— Спойте, спойте нам, мадам! — просила Сусанна подругу, дергая за рукав управляющего замком Гаспарда, которого молодые женщины часто приглашали для усиления мужской компании, состоящей из старика Арманда и шевалье Фаустина.
Управляющим у маркиза был франк-вдовец, лет сорока, черноволосый, с небольшой проседью. Верхнюю губу Гаспарда почти закрывали шикарные усы, а сросшиеся на переносице густые черные брови подчеркивали глубину его карих глаз, порой сверкавших неистовым огнем. Нетрудно было догадаться, что в жилах мужчины была примешана испанская кровь. Многие женщины заглядывались на его стройную мускулистую фигуру. Однако Гаспард умел вести себя сдержанно и корректно, и посиделки за хозяйским столом не воспринимал, как возможность получить поблажки по службе.
У предусмотрительного Фаустина всегда была наготове лютня, и он поспешно протянул ее управляющему, явно его подставляя. Впрочем, Гаспард привычно взял округлый инструмент в руки и покрутил его вокруг изогнутого грифа. Будучи еще не разбуженной, чуткая душа лютни отозвалась нежным стоном, а когда Гаспард шевельнул пальцами, полились мелодичные звуки, призывающие женские голоса поддержать их.
— Рыцаря, рыцаря! — почти хором запросили Сусанна и Фаустин.
Шарлотта немного смутилась, но она и сама хотела петь, и ее звонкий, словно колокольчик, грудной голос начал выводить знакомую всем мелодию. Песня была о странствующем рыцаре, который полюбил гордую дочь герцога. Любовными песнями и серенадами рыцарь покорил сердце красавицы, но к ней сватались многие знатные кавалеры, и отец не находил причины отдавать дочь за простого небогатого юношу. Рыцарь не отказался от своей любви, и герцог бросил его в темницу, дабы оградить дочь от нежеланного жениха. Но темной ночью дочь герцога пробралась в тюрьму к возлюбленному и бежала вместе с ним известным только ее семье подземным ходом в далекий дремучий лес. Старому герцогу пришлось уступить дочери, и он послал гонцов во все концы страны, чтобы объявить, что согласен на ее свадьбу со своим избранником.
Знакомая всем песня струилась, словно исцеляющая вода из чистого родника. Каждому хотелось подхватить прекрасную мелодию, но никто не решился вторгнуться в сладкоголосый дуэт лютни и молодой красавицы. Наконец стих последний аккорд, и все еще долго молчали под впечатлением прекрасного пения Шарлотты. Старый маркиз подозвал жену и поцеловал ее благодарным поцелуем.
― Спасибо, девочка, что стараешься мне доставить удовольствие.
Сусанна придвинулась к маркизе и стала что-то нашептывать ей на ухо. После нескольких фраз Шарлотта утвердительно кивнула головой, и сарацинка убежала из-за стола. Не успели мужчины немного охладиться виноградным соком, как на площадке появились несколько новых друзей Сусанны, из тех, кто владел музыкальными инструментами. Один рыцарь принес большой барабан, второй ― бубен с колокольчиками. Появился также молодой оруженосец Фаустина — все знали, что он бесподобно играет на флейте.
— Танец с шарфом! — воскликнула Шарлотта, и молодой мужчина ударил в свой большой барабан.
— Это табла, такой вид сарацинского барабана, — пояснила маркиза управляющему, который стал вторить россыпи барабанной дроби на лютне.
Видно, Сусанна заранее научила музыкантов восточным мелодиям, и египетские ритмы волнами ворвались в тихий французский вечер. Тонкий голос флейты и аккорды серебряных струн вели за собой дробь бубна и переливы колокольчиков, а гулкие удары таблы словно приглашали всех потанцевать. И вот на сцену выплыла танцовщица. Сусанна-София встряхнула густыми черными волосами, и они рассыпались по плечам и груди, ниспадая до талии. Женщина кокетливо склонила голову на бок и, взглянув в глаза Гаспарду, обжигая его огнем своей страсти. Плечи восточной красавицы закрывал длинный полупрозрачный шарф, намотанный на руки, концы которого деликатно прикрывали обнаженный живот. Сусанна повернула голову в другую сторону, и ее руки стали извиваться, словно змеи, в такт мелодии. Живот при этом открылся, как и высокая, практически обнаженнаягрудь, лишь снизу поддерживаемая парчовым лифом, расшитыми блестками и цветными бусинками. Пышные груди как спелые дыньки, вздрагивали в такт извивающимся рукам, так что управляющий не мог оторвать от них своего восхищенного взгляда. Изящная ножка танцовщицы при этом как бы случайно выглянула из разреза полупрозрачной юбки до самого своего пикантного начала, где от острого взгляда Гаспарда не ускользнули расшитые бисером коротенькие брэ. Вдруг ноги Сусанны пустились в неистовый пляс. Казалось, бедра и живот перестали ей подчиняться, и в такт мелодии стали так яростно вздрагивать, что управляющий невольно сглотнул слюну. При этом длинная юбка танцовщицы совсем раздвинулась, и зрители смогли вволю насладиться красотой стройных ножек сарацинки и изящной линией талии. Ее брэ уже стали откровенно красоваться среди других предметов туалета. Гаспард даже недовольно осмотрелся — чтобы убедиться, что зазывные движения Сусанны предназначены только ему одному. Танцовщица сделала несколько обширных кругов, взмахивая руками и рассыпая свои густые черные волосы то влево, то вправо. Порой она останавливалась и, танцуя только животом и бедрами, надвигалась прямо на совращаемого ею франка, неотрывно глядя ему в глаза. В конце танца Сусанна бросилась в объятья распаленного Гаспарда и, прикрыв его голову длинными концами своего шарфа, впилась ему в губы. Музыка стихла, и раздались звонкие аплодисменты.
Совет побратимов
«Скорее всего, она сейчас любезничает с этим красавчиком Фаустином! А старый маркиз дремлет у себя в постели! А еще мужем себя считает»! ― предавался невеселым размышлениям мрачный Аксель, хорошо запомнивший имя и внешность своего соперника. ― «А потом он обнимает ее»… ― Мысль о красивом шевалье, ласкающем его любовницу, заставила внутренности Акселя перевернуться. Он поднес к губам огромный рог с вином и залпом выпил ― вино должно помочь выбросить из головы мысли о коварной рыжеволосой ведьме.
― Ты что там шепчешь, брат? ― обратился к нему граф Ингмар де Мелан, второй побратим Акселя, высокий голубоглазый блондин с правильными чертами сурового мужественного лица, и повернулся к слуге, резво подбежавшему на нетерпеливый жест графской руки.
— Налей вина, — приказал Ингмар, продвигая тяжелый серебряный кубок к краю стола, — невозможно дождаться, пока этот кабан изжарится
― Да он герцога Ричарда благодарит, что вразумил его и остановил дурацкую затею с захватом Иглнеста. ― ответил за Акселя пират Халвор.
― Просто Аксель не из тех, кто соглашается с отказом! Вот он и обдумывает злобные планы мщения! ― засмеялся четвертый побратим, рослый золотоволосый красавец, владелец четырех драккаров Исгерд Эриксон. Он уже две недели как прибыл в Нормандию на пяти кораблях, вместе со своим сводным братом Торкелем, тоже весьма рослым широкоплечим сероглазым шатеном
Пятеро мужчин лениво перебрасывались шутливыми фразами, расположившись возле камина в просторном зале замке Силекс. Слуга-франк медленно поворачивал небольшую свиную тушу на вертеле, расположенном прямо в камине. Капли жира падали прямо на алые угли и с треском вспыхивали. Тлеющие буковые дрова и острый винный соус, которым обильно поливалась туша, придавали мясу приятный пряный аромат. По всему огромному залу пополз соблазнительный запах, заставляющий содрогаться мужские желудки.
