Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
Я по привычке назвала его так. Хотя передо мной был нелегкий, восторженный красавец-музыкант, а закованный в броню жизненного опыта солидный бизнесмен. Он ничуть не удивился. Здесь действовали законы памяти и сна, все реально, возможно, доступно.
— Прошло бы совсем немного времени, и мне пришлось бы оставить тебя, малыш. Моя семья — мусульмане. Моя мама говорила: встречайся с кем хочешь, нас это не касается, но женитьба — это уже семейное дело. Мы сами подыщем тебе невесту, сынок. Ты не подходила нашей семье в качестве невестки. Категорически не нравилась моей маме. Отец не вмешивался до определенного поворота событий. Дальше бы случилось вот что: я собрался жениться на тебе, а моя семья встала на дыбы, пригрозила лишить наследства. Пришлось бы нам расстаться. Отец предложил бы тебе компенсацию, ты бы не взяла. Послала бы меня подальше. Малыш, я горевал недолго, я — большой бабник, как оказалось. Потом, когда ты ушла от меня (значит, я все же ушла от него!), до своих сорока трех встречался только с моделями. Это дело затягивает. Простые девушки кажутся блеклыми, унылыми. Чужими… Благодаря тебе, Саша, я и сам стал известной моделью. Ты открыла для меня модельный мир. Я снимался в кино. Заработал два миллиона евро на рекламе трех известных брендов одежды и парфюма. Но позвонил отец, сказал, что надо прекращать баловство, и я принял в наследство фабрику, бизнес и так далее. Мы ровесники, малыш. Тебе сорок семь. Сейчас я бы не сделал тебе предложение. В нашем обществе только юные девушки становятся невестами. Ты уже старая для меня, Саша. Я женюсь на юной дочке миллионера, в апреле свадьба, ее отец арендует целый остров для гостей…
— Спасибо, — прошептала я сквозь слезы.
Анри тотчас исчез, комната закрылась.
Правда очень болезненна.
Встречающий меня в аэропорту Анри ничего не знал о моей «комнате истины». Сильно волнуясь, не дал мне заговорить первой.
— Саша, я написал тебе письмо. Я сейчас прочитаю. Ничего не говори.
Анри еще детским, крупным почерком написал мне любовное послание. Он читал вслух, читал только для меня.
Стася, наблюдавшая за нами, подошла, предложила спасительное:
— Давайте, поговорите вечером, в спокойной обстановке. Сейчас нам надо спешить в агентство…
— Ты можешь сегодня вечером? — бесцветно спросила я Анри.
— Я отменю репетицию, солнышко. Обязательно. Жди меня в апартаментах.
Анри целует меня. Остатки сил покидают меня по-английски. Я все скажу ему. Только не сегодня. Пусть эта ночь еще побудет НАШЕЙ. Я объясню ему утром.
На рассвете Анри отчаянно пытается меня убедить:
— Что нам мешает быть вместе? Мы любим друг друга. Зачем все разрушать?
— Я не подхожу тебе. Я не могу остаться.
Я ухожу. Анри кричит мне в спину: ты — жестокая, неправильная девушка! Теперь всю жизнь у меня на спине будет подергивать, как давно простуженный нерв, клеймо, незримо повешенное моим страстным Анри: ты — неправильная, жестокая девушка…
Прости, любимый! Прощай!
Мне кажется, что я временно умерла, впала в летаргический сон. У меня даже температура тридцать пять градусов. Я хожу бледная, осунувшаяся, тихая, но непреклонная. Мое Нечто согласно со мной. Мы вместе с моим внутренним камертоном переживаем трудные времена. «Иногда убежать — значит одержать победу» — гласит японская поговорка. Я сбежала с поля любви. Я — дезертир. Но это была не моя битва. Я ошиблась полем боя.
Анри будет звонить. Отвыкать по частям, отрывая себя от меня. Его звонки, как электрические разряды, будут встряхивать мое тело: вздрагиваю на его теплый голос, но душа моя уже далеко… Я должна быть сильной. Во имя грядущего, во имя МОЕГО МУЖЧИНЫ. Между нам и будет Музыка и Ветер. Я освободила пространство в душе для новой любви: можно приземляться — полоса свободна.
Стася зовет меня на Бали. Су и Лап ждут нас.
— Ты не представляешь, какой сюрприз приготовил нам Су. Мы поедем к знаменитому ясновидящему, медицилмену. Его снимал канал National Geographic Такой классный старик!
Я вытираю слезы. Понимаю, с Анри все кончено. Это — точка. На Бали начнется новый абзац моей истории о поисках любви. Я знаю это.
Су и Лап встречают нас в аэропорту. Лап так соскучился по Стасе, что стремительно подхватывает ее на руки и кружит, крепко прижимая к себе. Стася пищит на весь аэропорт. Су берет наши сумки. Мы тихо улыбаемся друг другу. Прекрасный мужчина идет рядом со мной. О таком даже трудно и мечтать. Разве я могла бы представить в своем сумрачном провинциальном городке, что где-то на свете, за тысячи километров от меня, живет такой вот сказочный Су? Но мне необходимо время, чтобы отойти от сильного наркоза Анри. Я знаю — еще долго мне будет больно. Еще долго я буду скручивать подушку, пряча от мира слезы по страстному музыканту. Хотя все уже решено, мое сердце переполнено расставанием с Анри. Скоро воды нашего стихийного наводнения должны сойти. Подожду.
Отдыхаем целый день на вилле Су. Здесь по-прежнему все сказочно красиво и необыкновенно чисто. Плаваем в бассейне. Ужинаем в ресторанчике на берегу океана. На следующее утро едем в Убуд. Это центр балийской культуры. Здесь шикарные отели, бутики с картинами индонезийских художников, артгалереи.
Убуд — милый, уютный городок. Королевский дворец в самом центре, а вокруг него — непритязательный деревенский пейзаж. В Убуде тусуются художники, дизайнеры, музыканты танцоры, астрологи. Говорят, здесь встречался Чарли Чаплин с Маргарет Рид.
От Убуда едем на машине до деревеньки, где обитает необыкновенный старик. Ему восемьдесят девять лет. Он художник, скульптор, медиум. К дому предсказателя ведут высокие ступеньки. Он сидит на самой последней, беззубо улыбается нам.
— Мне сказали, — весело щурясь, говорит он, — если я соглашусь сняться на канапе National Geographic, они сделают мне полный рот зубов. А зачем мне зубы почти в девяносто лет?
На самом деле он изучает нас. Позитивным прищуром напоминает мне Деда… Смотрим его картины. Это красочные таинственные ребусы. В каждой виден вопрос и кроется ответ. Стасе старик предсказывает большие деньги, удачу во всем, счастливое замужество. Глядя на сверкающую позитивом, волевую красавицу Стасю, веришь: иначе быть не может. Природа щедро отмерила ей доброты, красоты, жизненной силы.
Хозяин рисует картину. С удивлением я узнаю на полотне лицо Деда. Медицилмен, довольно улыбаясь, рисует в области сердца Деда глазастые цветы. Выделяет ярко-синей краской глаза Деда. Такую же краску наносит на глаза цветов… Через полчаса картина готова. Это подарок для меня.
— Спасибо, — Я смущена, взволнована.
— Ты найдешь занятие в своей жизни: будешь говорить, а люди станут тебе внимать. Будет два брака. Денег много не жди. Твое счастье не в этом…
Я понимаю, у меня есть Дед — главное мое счастье. У меня есть я сама. Я никогда не буду одинока. Дед открыл мне и эту тайну. Одиночество мне не грозит.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
