— Это Ярмак? — мрачно спросил Андрей. — Он знал о Маське и заложил меня. А когда вырси у меня не нашли, он понял, что ее могла забрать только ты. Он тебя уволил, да?
— Андрей, милый… — сказала Таня и на мгновение умолкла, словно споткнувшись на этом слове. Поднесла пальцы ко лбу и сделала безнадежный взмах.
— Я была в отчаянии, — тихо и как-то монотонно начала она. — Игорь, конечно же, всё знал, но не стал про меня никуда докладывать. Вместо этого, как только поправился, вызвал к себе и объяснил всю безнадежность моего положения. А потом предложил… Предложил всё замять, так что ни одна живая душа не узнает…
Андрей всё понял. И опустил чашку на блюдце с такой силой, что едва не расколотил ее. Выплеснувшийся чай растекся по столу коричневой лужей.
Он и раньше подозревал, что Ярмак мог шантажировать Таню. И то, что она в результате могла сломаться. Но не желал рассматривать подобную возможность даже как вариант.
— Та-ак… — произнес он, не в силах глядеть ей в глаза и уперев взгляд в столешницу. — Значит, ты купила себе свободу. А Масю, конечно, в расход? — утвердительно спросил он.
Татьяна странно на него посмотрела. Помедлив, сказала:
— Моим главным условием было, что он и пальцем не тронет Масю. И, мало того — поможет ее увезти.
Андрей наконец-то поднял на нее глаза, полные больного непонимания.
— Куда увезти?.. — спросил он. — В другой мертвый город? — Андрей прекрасно помнил их последний разговор, когда они сошлись на том, что для вырси нет места в человеческом мире.
Татьяна отрицательно качнула головой, потерла пальцами переносицу:
— Бесполезно было просить Игоря выйти в город и подкинуть ее вырсям. Он бы просто ее убил, а я никак не могла бы это проверить. В Париже выхода не было. И я привезла Масю в Москву.
Андрей глядел на нее, сдвинув брови, в то время как изнутри его грызла какая-то огнедышащая тварь — грызла и жгла, жгла и грызла.
— Но и здесь у тебя с ней не могло быть выхода, — медленно проговорил он.
— У Игоря в Москве очень обширные подпольные связи, — продолжала она. — Я настояла, чтобы он устроил Маську на операцию. То есть это был цикл операций: ей раз и навсегда эпиллировали шерсть, потом удалили коготки, изменили форму ушек и много еще чего подправили. Я тебе говорила, что в Москве можно сделать всё, даже с вырсью, как выяснилось — за очень, очень большие деньги. И он это сделал, для меня… — Таня склонила голову, потом вскинула ее с коротким вздохом: — Маська действительно стала выглядеть, как обычный человеческий ребенок, — сказала она, подняв на него свои зеленые, почти как у вырси, глаза, источающие мрачный свет, в котором не намечалось надежды.
На Андрея медленной приливной волной накатило понимание.
Эта девочка, нет, всё-таки девушка в розовом платьице с цветочками, показавшая ему в оскале красивые, на вид вполне человеческие зубы…
Кем еще она могла быть?
Но…
Он чувствовал, но не хотел признаваться себе, что ему было бы гораздо легче, если бы Мася давно погибла.
Тогда всё было бы проще.
— Но тогда… — с усилием проговорил он, — …ей сейчас должно быть от силы три года.
— Это же вырсь, Андрей, — Таня устало опустила глаза. — Не человек. И растет она, как выяснилось, не по-человечески быстро.
«И двигается тоже…» — подумал, но не успел сказать Андрей. Вместо этого он сглотнул, увидев в дверях веранды худощавую фигурку.
Только что там никого не было — и вот она уже стоит, оперевшись плечом о косяк, словно давным-давно слушает, склонив голову чуть набок.
Татьяна, сидевшая вполоборота к двери, заметила его взгляд и обернулась, потом разом встрепенулась, словно обрадовалась:
— Ну что, Машуль, набегалась? — Девочка не отвечала.
— Ты не стесняйся, это Андрей, мой старый друг. Вот, приехал к нам в гости… Будешь чай? — Она подвинула по столу заранее принесенную третью чашку: — Давай-ка, подходи. Только не торопись. Помнишь, как я тебя учила: плавно, красиво…
Девочка оторвалась от косяка, картинно выпрямилась и стала церемонно приближаться к столу — действительно плавно и красиво, но почему-то не очень естественно: ощущалась в ее движениях старательная напряженность, как если б человеку велели двигаться раза в три медленнее, чем он привык.
Андрей глядел во все глаза: вот она с аккуратной медлительностью опускается на краешек стула, вот осторожно берет чашку и, стрельнув в гостя мгновенным, как вспышка, зеленым взглядом, подносит ее к губам.
А ведь она не только выглядела, как человек — как самая настоящая девочка-подросток на пороге созревания — но и, судя по всему, прекрасно понимала человеческую речь. Андрей всё силился и никак не мог соотнести ее с тем маленьким зверенышем, которого он принес с Башни, пригрев за пазухой. А потом, выходит, невольно свалил ответственность за ее судьбу на другого, близкого ему человека. Чем практически сгубил Таню…
— Ты, наверное, торопишься… — сказала Татьяна, отводя взгляд.
…И, получается, окончательно ее потерял… Он поднялся, поймав на себе пристальный изумрудный взгляд: Мася — да нет, какая там Мася — девочка Маша отставила чай и, похоже, уже некоторое время смотрела на него. Зрачки в зеленых радужках были по-человечески круглыми.
Операция?.. Вживленные контактные линзы?
— М-мол-локо, — вдруг мягко произнесла она, немного растягивая согласные. — Андр-рей. М-мил-лый. Пом-мню.
Таня закрыла ладонью лицо:
— Я рада, очень рада была тебя видеть, — сказала она, не отрывая руки от глаз. — Будешь еще в наших краях, заезжай.
Андрей, как во сне, встал, покинул веранду и пошел к своей машине. Как в липком и горьком сне, когда где-то рядом шелестит, цветет и благоухает жизнь, а ты бьешься под плотным колпаком в душном пространстве, в котором невозможно жить… Но ты живешь. И задыхаешься, не находя пути, и ни малейшей возможности вырваться наружу.
Всё, что он мог теперь для нее сделать — это уйти и никогда больше не появляться. Его появление способно было вызвать на ее глазах слезы — и ничего больше. Вот как всё обернулось… После нескольких лет безуспешных поисков и напрасных надежд он нашел любимую женщину. И уезжал. Или бежал?.. Быть может, скорее всего, так. Но прошлое, преобразившееся в настоящее, всё равно беспощадно его настигало.
Он готов был гнать, не останавливаясь, до самой Москвы. Но выезд на главную улицу оказался перекрыт двумя легковыми автомобилями — одним длинным, словно акула, и вторым значительно более коротким. Это обстоятельство вовсе не выглядело случайностью, но Андрей сейчас далек был от каких бы то ни было подозрений: он всё еще оставался там, на веранде с женщиной и с девчонкой — с теми двумя единственными существами, кого ему в этом мире назначено было любить… И потерять.
