Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Мы поднялись на крепостную стену. Изогнувшись, я исхитрилась протиснуться между зубцов, чтобы окинуть взглядом весь Рист и расстилавшееся до горизонта море. Это была самая высокая точка города, и вид оказался просто ошеломляющим. Ах, если б мне позволили запечатлеть его на холсте или хотя бы на бумаге!
Я не сразу обратила внимание на тянувшего меня за рукав охранника, так что ему пришлось вежливо, но твердо взять меня под локоть.
— Не надо вот так делать, ваше сиятельство, — сказал Безликий столь же бесцветным, как его внешность, голосом.
— Как — так?
— Вы можете упасть, а мне потом отрубят голову.
— Я вовсе не собираюсь падать! — запротестовала я. — Я очень крепко держалась.
— Меня предупредили, что вы весьма… неожиданная особа.
— О!
Видимо, некто — уж не сам ли Кароль-король? — запугал охранника тем, что я могу не только сбежать, но и попытаться покончить жизнь самоубийством. И тем самым превратил Безликого из бдительного сторожа еще и в телохранителя…
— Погода сегодня очень ветреная, вы можете простудиться. Идемте назад.
И он непреклонно повлек меня обратно.
…а вдобавок еще и в няньку…
Я была уверена, что не увижу Силвера до самой моей передачи из рук в руки отцу. И смирилась с этим, хотя и мучилась недосказанностью нашего расставания. Я готова была извиняться перед ним снова и снова — если даже не добьюсь прощения, хотя бы утешусь тем, что сделала для этого все возможное.
Хотя круг лиц, которых я видела изо дня в день, по-прежнему не менялся, моя тюрьма расширилась теперь до границ парка и даже чуть дальше, за пределы дворцовой стены, до террасы, которую Кароль как-то назвал «местом своего отдохновения». Я садилась на скамью и рисовала бухту. Не спеша, фрагментами, детально. Торопиться было некуда, до приезда отца еще не меньше полутора недель, так что я успеваю закончить обещанный когда-то пейзаж.
Тут-то и появился заказчик собственной персоной.
Безликий, традиционно занимавший свой пост у парапета (а вдруг я, такая непредсказуемая, кинусь со стены прямо в столь любимую королем бухту?), встрепенулся и поспешно выпрямился. Я чуть было не обернулась, но, догадавшись по поведению охранника, кто появился, удержалась. Шагов я не услышала, просто ощутила его присутствие. Силвер молча постоял у меня за спиной. Я крепче ухватила кисть, чтобы она не начала дрожать — разбухшее сердце билось в самом горле, перехватывая не только голос и дыхание, но даже и движения.
— Стоит ли теперь утруждать себя этим, ваше сиятельство? — наконец произнес Силвер.
— Я же обещала нарисовать бухту, ваше величество, — сказала я, не оборачиваясь. — И я ее нарисую.
— А вы, конечно, всегда исполняете свои обещания? — Насмешка в звучном голосе. Силвер обошел меня и добавил: — И да, конечно, вы можете не вставать, чтобы поприветствовать короля.
— Спасибо, ваше величество, вы очень добры, — отозвалась я, стараясь, чтобы мой голос звучал столь же ровно и насмешливо.
— Даже сам удивляюсь, насколько! — отозвался он.
Я бросила быстрый взгляд исподлобья. Силвер стоял, опершись обеими руками о парапет, спиной ко мне. Рассматривал свою любимую бухту. Волосы, сегодня не забранные в хвост, рассыпаны по вороту черного камзола; знакомая линия прямых широких плеч; сильные руки, умеющие ласкать и убивать, украшены лишь массивной печаткой. Пальцы начали барабанить по серому камню парапета. Я поняла, что Силвер почувствовал мой взгляд, и опустила глаза, прежде чем он быстро обернулся.
Теперь уже я делала вид, что сосредоточена исключительно на картине. Добавить мазок, макнуть кисть в краску, добавить следующий, слегка отклониться, оценивая результат… Но долго так выдержать не смогла. Я вскинула взгляд: Силвер стоял, прислонившись спиной к парапету, сложив на груди руки. Наблюдал за мной с прищуром и с саркастической усмешкой. Конечно, для него, привыкшего к интригам и играм, я со своим напускным спокойствием и деловитостью была вся как на ладони.
А я смотрела теперь на него открыто и жадно: резкие черты лица; чистый цвет и свет глаз приглушен четкой линией припущенных ресниц, левая бровь поднята в насмешливом вопросе… Ох, Кароль, как же я по тебе скучаю!
Он заговорил — привычным бархатным баритоном Кароля, но с ядовитыми интонациями Силвера:
— Отчего же ваше сиятельство не спрашивает, какое впечатление произвел на меня мой портрет?
Я встрепенулась. Да я и думать про него забыла! Переболела, дорисовала — и отпустила на волю, как выросшего воспитанника. Конечно, неприятно, если портрет не поймут или даже уничтожат в приступе гнева, но и это от меня никак не зависит, все уже закончено и исправляться ни в коем случае не будет…
— И каково же произведенное впечатление, ваше величество?
Ответ был неожиданным:
— Всё истинная правда.
— О… — я растерялась, но не успела порадоваться, как Силвер продолжил:
— Вы прекрасно отобразили мой характер. Коварство, жестокость, изворотливость, надменность…
— Подождите…
— …властолюбие, деспотизм. — Король холодно смотрел на меня. — У вас очень зоркий глаз, княжна. Просто странно, как к подобному человеку вообще можно испытывать нежные чувства. — Пауза, нажим в голосе. — Но ведь многие женщины любят именно таких мужчин, правда?
Он упрекает меня в том, что я не изобразила его взглядом ослепленной любовью женщины? Я сцепила пальцы, но ответила ровно:
— Что ж, значит, портрет не удался. Или удался — но не для вас.
— Поясните.
— Я очень редко прибегаю к аллегориям в собственных картинах. Но в вашем портрете наличествует четкая и ясная аллегория. Вы — словно тьма и свет, ваше величество. В вас имеются все те черты, которые вы только что перечислили. Но они смешаны и переплетены с другими, оборотными сторонами вашей натуры. В вас есть и мягкосердечие, преданность, великодушие и тонкость чувств… Но, в отличие от большинства людей, ваше сердце контролируется вашим мозгом…
…а иногда — особенно в отношении этой женщины — еще и иным органом…
Он не собирался встречаться с Эммой вплоть до приезда ее Волчьего папаши. Да и зачем? Чтобы выплеснуть на нее весь свой гнев и разочарование? Уничтожить ядовитыми насмешками и беспощадными словами, как он это прекрасно умеет? Смысл? С таким же успехом можно было переколотить весь драгоценный королевский фарфор, побиться головой о стену… или сомкнуть пальцы на ее нежной шее. Ничего уже не изменишь. Пусть даже и Эрик делает откровенные намеки. Да пошел он… к хазратским демонам в соответствующее отверстие!
После традиционных докладов о состоянии дел в столице и кое-каких — в государстве — Фандалуччи с постным лицом ежедневно добавлял одну и ту же фразу: «Княжна чувствует себя хорошо. Кушает нормально. Прогуливается. Рисует». Поначалу он рычал на полицмейстера по поводу этих совершенно не нужных ему сообщений, потом смирился… потом начал досадовать на скудость информации.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
