– А уж как ваше реноме подрывают, Андрей Владимирович, я вам даже рассказать не могу… Еще один подобный эксцесс, и ни вам, ни варягам вашим не видать завода ни за какие деньги. Это я вам гарантирую.
– Что вы имеете в виду? – оскорбился Андрюша (да позволено будет именно так, по-простому, именовать нашего старого знакомца).
– Видите ли, Андрей Владимирович… Мы в нашей сфере все друг о друге знаем. Сколько вы купили заводов, кому и почем продали – все известно. У нас как в деревне. Даже такая, извините, щепетильная подробность, что за карточные долги у вас отняли бензоколонку, и та смакуется по канцеляриям. А откуда что берется – ума не приложу. Так вот. Если со мной или моими близкими еще раз что-то случится, завод отойдет банку. Солидному, уважаемому банку, где нас с отцом хорошо знают. Где принято проверять репутацию людей, переступающих его порог. Надеюсь, вы поняли меня правильно?
– А что, – усмехнувшись, сказал Андрюша. – Это мысль. В банках тоже люди работают.
Игорь едва не придушил гадюку очкастую, с трудом сдержался – а зря.
После этого решено было передвигаться по городу только в связке – у Сереги между тем начался гон, осенний виртуальный роман, и он регулярно срывался в центр то за цветами, то за подарками. А взялись за них, между прочим, вполне серьезно: от завода за машиной пару раз увязывались мордовороты на «оппель-асконе», улетавшие моментально, как только «линкольн» останавливался перед постом ГАИ; дело дошло до того, что в собственный подъезд ребята входили крадучись, чувствуя себя со своим газовым пистолетом чуть ли не мальчиками для битья… Терять завод было обидно, стыдно, невмоготу – тем не менее Игорь судорожно искал заводу нормального покупателя, одновременно подхлестывая Андрюшу дозированными утечками информации. В общем, шла большая игра, цена предлагалась уже почти что реальная – а в голове у Сереги, у первого, блин, помощничка по стратегии, цвели цветы и бегали антилопы. Он как будто не понимал, какие на носу перемены. Он токовал. Игоря это равнодушие к общему, самому главному делу оскорбляло до невозможности, и внутри себя, раз так, он тоже развязал спекшиеся узелочки дружбы. Ворочаясь по ночам на тахте, он слышал за стеной Серегин бубнеж и думал: «А ведь это, пожалуй, твоя последняя песня, к этому все идет. И ничего не попишешь… Так что токуй, глухарь. Токуй напоследок. Токуй, счастливчик.»
11
На другой день, наблюдая Серегины сборы, Игорь обиженно читал «Двенадцать стульев» и хмурился.
– Все-таки едешь? – спросил он. – А меня, стало быть, бросаешь на произвол?… Ну-ну.
– А что? – удивился Серега. – В кои-то веки могу и я разок оторваться… Привыкай быть мужчиной. Картошка в мешке, яйца в холодильнике. Я, ежели задержусь, брякну: три звонка, отбой и по новой. Как всегда.
Игорь, пожав плечами, перебрался в кресло, включил-выключил телевизор и тоже стал собираться.
– Ты чего?
– Поеду-ка я с тобой, пожалуй. Проветрюсь.
– А вот этого не надо, – расстроился Серега. – Я же на свиданку еду, а не в бордель. На первое, между прочим, свидание…
Игорь иронически оглядел взъерошенного напарника.
– Я ведь тоже могу поехать один, притом куда угодно… Да и денег у тебя, как я понимаю, кот наплакал.
– Денег не густо, – согласился Серега. – Но на хрена, извини, ты мне сдался на первом моем свидании – такой умный, красивый и при деньгах?
– Ну, во-первых, один ты можешь не потянуть это дело. Ни физически, ни материально. Во-вторых – не психуй. Послушай сам, что ты несешь: «На хрена ты мне сдался!» – передразнил Игорь. – Вот оно, благородство, – поперло! Ты хоть раз слыхал от меня такие слова? Всю жизнь ездишь за мной прицепом, вечно ноешь, что я самодур, сытый хам – а хоть раз слыхал от меня такие слова?
Серега пробовал возражать, но Игорь дожал его статистикой:
– В первый раз, можно сказать, ветер подул в твои паруса – и что я слышу от своего счастливого друга? Какие его первые слова ко мне? – Спасибо, Игореша, ты мне очень помог… Может, тебя подвезти, Игореша? – Как бы не так! – «На хрена ты мне сдался!»
– Ладно, – Серега от натуги и растерянности покраснел, – извини, я действительно… Даже не знаю.
– Ничего-ничего, – успокоил Игорь, – с голодухи бывает. Вечно ваша интеллигентствующая братва обламывается на этом.
Серега задумался, безнадежно обсасывая какую-то мысль.
– Не боись, Серый! – Игорь хлопнул напарника по плечу. – Не буду я соблазнять твою девушку в соболях. У меня, по правде сказать, от соболей в горле першит – и вообще, не буду путаться под ногами. Просто поем, как человек. Просто развеюсь. Посижу в сторонке, у бара, как этот… – Он пощелкал пальцами, формулируя. – В общем, типа подсвечника.
– Ладно, поехали, – повторил Серега, чувствуя, что улетает в прострацию как всегда, когда из него силком вытягивали согласие.
Они сели в машину – Игорь за руль, Серега рядом – и поехали. Пока доехали до Садовой, стемнело – был пятый час. Серега по мобильнику предупредил Анжелку, что едет, притом не один, а с другом. Это случайная накладка, объяснил он. Друг захандрил, чуть ли не заболел, в последний момент свалился на голову. Да, очень хорошо знаю, лет десять. Очень такой деликатный, самостоятельный юноша. Обещает пастись сам по себе, не напрягая папочку с мамочкой.
Анжелка отреагировала стоически.
– Я и забыла, что на свете бывают родственники, друзья… А все равно у меня сильное подозрение, что это очередной фортель трусливого ухажера: вчера готов был провалиться под лед, сегодня прикрываешься другом… От Анжелки, учти, никакой телохранитель не защитит. Ты уже придумал, куда мы едем?
Серега сказал, что вначале они поужинают, потом рванут в дискотеку. Анжелка вздохнула.
– А что? Тебя что-то смущает?
– А то, – она хихикнула. – Девушка не знает, что надеть. Девушка никогда в жизни не была в дискотеках. Сам-то ты в чем?
– Ни в чем, – удивился Серега. – Просто в джинсах…
– Да ты пижон… – в свою очередь удивилась Анжелка. – Ладно, будем думать…
– Так-так, – сказал Игорь, когда Серега сложил мобильник. – Деликатный, говоришь, юноша?
– Не могу же я правду-матку по телефону: прости, родная, у меня тут на прицепе хамло начальственное…
– А я бы, Серега, на твоем месте сказал…
– Что сказал?
– Правду сказал. Анжелочка, сказал бы… Я с друганом, армейским корешем, братаном в натуре. Пошевели мозгами, родная, насчет подружки, а то обидно ему и грустно жить по субботам без женской ласки! От так! Заманали его бандюги, загнали братана в угол, надо его пожалеть по-женскому, по-доброму, с этими покладистостями, о. С сиропами и покладистостями о! Вот что говорят в таких случаях правильные друзья, а не поганые жлобы-единоличники в овечьей шкуре…
