«Нам не дано предугадать, чем наше слово отзовется…» Я сам стал свидетелем реализации кошмара.
…Обнаженный по пояс, с пестрым платком на шее, Митко сидел, спиной привалившись к мощному стволу орехового дерева, в левой руке держа алую розу на длинном стебле. Красоту его лица немного смазывал высунутый язык, но и в том был словно некий намек на игру – на шального джокера из колоды Таро, который демонстрирует собственный язык, одновременно глумливо вытаращив глаза.
Интересная деталь: пальцы руки, держащей розу, были поранены шипами – кровь застыла неровными струйками на мертвом теле.
Это уже был настоящий кошмар, когда люди начинают со страхом вспоминать о нечистой силе и инстинктивно креститься, сплевывая через левое плечо.
Два трупа, наряженные вампирами, в точности «скопированные» со страниц рукописи Пенки, которую вроде бы никто никогда не видел, не читал и не мог прочитать. Всем известно: больше всего нас пугает то, что мы не в силах объяснить.
…Уже готовый завести мотор, он все-таки сделал последнюю попытку примирения: вдруг приподнялся, развернувшись к Соне, молитвенно сложил руки на груди, придав лицу умоляющее выражение.
– Соня, прошу: дай Мыша любовь, только любовь! – он едва не плакал. – Есть Мыша, нет любовь!..
– Третий «заяц» появился внезапно, вызвав во мне волну ненависти. А ведь если бы не я, он, вполне возможно, мог бы стать третьим трупом…
Я усмехнулся: все это было совсем недавно, а ощущение, словно прошло сто лет! Еще вчера я, как пылкий юноша, приходил в ярость от намечающегося брака Сони с Альмасли и летел в Софию с одной целью – сорвать свадьбу любой ценой. Но обстоятельства с первых шагов начали стремительно меняться: непонятные преступления, жутковатые игры душителя…
Тут же в голове мелькнула мысль: а мой сон! Сон, казавшийся столь непонятным и тревожным, – бал масок…
Я вздохнул и вновь закрыл глаза. Действительно, странный сон – сон, как бесконечное кружение печального вальса…
…Звучала дивная музыка, от которой щемило сердце – словно музыкальные аккорды с ноткой грусти рассказывали некую историю любви и смерти, измены и мук одиночества. Я бродил среди лукаво улыбающихся дам и джентльменов, искал Соню, вглядываясь в лица, наблюдал за танцующими парами и ощущал странную, необъяснимую фальшь всего происходящего. Самое же неприятное – это то, что я никак не мог понять, что тут не так.
И вот когда я был уже готов попросту спрашивать у всех встречных, где моя Соня, произошло нечто: у одного молодца с роскошными бакенбардами вдруг отвалилась половина лица.
Представьте себе, что лицо самого обыкновенного человека вдруг оказывается безупречно раскрашенной глиняной маской, которая дает трещину и рассыпается, открыв на месте лица лишь цилиндр заготовки. Какая-то минута – и лица начали трескаться и рассыпаться у многих из тех, кто был в зале.
Началась ужасная паника: среди танцующих, только что живых фигур, рассыпающихся в мелкую глиняную крошку, туда-сюда, как угорелые, с криком носились перепуганные люди.
Бегал и я в поисках Сони. В самом конце сна я нашел ее: она спряталась в темном углу, в ужасе закрыв лицо руками. Я присел рядом; дрожащими руками коснувшись Сониных рук, я негромко просил ее открыть лицо.
Боже мой, как я боялся, что вместо лица передо мной откроется лишь маска, которая мгновенно рассыплется от одного взгляда! К счастью, мои опасения оказались напрасными: на меня смотрело Сонино почти детское заплаканное лицо с глазами вполлица от страха…
Все так просто! Это знакомство Сони и Миши на вечеринке в «Садах», это внезапная «любовь с первого взгляда», стремительное предложение руки и сердца и желание организовать в Софии роскошную свадьбу – все это было лишь «балом масок», игрой, где милейшие улыбки скрывали мертвый оскал манекенов.
И еще одна мысль мелькнула напоследок в моей усталой голове. Недописанный роман Пенки о вампирах, рассуждения покойного Митко о том, что все дело с убийством завязано на любви к прекрасной Соне. Так вот, обобщая все вместе, можно сказать, что вся эта история с самого начала была сказкой о влюбленных вампирах. Все герои, начиная с Миши, вроде бы просто влюблялись в красивую девушку. Но в том-то и дело, что каждый из них был вампиром в своем роде, а потому имел вполне конкретную цель: напиться крови. Роль крови в данном случае исполнял бриллиант «Слеза небес».
Я улыбнулся и повернулся на другой бок: давно пора спать! Еще будет масса времени как следует обдумать все удивительные и ужасные сказки нашей жизни, а пока надо спать, спать, спать…
Глава 31
Последние задачи
Между тем на этот день у нас были грандиозные планы: вечером мы с Соней улетали в Москву, а до отлета нам следовало успеть выспаться, собрать вещи и душевно проститься с Пенкой. Вот почему, перед тем как кинуться в омут сна, я поставил будильник – ровнехонько на одиннадцать утра.
Впрочем, что касается меня, то я проснулся без помощи звонка будильника: его роль прекрасно исполнил комиссар Стефан, неожиданно явившийся в спящий дом Пенки, поднявшийся на второй этаж и, разумеется, без стука вошедший в мою комнату, тут же принявшись трясти меня за плечо.
– Ален, прошу вас, поднимайтесь, дружище! Время десятый час, а мне надо вам что-то сказать! Проснитесь же, Ален, пожалуйста!
Я с трудом приходил в себя, точно вылезал из какого-то мрачного подземелья. Усевшись в кровати и потерев глаза рукой, я наконец ощутил себя более-менее живым и уставился на светлое и свежее лицо отчаянно улыбавшегося мне комиссара.
Признаюсь: я не сразу понял, кто это, слишком уж глубока была пропасть сна, из которой я с трудом возвращался.
А комиссар, глядя в мои непонимающие глаза, безостановочно улыбался и прижимал руку к груди.
– Доброе утро. Я извиняюсь, но вечером вы должны лететь в Москву, у нас так мало времени, – он с самым несчастным видом покачал головой. – Мне нужна ваша помощь, Ален. Личного порядка.
Разумеется, я тут же все вспомнил, узнал комиссара и даже постарался улыбнуться более-менее дружески, хотя больше всего на свете мне хотелось снова плюхнуться лицом в подушку и вновь не уснуть – отключиться! – на пару часов.
– Добрый день. Конечно, комиссар, я всегда рад помочь, но… Голова трещит. Я совершенно не выспался.
– Я все понимаю, – лицо бедняги Стефана тут же приняло отчаянное выражение. – Я и сам не спал всю ночь, только два часа, не больше. Но я… Это трудно объяснить. Словом, я влюблен в Пенку Петкову, еще со школы. А она все время только лупила меня тетрадками по голове и обзывала двоечником. И вот, когда я вновь так неожиданно ее встретил, я твердо решил: я женюсь на Пенке! Но без вашей помощи мне будет трудно, вас она очень уважает. Пожалуйста, скажите Пенке до своего отъезда, что я не могу жить без нее и поэтому предлагаю ей стать моей женой. Скажете?
