Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Прошлёпав по комнате, Иртеньев заглянул через открытую дверь на кухню и замер от восхищения. Там, у плиты, хлопотала Ревекка, из всей одежды на ней был только опоясывающий голубой шарф с пышным бантом на боку, да удерживающая волосы алая лента.
Неизвестно почему полковнику вспомнилось, что именно так он представлял себе в юности вакханок, и, не в силах сдержаться, Иртеньев, неслышно подойдя к подруге сзади, шутливо шлёпнул её по наполовину выглядывавшей из-под шарфа тугой ягодице.
Ревекка, чуть не выронив нож, которым она что-то помешивала на сковороде, испуганно пискнула, повернулась и, отлично понимая, что это всего лишь своего рода ласка, благодарно ткнулась носом в плечо Иртеньеву.
— Ой, как гренками пахнет… — полковник зажмурил глаза и принюхался. — Ты, выходит, и куховарить умеешь?
— Умею. Я тебе ещё рыбу-фиш по-еврейски приготовлю, а сейчас… — Ревекка повернулась к плите и перевернула шипевший на сковородке внушительный кусок мяса. — Тебе стейк прожареный или с кровью?
— Прожаренный, — улыбнулся Иртеньев.
— Про-жа-ренный… — чуть ли не по складам протянула Ревекка, наклонилась над плитой и вдруг спросила: — Ну как, хорошо в Америке?
— Хорошо-то хорошо… — Иртеньев принялся не спеша оглядывать кухонное убранство. — Только уж больно многие с оружием бегают.
— А ты разве нет? — Ревекка выпрямилась и с хитрецой посмотрела на Иртеньева. — Тоже револьвер таскаешь…
Конечно, Ревекка видела его «бульдог», но сказала об этом почему-то только сейчас. Отголосок былой тревоги тут же мелькнул в подсознании полковника и сразу пропал. Сейчас ему не было дела до всяких треволнений и, пожав плечами, Иртеньев ответил:
— Привычка. Да и какое это оружие, так, пукалка…
Странная волна спокойствия и душевного комфорта накатила на полковника, Иртеньев непроизвольно выглянул в окно и вдруг со всей отчётливостью осознал, что у него навсегда останется в памяти вид этой поляны с таким символическим названием Хэппи-Крик…
* * *
Погода на первый взгляд казалась приемлемой, но откуда-то с норда накатывала крупная зыбь. Большие волны раскачивали пароход, и он то грузно переваливался с боку на бок, то скатывался вниз, чуть ли не зарываясь носом в воду.
Похоже, где-то севернее ветер разгулялся не на шутку, отчего большой грузопассажирский «Шаумут» так мотало, что даже привычного к качке Иртеньева время от времени начинало подташнивать, и он судорожно сглатывал накопившуюся слюну.
После сказочного месяца в домике у ручья Ревекка вместе с Иртеньевым долго поджидали в Сан-Франциско подходящий коммерческий рейс на Иокогаму, и у полковника было достаточно времени, чтобы подумать.
Во всяком случае, прежде чем согласиться на поездку в Японию, Иртеньев оттягивал окончательное решение, шатался по городу, подолгу сидел с подругой в Баджер-парке или же разнообразия ради, захватив Ревекку с собой, переезжал на пароме в Окленд.
С борта парома открывался вид на знаменитые Оклендские доки и гавань, куда заходили корабли со всех концов мира. Здесь, в заливе, зимовали и большие зверобойные шхуны, и малые судёнышки. Тут же собирались лодки рыбаков и устричных пиратов, боты контрабандистов и даже китайские или японские джонки.
Припортовый район был полон салунов и таверн, где развлекались съехавшие на берег команды, заказывая себе «Слепого поросёнка», а потом, насосавшись «огненной воды», устраивали пьяные драки или, будучи под хмельком, рассказывали друг другу нескончаемые матросские байки.
Именно здесь, натолкнувшись однажды на таверну с многообещающим названием «Последний шанс», полковник и принял окончательное решение. Конечно, соглашаясь ехать вместе с Ревеккой не куда-нибудь, а прямо в Японию, он шёл на огромный риск, но в случае удачи, можно было узнать многое…
Тошнота всё чаще подкатывала к горлу, помимо воли заставляя сравнивать коммерческий «Шаумут» с элитным «Кайзером». И хотя по меркам парохода двухместная каюта, предоставленная Ревекке и Иртеньеву, считалась лучшей, разница бросалась в глаза.
Тут ни картин, ни ковров конечно же не имелось, а был покрытый коричневым линолеумом пол и стенки из простого крашеного дерева. И, как напоминание о постоянной качке, на столике под иллюминатором была привинчена деревянная решётка, в которой расплёскивал воду полупустой стакан.
Чтобы отогнать приступ морской болезни, Иртеньев встал с койки и, оставив Реввекку в каюте, вышел, намереваясь подняться на верхнюю палубу. В коридоре слышалось, как где-то внизу натужно пыхтит паровая машина, пахло камбузом, и полковник, стремясь поскорее выбраться на свежий воздух, поспешил к трапу.
На верхней палубе было свежо, после душной каюты легко дышалось, и начинавшийся приступ морской болезни прошёл бесследно. К тому же качка ослабела, и хотя, чтобы устоять, приходилось держаться за поручни, было заметно, как у горизонта появляется край абсолютно чистого неба.
Правда, длинные волны были ещё достаточно высоки, и порой «Шаумут», вскидывая корму, полого скатывался вниз, норовя опять зарыться носом, чувствовалось, что зыбь стихает. Косвенно об этом говорило и то, что свободные от вахты матросы тоже повылезали наверх и грелись, сидя прямо на машинном кожухе у дымовой трубы.
Полковник хотел было подойти к ним, чтобы перекинуться парой слов, но раздумал, остановил взгляд на кильватерной струе и, глядя в ту сторону, где день назад пропали из вида Золотые ворота, поймал себя на мысли, что каких-нибудь сорок лет назад недалеко от Фриско были русские поселения…
По давней привычке полковник прикинул, как могли бы развиваться события, принадлежи Аляска и сейчас России, но тут его взяла за рукав тоже выбравшаяся на палубу Ревекка и слегка обиженно спросила:
— Ты почему меня одну бросил?
— Ну почему же бросил? — улыбнулся Иртеньев и пояснил: — Ты же знаешь, когда качает, лучше лежать.
— Да? — надула губы Ревекка. — Сам говорил, свежий воздух помогает…
— Ну, это если силы есть… — начал было Иртеньев, но Ревекка, всё больше капризничая, оборвала его:
— А у меня вот есть! — и, демонстративно отвернувшись, принялась вглядываться в горизонт.
Полковник выждал с минуту и поинтересовался:
— Что ты там высматриваешь?
— Да вот, — то ли свежий воздух подействовал, то ли Ревекка просто овладела собой, но теперь она говорила сухо, по-деловому: — У нас писали, что русские крейсера Японию со всех сторон блокировали, так что, вполне возможно, и нас перехватят…
— А чего ты их так боишься? — усмехнулся Иртеньев. — В Атлантике пугалась русских броненосцев, а что они тут такого страшного натворили?
— Ты смеёшься? — похоже, Ревекка обиделась. — Эти русские так зажали японцев, что, как мне говорили, здешние дельцы сожгли в Токио дом адмирала Камимуры.
Осведомлённость Ревекки несколько озадачила Иртеньева, и он, собираясь с мыслями, шутливо спросил:
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
