
— Да, Жаныл эже, вы правы, мой папа всю жизнь воспитывал меня, чужого ребенка, как родного. — Анара мучительно переживала, и сейчас в ней шла внутренняя борьба между здравым смыслом и растоптанным самолюбием. — Теперь я хотя бы знаю, кто моя настоящая мама, но не знаю, кто мой отец…
Тамила словно оправдываясь:
— Когда Наристе поступила со схватками, она ничего об этом не говорила, да и в паспорте у неё не было никакого штампа.
— Что скажем Атаю? Где искать Наристе? — Жаныл эже опять закачала головой.
— Я думаю, папа должен знать правду. Он столько лет жил в незнании. Ведь если бы не случись смерти той новорожденной девочки, вероятность гибели моей матери была бы минимальна, ведь так? — Анара вопросительно посмотрела на Тамилу.
— Знаешь, Анара, всё предрешено свыше, то, что случилось должно было случиться… Сейчас некогда искать виноватых, надо исправлять ошибки.
— Жаныл эже обняла Анару за плечи, — если мы будем сейчас сидеть и размышлять, кто виноват, мы только упустим время, а оно сейчас дорого стоит… Тамила, какой срок у Наристе сейчас?
— Она в начале июля должна родить… Я ей говорила, она снова рискует, на этот раз у неё небольшие шансы… Но она меня даже не стала слушать… — Тамила опустила голову и стала нервно перебирать пальцами носовой платок.
Разговор длился до поздней ночи, все пришли к решению начать поиски Наристе до приезда Атая.
* * *
За окном блеснула молния. Июнь вступил в свои полные права. До самого утра шёл ливень, который размягчил почву, и утром тяжелые капли ночного дождя скатывались с еще не совсем окрепших листьев деревьев и с плюханьем падали на осоку, которая от тяжести принятого на себя водяного потока, лежала на земле обессиленная и изможденная.
Наристе каждый вечер прогуливалась по улице, в последнее время ей все тяжелее давались эти прогулки, сопровождавшиеся болью и тяжестью внизу живота: ребенок толкался все сильнее. Он был чрезвычайно подвижным и каждый раз, когда он поворачивался, для Наристе был болезненным, тогда она сама себя успокаивала и гладила по животу: Ну, что ты, малышка? Успокойся, а то маме больно… — улыбаясь и дождавшись пока боль стихнет, говорила Наристе.
Когда она приехала в родительский дом и зашла к соседке за ключами, та разохавшись, обрадовавшись приезду Наристе, стала рассказывать о последних изменениях в городке. Попив вместе чаю, женщины пошли открывать дом Наристе.
— А я один раз в неделю прихожу цветы поливаю, а так иногда и пыль протру, все равно ведь никто не живет, а дому уход нужен, он же без жильцов, как без души… А ты сама как поживаешь, Наристе? Как муж? Слышала ты замуж вышла? — как и все, наверное, жители маленьких городков, скорее похожих на поселки, соседка бесцеремонно расспрашивала о житие-бытие Наристе. Это была грузная, пожилая женщина с натруженными тяжелыми руками тётя Ира. Сколько помнила её Наристе, она всегда была такая, словно и не менялась никогда. Она жила через дом и когда Наристе уехала учиться, только тётя Ира и не давала матери Наристе одиноко коротать вечера. Она приходила к ней, и после чаепития женщины усаживались играть в карты. А потом мамы не стало, но тётя Ира всё равно каждый вечер приходила к ним домой и разговаривала сама с собой…
Сегодня Наристе не хотелось вставать, она еще хотела немного понежиться в лучах восходящего солнца, после ночного дождя воздух, скорее всего, холодный, подумалось Наристе, и она словно её сейчас окатили холодной водой, вздрогнула и поёжилась. Наристе посмотрела на часы, висевшие на стене, они показывали половину седьмого. Поворочавшись еще несколько минут, Наристе поняла, что она не сможет заснуть и встала. Она тяжело, словно утка, в раскачку пошла на кухню, поставила чайник. Живот опустился и давил на все органы. Поддерживая его одной рукой снизу, Наристе умылась. К тому времени на плите засвистел чайник. Так же не торопясь Наристе позавтракала, включила телевизор и поудобнее устроилась в старое кресло и почувствовала, что под ней стала расплываться теплая влага. Это отошли околоплодные воды. Наристе испугалась, она боялась пошевелиться, ей вдруг показалось, что если она двинется, что-то произойдет. А ведь по срокам ей еще месяц ходить? Она стала быстро соображать и уже через минуту, преодолевая страх, осторожно стала двигаться к двери. Она не обращала внимания на то, что мокрая и, держась за заборы, мелкими шагами стала приближаться к дому тёти Иры. Дойдя до её калитки, она почувствовала резкую боль. Это были уже первые схватки. Застонав и дождавшись, пока боль, утихнет, Наристе нажала на звонок. Через некоторое время послышался шорох и шарканье ног. Тетя Ира, копавшаяся в огороде, открыла дверь. Она сразу же все поняла и, взяв под руки Наристе, завела её домой:
— Ох, ты ж! Батюшки! Да, что же это? Касаточка моя! Сейчас, сейчас я мигом скорую вызову, — она стала торопливо набирать номер телефона, и её старые крючковатые пальцы то и дело застревали в пластиковой решетке телефонного аппарата советского времени. Наконец она набрала номер и стала голосить: Скорая? Аллё! Скорая? У нас роды тут начались, приезжайте! Чего? Схватки когда? — тётя Ира оглянулась на Наристе и спросила, — схватки у тебя как часто?
— Не знаю, когда звонила к вам, первый раз схватило, но все вниз тянет…
— Схватки каждые полчаса, а воды уже отошли, а? А? ага, ага… Адрес? Сейчас… записывайте, — тётя Ира продиктовала адрес и, положив трубку, посмотрела на Наристе: — Ты вещи то хоть приготовила? Давай я сбегаю, а ты здесь посиди!
Тётя Ира, суетливо помыв руки, отправилась к Наристе, чтобы взять вещи и приготовиться к приезду врачей. Пока она была у них в доме, у Наристе снова начались схватки. Ей казалось, что всё внутри неё горит и режет. Она постаралась успокоиться, и стала дышать, как необходимо при таких случаях.
Скорая приехала через десять минут. Они помогли сесть Наристе в машину и увезли её в областной роддом.
* * *
Всю ночь Атаю снились кошмары. Проснувшись, он так и не почувствовал себя отдохнувшим. До конца командировки оставалось две недели, но каждый день тянулся теперь мучительно долго и вечером, ложась спать, Атай не мог сразу уснуть и ворочался, засыпая лишь под утро. Его беспокоило молчание жены, отсутствие от неё вестей. Дозвониться до неё он так и не смог. Всё, что было в его силах — это просто терпеливо ждать окончания командировки.
Он каждый раз, словно переснимая эпизоды фильма, проворачивал моменты его встречи с семьей, то добавляя, то вырезая моменты. И каждый раз понимал, что всё не так, как он себе рисует в воображении. Злясь на самого себя, он вскакивал и начинал нервно курить, затем успокоившись, снова ложился, пытаясь уснуть.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
