На мгновение их взгляды скрестились. Возникла напряженная тишина. Эбби первой нарушила давящее молчание:
Кейн утвердительно кивнул головой.
Эбби пристально посмотрела на него. В ее глазах читались боль и тоска. Охватившее ее раньше отрешенное оцепенение уже прошло. Мучительная боль терзала душу. Кейн ей ничем не обязан, тем не менее, несмотря на эту ужасную погоду, он ушел из тепла под проливной дождь, чтобы похоронить Сынка. Единственное, что она может сделать, это поблагодарить его… Ее рот открылся, губы задрожали, но, когда она попыталась заговорить, голос не повиновался ей. А затем… Эбби сделала именно то, что она обычно так упорно старалась не делать…
Глава 11
У Кейна было такое ощущение, будто его ударили кулаком в живот. И не один раз, а снова, и снова, и снова.
Ему казалось странным видеть эту сильную горячую женщину в слезах. Она отвернулась от него, но ее плечи вздрагивали под одеялом. Это зрелище совершенно его доконало.
Никогда прежде Эбби не выглядела такой незащищенной.
Никогда он так не возмущался ею.
Ибо слезы были единственным, чего он от нее не ожидал… единственным, с чем он не мог иметь дело.
Настойчивый голос внутри него упорно долбил:
«Не стой как столб, ты, глупец, утешь ее».
«Я не могу, — подумал он. — Она полагает, что я бессердечный ублюдок».
К тому же она права, глумился этот голос. Но ей кто-то нужен, Кейн. Ей нужен кто-то именно сейчас.
«Только не я. Господи, я не тот человек, в котором она нуждается».
«Оглянись вокруг, ты, глупец. Ты видишь рядом кого-нибудь еще? Она одинока, Кейн, точно так же одинока, каким всегда был ты. Ее отец умер, помнишь? Ты — единственный человек, который может ей помочь».
Паника нарастала в нем, паника и какое-то еще неизвестное ему прежде неистовое душевное состояние, точно такое, как только что отбушевавшая гроза.
Кейн и впрямь не знал, что ему делать. Ему хотелось хватить кулаком об стену. Ему захотелось убежать в ночь и бежать до тех пор, пока хватит сил. Он снова и снова сжимал кулаки, не в состоянии ни подойти к Эбби, ни убраться прочь.
— Эбби. — Из-за неуверенности его голос прозвучал несколько резче, чем ему хотелось. — Эбби, перестань.
Охваченная глубоким отчаянием, Эбби зарыдала еще сильнее.
Ее плач разрывал сердце Кейну, доводя его до исступления. Его мучили сомнения, что, возможно, эта истерика — просто еще одна из уловок Эбби, очередная женская хитрость, чтобы заставить его подчиниться и исполнять ее приказания.
— Эбби… Боже… Не плачь. Ради Бога, пожалуйста, не плачь.
Собравшись с духом, Кейн опустился рядом с ней на колени и, положив руку на плечо Эбби, приблизил ее лицо к своему. Эбби не пыталась сопротивляться.
Слезы продолжали градом катиться по ее бледным щекам. Она была совершенно сломлена, слишком подавлена, чтобы даже их вытирать.
Что-то шевельнулось у Кейна в груди. Медленно, словно это движение вызывало у него сильную боль, он заключил Эбби в объятия. Она прильнула к нему с душераздирающими рыданиями. Эти звуки, подобно острому клинку, пронзали ему грудь. Неожиданно Кейн обнаружил, что оказался в довольно сложной ситуации, когда ему одному требовалось быть сильным за них обоих.
Он этого не хочет. Видит Бог, не хочет. Слишком долго он был независимым человеком. Слишком долго жил, не связывая себя никакими узами. Он не желает, чтобы Эбби надеялась на его утешения или поддержку, не желает брать на себя эту ответственность, ему это совершенно ни к чему!
Но тело Эбби, крепко прижавшееся к нему, вызывало в нем именно те чувства, которым он не хотел поддаваться — чувство покровительства сильного слабому, чувство собственника — то есть чувства, столь же ему несвойственные, как и слезы — Эбби.
— Ты был прав, — плача проговорила она. — Нам следовало остановиться на ночь там, где ты предлагал. Я не должна была настаивать на том, чтобы ехать дальше.
Эбби дрожала от волнения. Кейн осторожно прижал ее лицо к своему плечу:
— Ты ведь не могла знать, что направление ветра изменится. Никто не мог знать этого заранее.
— Нет, ты знал, — возразила Эбби, глотая слезы, с которыми все еще никак не могла справиться. — Боже правый, я должна была тебя послушаться.
И это моя вина, что Сынок мертв… Если бы я не была такой… такой глупой, такой упрямой, готовой всегда спорить с тобой. Сынок по-прежнему был бы жив.
Дело было не только в гибели лошади. Кейн с болью в сердце это осознавал. Сейчас слабость и раскаяние Эбби были вызваны не только чувством вины перед Сынком. Как она уже в этом призналась, ее с запозданием начало мучить сознание вины, что она сама не похоронила отца. Теперь все эти чувства перепутались и давили на нее тяжким грузом. Кейн знал, что значит потерять любимого человека. Боже правый, когда умерла Лорелея, ему казалось, будто у него вырвали сердце.
— Возможно, ты права, — прошептал Кейн, гладя еще мокрые от дождя волосы Эбби, щекотавшие ему подбородок. — Возможно, этого несчастья и не случилось бы, не продолжи мы наш путь. Но вовсе не исключено, что мы так или иначе могли попасть в грозу и там, где были, и не исключено, что Сынок все равно бы погиб.
Большими пальцами обеих рук Кейн осторожно вытер мокрые щеки Эбби.
— Мы уже не можем изменить то, что случилось, поэтому мы должны научиться с этим жить.
Кейн усадил Эбби к себе на колени и нежно, как котенка, прижал к груди. Она почувствовала себя уютно и спокойно. Кейн зажмурил глаза, ощущая странное и необычное для себя чувство, похожее на удовольствие, смешанное с болью.
Кейн не давал никаких советов и, уж конечно, не пытался мудрствовать, видит Бог, это не по его части.
Однако казалось, что его молчаливое присутствие успокаивает Эбби. Вскоре ее плач прекратился.
Ночь, мрачная и душная, опустилась на землю.
Раскаты грома едва слышались вдали. Огонь в очаге по-прежнему гудел и потрескивал. Искры от него рассыпались во все стороны, освещая вспышками света царивший в комнате мрак. Нежная щека Эбби, по-прежнему мокрая от слез, прижималась к груди Кейна.
От долгого глубокого вздоха и нечаянного прикосновения ее рук каждый мускул его тела напрягся. Близость теплого женского тела, восхитительный аромат, исходящий от Эбби, ее мягкая податливость… Эти свои ощущения Кейн расценил как предостережение для себя.
Он снял Эбби со своих колен.
Она поняла, что в какой-то миг что-то изменилось, почувствовала, как напряжение охватывает его тело, за какую-то долю секунды до того как он поставил ее на пол. Застигнутая врасплох его резкостью, Эбби видела лишь, как Кейн вскочил на ноги и широкими шагами направился к очагу. Стоя у огня, он ерошил свои волосы, было заметно, что он взволнован.
