Золотистые лучи солнца, проникавшие через окна, падали на ее упругие груди с розовыми сосками. В памяти всплыли ее округлые бедра и стройные ножки, скрытые сейчас нижними юбками и панталонами.
– Иди ко мне, Финн, – ласково, но настойчиво произнес он.
Финни прищурилась и шагнула назад. Но Мэтью держал ее, взяв за руку.
– Забирайся в постель, Финни, – тихо произнес он.
– Зачем?
– Я хочу замучить тебя ласками. – Он посмотрел ей в глаза и подтолкнул к постели. – Я зацелую тебя, и ты забудешь обо всем на свете. Каждая клеточка твоего тела будет полна желания.
Вздрогнув, Финни села на постель, и глаза ее испуганно забегали. Мэтью уложил ее на подушку и склонился над ней.
– Ну же, давай, – сказала она. – Осуществи задуманное. Удовлетвори сжигающую тебя похоть и отпусти меня.
Высокомерная, дерзкая, вздорная. Неужели она останется такой на всю жизнь?
Мэтью понимал, что надо покинуть спальню и согласиться на признание их брака недействительным. Ведь он нездоров и ему трудно будет это скрывать, живя с ней под одной крышей. В то же время он осознавал, что она ему нужна, что он жить без нее не сможет и готов прощать ей все, только бы она не ушла.
Склонившись над ней, он нежно провел кончиком языка по ее плотно сомкнутым губам.
– Ты пьянишь, как вино, – прошептал Мэтью.
– Благодарю за комплимент, – отвернувшись, язвительно ответила Финни.
Мэтью прыснул и стал покрывать ее поцелуями.
– У тебя замечательный вкус. Смесь ликера с лимонным соком. Как раз то, что надо.
– Оказывается, ты еще и поэт?
– Ты так полагаешь?
– Я пошутила, – хмыкнув, ответила Финни.
Он рассмеялся, а потом очень серьезно сказал:
– Я никогда тебя не обижу, Финн.
Выражение ее лица стало жестким.
– Следует ли из твоих слов, что ты отпустишь меня? – спросила Финни.
Вместо ответа Мэтью лег на нее.
– Нет, Финни. Ты мне жена. Желаешь ты того или нет.
Он целовал ее, его губы скользили по ее телу, которое трепетало от его прикосновений. Мэтью сорвал с нее сорочку и панталоны и слегка покусывал нежную, шелковистую кожу на животе. У нее захватило дух, когда он провел языком по ее соску.
Мэтью видел, что она с трудом сдерживает сладострастные стоны.
– Тебе ведь известно, что ты мне противен? – задала она тот же вопрос, что и тогда, в джунглях.
Усмехнувшись, Мэтью пощекотал языком сначала левый, потом правый сосок. Финни часто задышала.
– И мои ласки тебе тоже противны?
Запрокинув голову и сглотнув, она ответила:
– Да.
– Лгунья. – Обдав ее горячим дыханием, он залез ей под нижнюю юбку и коснулся голого тела.
– Остановись!
– Чего ради, Финн? Ты же сказала, что тебе безразлично и я могу делать с тобой все, что хочу. Значит, тебе все-таки не безразлично? Ты полна желания! – Улыбка сбежала с его лица. – Признайся, Финни. Скажи, что тебе не все равно, как я поступлю с тобой. Скажи, что ты неравнодушна к моим ласкам.
В глазах ее вспыхнул гнев, но она упорно молчала.
Руки Мэтью заскользили к ее животу. Финни старалась не смотреть на него. Он коснулся ее пушистого бугорка, и губы Финни приоткрылись, будто в неслышном вздохе.
– Ты изнываешь от вожделения, Финни.
– Мэтью! – воскликнула Финни.
Он продолжал ее ласкать, и Финни, изнемогая от страсти, извивалась всем телом. Когда же Мэтью раздвинул ей ноги и его язык осторожно проник в ее лоно, Финни вцепилась пальцами в его густые волосы и застонала.
– Финн, – прошептал он, – не мучай себя! Отдайся во власть собственных желаний.
Его ласки пробили в воздвигнутой ею крепости брешь. И Финни уступила.
Мэтью был счастлив. Он победил. Она приняла его. Жаждала слиться с ним. Шепча ласковые слова, Мэтью лег рядом с женой и нежно обнял ее. Какое-то время оба молчали. Наконец Мэтью сказал:
– Видишь, Финни, а ты говорила, что тебе ничего не нужно. – Он провел рукой по ее волосам.
– Ничего не нужно? – В глазах ее вспыхнул недобрый огонь, и она отвернулась. – Разумеется, нужно. Неужели ты этого не понял? Мне нужно слишком много: ты, эта новая жизнь, где меня постигают неудача за неудачей, Африка! Боже, мои желания не знают границ, и в этом моя беда.
Она прикрыла глаза и склонила голову.
– Я устала от борьбы, Мэтью. – Финни перешла на шепот. – Я думала, ты это давно понял.
Мэтью был ошеломлен ее признанием и почувствовал укол совести. Что же он натворил! Ему стало стыдно.
Мэтью хотел обнять, приласкать ее, попросить прощения.
– Финн…
Однако Финни не стала его слушать.
– Нет, Мэтью. Не надо оправданий. – Она вскочила с постели и потянулась за платьем. – Оставь меня в покое. Больше мне от тебя ничего не нужно.
Он долго молчал. Да и что мог он ей сказать? Потом через силу произнес:
– Мне жаль, Финни.
Она не проронила ни слова.
Ненавидя себя, Мэтью повернулся и вышел из спальни. Он отправился в комнату, откуда открывался вид на парк, и заперся на ключ. Боже, что же это с ним творится?
В висках бешено стучало. Его потянуло к женщине, которая совершенно равнодушна к нему, и он женился на ней, пытаясь наладить свою жизнь. Какой же он глупец!
Утром он проснулся в ужасном настроении, но постепенно мрак рассеялся. Однако письмо от Жюля Битла вновь повергло его в уныние.
Мэтью взял в руки кисть и попытался прогнать мысли о Финни и ее страсти, необузданной и пьянящей, как джунгли в Африке.
Он должен создавать картины, вот только рука подводит. Он снова ощущает слабость. Прилив энергии иссяк, и тело не повинуется ему.
По комнате распространился аромат льняного масла. Мэтью коснулся пальцами атласных волосков на кисти и испытал восторг. Открыл жестяную банку со скипидаром, и в нос ударил резкий и в то же время приятный запах.
Он должен писать. И если сможет, значит, еще не все потеряно.
Держа палитру и кисть, Готорн пристально посмотрел на чистый белый холст, пытаясь вызвать образы, иногда являющиеся ему. Но из всей палитры цветов остались только черный и белый.
«Признать брак недействительным», – пронеслось в голове. Как он может возражать против расторжения брака, если утратил даже способность писать картины?
