На следующее утро в офисе я узнала, что Кен уехал. Я знала, что он собирался сегодня в Ливерпуль, но я надеялась застать его с утра. Меня огорчило, что он даже не попрощался.
На следующий день, когда Хэзел не было поблизости, курьер передал мне конверт с надписью «личное», подписанный хорошо знакомым мне почерком.
«Дорогая Кон!
Извини, что не попрощался с тобой. В пятницу я собираюсь в Лондон и проведу там всю следующую неделю. Через неделю я вернусь домой на уик-энд, но, боюсь, не застану тебя до конца месяца. Подумайте с Саймоном, что бы вы хотели получить в качестве свадебного подарка, и оповестите меня до того, как я покину Дублин.
11 марта
Пока, Кен».
В четверг один папин клиент прислал нам три фунта свежего лосося, и я позвонила Саймону, чтобы пригласить его на ужин. Мария уехала от нас этим утром.
Саймон, заядлый рыболов, рассказывал нам свои байки, но неожиданно прервался и спросил:
— А где моя бывшая секретарша?
— Спохватился! — весело воскликнула я.
— Значит, она уже уехала? Но я думал… — Его голос стал резким. — Когда?
— В одиннадцать тридцать.
— Понятно. — Саймон казался расстроенным. — Я ошибся, я думал, она останется до субботы.
Когда Лин с мамой пошли мыть посуду, я позвала:
— Иди сюда, милый. — Я пересела на диван. — Давай поговорим как следует.
Он сел рядом со мной, но, когда я обняла его за талию, испуганно посмотрел на дверь в кухню.
— Все в порядке, милый, мы ведь обручены.
— Пора им все рассказать, Кон, и получить их благословение, — напомнил он мне.
— Не беспокойся об этом. Ты ведь берешь меня без приданого, — промурлыкала я, положив голову к нему на плечо.
В воскресенье я, мама и Линда отправились навестить папу в больнице.
— Она рассказала о том, что у нее есть парень? — спросил он. — Я имею в виду Марию.
— У Марии нет никакого парня, — поправила его Линда. — Сейчас нет.
— Ну, я не думаю, что она проводит свои вечера с девушкой, — сказал отец. — Она никогда не упоминала его имя, всегда употребляла «мы».
Мария была поражена, когда я ей позвонила, и начала оправдываться:
— Не важно, виделись мы или нет, он любит только тебя.
— Ты виделась с ним после выходных? — повторила я.
— Да, но только потому, что в четверг мы не успели попрощаться.
В моей голове крутились мысли о его возгласе: «Ты хочешь сказать, что она уехала?!» Тогда это звучало так резко.
— Он когда-нибудь обсуждал Жаклин с тобой? — В ответ тишина. — Мария, если ты знаешь хоть что-то о ней, ты должна мне рассказать. Он ни за что мне не раскроется. — Последовала небольшая пауза.
— Ну, мне особо нечего сказать, — наконец начала Мария. — Только, ну, она иногда не давала ему передыху.
— Что ты имеешь в виду?
— Она хотела всегда быть рядом с ним, влезала во все его дела.
— То есть, — медленно сказала я, — она хотела делить с ним все.
— Кон, люди не хотят делить друг с другом все. Если бы я вышла замуж, я не оставила бы свою работу. Хотя если бы у меня были дети…
— Но Саймон не хочет детей, — быстро отреагировала я.
— У-у-у! — Мария засмеялась. — Он просто не хочет, чтобы они висели на его шее. — Она подождала моих возражений, но я молчала. — Когда вы решите завести ребенка, Кон, не очень-то распространяйся по этому поводу — я имею в виду насчет того, что не любишь их. Главное, чтобы ваши дети были хорошо воспитаны и Саймон мог бы забыть об их существовании, когда ему этого захочется.
— Ничего себе! — прокомментировала я.
— О Кон, очнись, это просто здравый смысл. Чего ты еще хотела?
Иметь твердую почву под ногами. Кого-то, кто любил бы меня и моих детей. Кого-то, кто прижал бы меня к груди, когда дети заболеют и мне станет очень страшно, кто бы позаботился обо мне, когда я устала.
— Знаешь, из-за Брайана он думает, что из него не получится хороший отец, — продолжила Мария. — Поэтому вам обязательно надо завести детей. Хорошие, милые детки вернут ему веру в себя. — Ее голос теплел с каждым словом. — Брайана не ждало ничего хорошего. Я так и сказала Саймону.
— Map, как ты могла?!
— Это ты бы не смогла. Ты слишком мягкая. Даже о Дермоте Руни ты рыдала, хотя знала, что он и не думает о тебе. — Она сделала перерыв, чтобы перевести дыхание. — От Брайана было мало толку. Он только и делал, что приносил неприятности с момента смерти отца. Его дважды чуть не выгнали из школы, и он всегда цапался с Жаклин.
— Кто тебе так сказал?
— Саймон, кто же еще. — В трубке послышалось шипение. — Кон, пойми, это нормально, что он приехал ко мне. Мы только разговаривали. Ничего больше. Честно. — И она повесила трубку.
«Мы только разговаривали. Честно». А со мной Саймон стал разговаривать все реже и реже. Почему мы вообще разговариваем? Конечно, потому, что это необходимость. Почти физиологическая. Разговор облегчает понимание, дает возможность высказать чувства. Как тогда мы говорили с Кеном. Можно ли любить человека и не иметь тем для разговора? А можно вообще прожить жизнь без разговора? А без того, чтобы делиться всем с любимым? Мария могла. А я?
Глава 15
— Ты сегодня какая-то тихая, — заметил мне Саймон.
Мы поехали на берег и припарковались так, чтобы мы могли видеть море из машины.
— Саймон, дорогой, ты, наверное, представляешь, о чем сейчас пойдет речь, — начала я мягко. — В его глазах появилось испуганное выражение. — Это будет катастрофа! Я такая же, как Жаклин. Для тебя будет слишком — совершить дважды ту же ошибку!
— Конечно, мне легче судить об этом.
— Нет, дорогой, ты — худший судья из всех. Ты слишком милый, слишком неэгоистичный.
— Неэгоистичный?! — Он затрясся от смеха. — Я бы так не сказал.
Я проигнорировала эту реплику.
— Я понравилась тебе с самой первой встречи только потому, что я похожа на нее. Нам надо выяснить все до конца. Хотя ты думал, что начинаешь все по-новому, ты полюбил меня как Кон Гибсон, но я так похожа на нее.
Саймон уставился на меня, глаза его при этом были немного диковатыми.
— С кем ты говорила?
— Я как она, совсем как она, — продолжала настаивать я.
— Я знаю. — Он кивнул. — И я люблю тебя.
— И ты любил ее. И она любила тебя. Но вам ведь не следовало жениться?
Последовало долгое молчание.
— Кон, ты права, нам не следовало жениться. — Ему было очень трудно. — Она ушла потому, что была одинока.
