— Я служу уже год! Я имею право!
— Какое право? — в ответ кричал я. — Убивать своих соотечественников?
Подбежали другие солдаты. Шах-Заде приказал им увести не в меру ретивого служаку-пулеметчика. Уходя, тот долго еще оборачивался, бросая злобные взгляды на нас с Петровичем. О мужичонке с семьей на время забыли. Между тем он стоял рядом. Сняли с него оружие: и кинжал, традиционный афганский полустилет в обитых медью деревянных ножнах, и маленькую «беретту» под малокалиберный патрон.
— Твоя семья? — спросил Шах-Заде, указывая на женщин.
— Моя.
— Отправь всех в деревню.
Женщины водрузили на головы небольшие узелочки с пожитками, косвенно подтверждая, что вариант экстренного оставления деревни ими предусматривался заранее, и засеменили по краю оврага. Шах-Заде начал допрос:
— Где банда?
— Ушла, как только вы появились.
— Ты из банды?
— Нет.
— Зачем тебе тогда оружие?
— Я крестьянин, — начал объяснять мужичонка. — Без оружия никак нельзя. Вокруг деревни звери. Да и люди часто хуже зверей. Нужно защищать семью.
Допрос прервали автоматные очереди и крики, раздавшиеся из оврага. Бросились к его краю. Внизу полковой контрразведчик палил короткими очередями из автомата то между ног, то рядом с головой лежавшего перед ним и извивавшегося всем телом афганца. А в перерывах между очередями орал ему что-то на пушту. Петрович попросил Шах-Заде:
— Распорядись, пусть тащит пленного сюда.
Контрразведчик кивнул отдавшему приказание Шах-Заде, пальнул еще раз с явным сожалением между ног подопечного и повел его наверх. Второй пленный, в отличие от первого, смотрел на нас, почти не скрывая ненависти.
— Вот, — сказал контрразведчик, показывая нам патронташ с винтовочными патронами и мешочек с патронами для пистолета «ТТ», — у него нашел. Винтовку и пистолет где-то спрятал, а это не успел или не захотел выбросить.
Вернулся бэтээр, так и не перебравшийся на другую сторону. Залезли вместе с пленными под броню, наверху места всем не хватило, и двинулись вдоль оврага к Харвару. Там уже была развернута артиллерия, готовая сходящимися волнами обработать ущелье. Пехота возвращалась. Потерь не было. Противник, как и предполагалось, ушел в ущелье, а напуганные жители разбежались.
Пока попеременно работали авиация и артиллерия, лениво сидели под уже высоко поднявшимся солнцем, дожидаясь обеда. Когда его принесли, Шах-Заде вдруг вспомнил о пленных, остановил пробегавшего мимо штабного офицера и приказал привести и накормить их.
— Этот первый, — рассуждал Шах-Заде, — и в самом деле простой крестьянин. А вот второй — тот явно из банды. Его в Кабуле передадим госбезопасности, пусть с ним поработают.
Прибежал посланный офицер и зашептал Шах-Заде на ухо. Разомлевший на солнышке начальник штаба корпуса резко поднялся и начал было выговаривать что-то офицеру, но потом остановился, махнул рукой и сел снова.
— Эти дураки, — обращаясь к нам, сказал Шах-Заде, — уже расстреляли пленных. Чтоб не возиться. Вон там, за горкой, оба лежат.
Закончила работать артиллерия. Улетели «горбатые» — вертолеты огневой поддержки «Ми-24». Наступила тишина. Вдруг раздался одиночный винтовочный выстрел: упал один из солдат расчета орудия. Остальные начали торопливо разворачивать гаубицу в сторону видневшегося невдалеке черного шатра афганского кочевника. Выстрел. Нет шатра. Зачем кочевому пуштуну потребовалось влезать не в свое дело, так и осталось загадкой.
Вечером выехали в Кабул докладывать об успешном выполнении задачи и уничтожении банды. Шах-Заде, к нашему удивлению, молчал, растеряв за день всю свою живость и веселость. Молчали и мы. Ощущения победы не было.
Провинция Логар. Оборона
В октябре одному из наших корпусных переводчиков крупно «повезло»: полк, в который он был направлен, блокировал другой полк той же афганской горно-пехотной дивизии, перешедший на сторону противника, и мой коллега по переводческому цеху вместе с советниками почти месяц просидел в окружении, а я — безвылазно на дежурствах в штабе корпуса. Истомившись в четырех стенах, я с интересом встретил известие о том, что южнее Кабула, в провинциях Логар и Пактия, будет проводиться операция, в которой планируется участие и 45-го пехотного полка нашего корпуса.
В полк от корпуса вновь ехали Шах-Заде с Петровичем, ну и я при них. Времени на сборы нам, как всегда, не дали. К вечеру, до наступления темноты, нужно было добраться до Пулиалама в провинции Логар, где дислоцировался 45-й полк. Шах-Заде предложил ехать втроем на его «Тойоте». Эта машина ранее принадлежала Наиму — брату свергнутого в апреле 1978 года президента Дауда, а Шах-Заде получил ее в подарок за активное участие в тех событиях. После «газиков» и «уазиков», на которых мы мотались по стране, сама поездка на белой, с затемненными окнами комфортабельной машине обещала быть просто замечательной.
Шах-Заде сел за руль, и мы на большой скорости по запруженным машинами, двуколками, тележками, вьючными животными и просто пешеходами улицам двинулись на юг, к выезду из города. Начальник штаба был не в меру возбужден, разговорчив и весел. Когда он предложил остановиться в придорожной шашлычной перекусить и выпить местной самогонки под звучным названием «ватани» («отечественная»), я сообразил, что Шах-Заде уже где-то хватанул стаканчик-два хмельного. Петрович благоразумно отказался, высказав обоснованное предположение, что в полку нас обязательно накормят ужином. Уяснив, что Шах-Заде за рулем опасен для окружающих, он нашел хороший повод обезопасить прохожих, попросив начальника штаба дать немного «порулить» шикарной машиной.
Поехали медленнее, наслаждаясь прекрасными видами скалистых гор под высоким сводом бирюзового неба «азиатской Швейцарии», так еще недавно называли Афганистан в туристических буклетах. Шах-Заде понемногу пришел в себя и стал вводить нас в обстановку. Сообщил, что вся дорога до центра провинции безопасна, только в одном месте противник время от времени устраивает засады — в ущелье, где делающее зигзаг шоссе зажато с левой стороны речкой, а с правой вплотную примыкает к крутому горному склону. Я слышал об этом месте. Здесь несколько месяцев назад попала в засаду группа наших советников с переводчиком. Их спасло только то, что бронетранспортер, на котором они передвигались, наехав на устроенный на дороге завал, высоко задрал нос и граната из РПГ-7[40]ударила в днище под острым углом, не причинив вреда.
Подъехали к ущелью. Шах-Заде распределил роли. Мне было поручено отслеживать обстановку с левой стороны и сзади машины, на себя он брал ситуацию впереди и справа, то есть наиболее опасную зону. Приоткрыли на треть затемненные окна и взяли на изготовку автоматы. Петрович рулил. За поворотом ему пришлось резко затормозить: на том месте, где обычно устраивался завал, асфальт был вскрыт, и поперек дороги протянулась неширокая канава глубиной сантиметров пятнадцать, движению, однако, не мешавшая, если преодолевать ее не на скорости.
