Странная она, эта «Поучительная игра для одного игрока», и правила у нее странные. Иногда у игрока возникает впечатление, что все это он когда-то уже знал, что играл когда-то в нечто подобное или что он знает Игру из снов или, может быть, из книг какой-нибудь сельской библиотеки, в которую ходил, когда был ребенком. В инструкции вот как написано по поводу Шестого Мира:
Время Изыдора
Однажды, когда Изыдор пришел на почту с пачкой писем, служащая в блестящем фартуке вдруг приблизила лицо к окошку и сказала:
— Начальник очень тобой доволен. Он говорит, что ты — наш лучший клиент.
Изыдор застыл с химическим карандашом над бланком рекламации.
— Как это? Ведь я наношу почте ущерб. Но это все по закону, я не делаю ничего плохого…
— Ах, Изыдор, ты ничего не понимаешь. — Послышался звук отодвигаемого стула, и женщина наполовину высунулась из окошка. — Почта на тебе зарабатывает. Поэтому начальник радуется, что кто-то вроде тебя нашелся именно в нашем пункте. Видишь ли, договоры между странами таковы, что за каждое потерянное международное письмо почты обеих стран платят пополам. Мы тебе платим в злотых, а они — в марках. Мы тебе эти марки пересчитываем по государственному курсу, все в соответствии с предписанием. Зарабатываем и мы, и ты. Собственно, никто ничего и не теряет. Ну что, ты доволен?
Изыдор кивнул головой без особой уверенности:
— Доволен.
Служащая отодвинулась от окошка. Она взяла у Изыдора бланки рекламаций и начала машинально проставлять штемпеля.
Когда он вернулся домой, перед домом стоял черный автомобиль. Мися уже ждала его в дверях. Ее лицо было серым и застывшим. Изыдор сразу понял, что случилось что-то страшное.
— Эти люди к тебе, — сказала Мися деревянным голосом.
В комнате за столом сидели двое мужчин в светлых плащах и шляпах. Дело было в письмах.
— Кому пишешь письма? — спросил один из мужчин и закурил.
— Ну, в туристические фирмы…
— Это попахивает шпионажем.
— Какой там шпионаж… Ох, слава Богу, а то знаете, я как увидел машину, думал, с детьми что-то…
Мужчины обменялись взглядами, и тот, что был с сигаретой, мрачно посмотрел на Изыдора.
— Зачем тебе столько цветных журналов? — неожиданно спросил второй.
— Мне интересно, что делается в мире.
— Интересно, что в мире… И зачем же тебе этот мир понадобился? Ты знаешь, что можно получить за шпионаж?
Мужчина быстрым движением провел по шее.
— Перерезанное горло? — спросил Изыдор в ужасе.
— Почему ты не работаешь? С чего живешь? Чем занимаешься?
Изыдор чувствовал, что у него потеют руки и он начинает заикаться.
— Я хотел пойти в монастырь, но меня не приняли. Я помогаю сестре и зятю. Колю дрова, играю с детьми. Может быть, получу какое-нибудь пособие…
— Желтый билет, — буркнул тот с сигаретой. — Куда шлешь письма? Может, в Свободную Европу?
— Только в автомобильные фирмы или в туристические бюро…
— Что тебя связывало с женой Полипы?
Изыдор только через мгновение понял, что речь идет о Руте.
— Можно сказать — все и ничего.
— Только без философии.
— Мы родились в один и тот же день, и я хотел на ней жениться… но она ушла.
— Знаешь, где она сейчас?
— Нет. А вы знаете? — спросил Изыдор с надеждой.
— Не твое дело. Это я задаю вопросы.
— Я ни в чем не виноват. Польская Почта мной довольна. Они мне так и сказали.
Типы в плащах встали и двинулись к выходу. Один из них еще обернулся и сказал:
— Помни, ты под контролем.
Через несколько дней Изыдор получил мятое и перепачканное письмо с заграничными марками, каких он еще не видел. Машинально посмотрел на отправителя и прочитал: Amanita Muscaria.
Эти слова показались ему удивительно знакомыми. «Может, это какая-то немецкая фирма», — подумал он.
Но письмо было от Руты. Он догадался, как только увидел неловкий детский почерк. «Дорогой Изек, — писала она, — я очень далеко, в Бразилии. Бывает, я не могу спать, так по вас скучаю. А бывает, что вообще о вас не думаю. У меня тут много дел. Я живу в огромном городе, полном разноцветных людей. Как там твое здоровье? Надеюсь, моя мама тоже здорова. Мне ее очень не хватает, но я знаю, что она не могла бы тут жить. У меня есть все, чего я хотела. Не передавай никому приветов, даже моей маме. Пусть меня побыстрее забудут. Amanita Muscaria».
