Он молча ждал.
— Но она волнует меня, — продолжила она, — и это нормально. Мы влипли из-за меня, я знаю, и я не думаю, что они просто так меня отпустят.
— Да.
— Я считаю, завтра они решат убить нас обоих, как только снова все обсудят.
— Наверное.
— Если бы я оказалась здесь одна, у меня не было бы ни единого шанса, а если бы ты остался здесь один, думаю, он бы у тебя появился.
— Может быть.
— Я больше не хочу тебе мешать. Я сделаю все, что ты мне прикажешь. Если велишь просто сидеть и молчать, я так и поступлю. Если я могу как-то помочь, обязательно помогу.
— Если пройти в другую дверь, попадешь на ту часть чердака, которую не ремонтировали. У меня не было возможности осмотреть ее. Я хочу узнать, что там за окна, и еще хочу положить что-нибудь мягкое на пол и спокойно выспаться, — ответил он.
— Я мигом, — с готовностью ответила она и исчезла на десять минут.
Вернулась она с большим куском серого брезента, который, похоже, использовали художники в качестве холста, и доложила:
— Маленькие зарешеченные окна, решетки декоративные, но все же они есть. Я принесла вот это и еще рулоны розового утеплителя. Думаю, его можно положить на пол, застелить частью брезента, а другой частью мы укроемся.
— Хорошо, — одобрил он.
Она снова ушла, а он на четвереньках подполз к ближайшему стулу и, опираясь на него, выпрямился во весь рост. После нескольких часов сна он весь оцепенел, и это ему совсем не нравилось. Не было времени на то, чтобы дать телу возможность залечить раны, но, несмотря ни на что, он не отступит.
Она вернулась с рулонами утеплителя. Разматывая их, они уложили четыре ленты: розовой стороной вниз, блестящей вверх. Потом посредине расстелили брезент, оставив края, чтобы в них завернуться.
— Свет пусть горит или выключить? — спросила она.
— Я собираюсь спать, — пробурчал он в ответ.
Ее смех был истеричным.
— Ты что, издеваешься? Конечно, что же еще делать, учитывая, в какую передрягу мы попали и в каком ты состоянии, — только спать! Я выключу свет.
4
— Расскажи мне о Клер, — попросила она.
— Нет, Лесли.
Но, похоже, она спрашивала сама себя и сама же отвечала:
— Я думаю, она очень красивая и очень самодостаточная. И ни один из вас не зависит от другого, вы оба вполне самостоятельны.
— Именно так, — поддакнул он.
Она посмотрела на него.
— Мне нужен кто-то… не такой, как ты, — наконец решила она.
Он отрицательно покачал головой.
— На самом деле тебе никто не нужен.
Лесли удивила его, покраснев. Она отвернулась, потом повернулась обратно и сказала, глуповато улыбаясь:
— Мне нравится думать, что мне кто-то нужен. И я продолжаю считать, что если встречу подходящего человека, то буду в нем нуждаться.
— Может быть.
— Я думаю, так было у вас с Клер.
Он знал, что этим разговором она просто хочет отвлечься от мыслей о людях внизу.
Ее часы показывали, что уже полдевятого утра, поэтому то, что должно было случиться, произойдет скоро.
Ему больше не хотелось лежать. Он прошелся вокруг, между стульями, пошевелил плечами, проверяя, как тело чувствует себя этим утром.
Чуть лучше, совсем чуть-чуть. Ему казалось, что голос стал сильнее, и ночь, проведенная на твердой поверхности, — от утеплителя толку практически не было, — вроде бы пошла на пользу его ребрам.
Она сидела на плюшевом стуле, чуть покачиваясь взад-вперед. Они помолчали несколько минут, а потом она сказала:
— Я есть хочу.
— Я тоже.
— Может, постучим в дверь?
— Пусть сами сделают первый шаг.
— Ладно. — И она быстро спросила: — Они убьют нас?
— Не знаю, — ответил он и застыл, держась одной рукой за спинку стула.
Теперь, когда она готова, можно и поговорить.
— Меландер — главный, тот крупный и волосатый, он считает, что тогда они поступили по обстоятельствам. Он просто занял у меня деньги и действительно собирался отдать, может, и отдаст когда-нибудь. Он считает, что ведет себя правильно в этом мире, и ненавидит кидал, а то, что случилось со мной, — это просто рабочая необходимость.
— А ты бы согласился относиться к этому именно так? — спросила она.
— Посмотрим, как все пойдет, — сказал он, чтобы успокоить ее. — Есть еще Карсон. Я думаю, он предпочел бы, чтобы мы умерли. Ему не понравилось то, что я не ждал их дома, как послушный мальчик, а приехал сюда.
— А третий?
— Росс — он всегда ведомый. И следует за лидером.
Она обдумала сказанное, медленно тряся головой. Ее правая туфля наполовину сползла со ступни, и она раскачивала ее пальцами, а потом спросила:
— Как ты думаешь, что будет дальше?
— Никто не выйдет из дома как минимум в течение двух дней. В этом проблема. Если бы могли сейчас просто разойтись каждый своей дорогой, они бы заперли нас здесь и смылись, и на том бы все и кончилось. Но ты знаешь, остров перекрыт, проверяют каждую машину на каждом мосту, каждую лодку на воде, и так будет продолжаться еще три-четыре дня.
— Да, я знаю.
— Через некоторое время я начну вызывать у Меландера зуд просто одним своим присутствием.
— Но ты же не можешь уйти? Или можешь? Мы можем уйти вместе? Мы никому ничего не скажем.
Он покачал головой;
— Они не хотят упускать нас из виду, хотят держать нас под присмотром, а это значит здесь. Позже это может закончиться смертью.
— Но ты считаешь, что не этим утром.
— Паркер! — долетел со ступенек голос Росса.
— Вы там проснулись?
— Да, — отозвался он, а Лесли встала и надела туфлю.
— Спускайтесь вниз!
— Ну вот, сейчас все и узнаем.
5
Росс провел их в столовую, где уже сидел Меландер спиной к морю. Оружия на столе не было, стояли коробка с пончиками, кофейник, фунтовая коробка сахара, кварта молока, белые фарфоровые чашки, металлические ложки, бумажные тарелки и салфетки. Дробовики были прислонены к стене в углу. Пистолетов не было видно, наверное, они носили их при себе. С другой стороны стола лежали матерчатые сумки на ремнях. Паркер заметил, как в одной из них блестит золото. Карсона не было видно.
Росс зашел в комнату первым, за ним Лесли, потом Паркер. Меландер указал на стул слева от себя и сказал:
