— Кх-хад… ты… — выдавил Павел.
Гиперборей пожал плечами.
— Ты судишь обо мне однобоко, Павел. Да, мы побывали с тобой в паре опасных передряг, но я ни минуты не сомневаюсь, что во благо Земли ты поступил бы точно так же. К тому же… едва ли я предаю по-настоящему. В конце концов, для тебя это скорее всего действительно будет отпуском, хотя, конечно, и не в Сочи. Но Сочи можно будет устроить позже.
Павел шумно вздохнул и прекратил попытки объяснить гиперборею свои чувства по отношению к нему, к слуге Брахмиру, к господину Унию вместе с прочими атлантами, а также к Ассамблее в целом. Возможно, на это еще будет время. Но Павел очень постарается, чтобы этого времени оказалось как можно меньше.
— Возможно, творцы распнут меня за такие слова, — продолжал гиперборей, — но, на мой взгляд, Мироздание далеко не всегда справедливо. И даже больше — оно не всегда знает, что делает, особенно в тех случаях, когда и мы этого не понимаем… Взять хотя бы сегодняшнюю ситуацию. Я, например, не вижу никакого смысла в том, что вселенная расставила нас на разных половинах доски. Партия только начинается, а я уже нажил себе недруга… которому к тому же обязан честью Общины. Куда логичнее было бы играть в одной команде, как ты считаешь?.. Не отвечай, тебе все еще больно. Просто кивни.
Павел собрался с силами и отчаянно помотал головой из стороны в сторону.
— Тебе не обмануть меня, в глубине души ты согласен, — заявил Градобор. — Через что только мы не прошли вместе… Драка с сектантами — семечки… А вот раскол Ассамблеи с выходом смарров… Мы ведь, бывало, уже переигрывали их, Павел. Вдвоем! Против всей их магической мощи предвидения!.. Да что я тебе рассказываю, сам все помнишь.
Павел помнил. Огонь и лед из рук боевого мага, его пасть, утыканную ровными прямыми зубами у самого своего лица… И еще странную победу, от которой проиграли все, кроме отдела… И свой короткий запой вот на этой самой даче у шефа… Память услужливо подсовывала эпизод за эпизодом, и от этого становилось только горше. Зря гиперборей помянул былое. Если он действительно собирался добиться согласия Павла на участие в операции — зря…
— Я вижу, вижу… — вздохнул гиперборей. — Это все твой неизменный скепсис. Ты можешь смеяться сколько угодно, но творцы никогда не ошибаются. Просто часто они сами не понимают истинного смысла своих предсказаний. Вот и мой брат… Бедняга Помыслав тоже, оказывается, был прав, когда говорил об исходящей от тебя угрозе.
— Ты!.. — Приступ чистой, не замутненной рассудком злости придал Павлу силы. — Ты начал… все это!
— Конечно, — кивнул Градобор. — Ведь слова Помыслава слышали только мы с тобой. Я подсказал творцам Общины направление для поиска, и они легко подтвердили его туманное предсказание. Жаль только, что не сумели прояснить детали.
— Зачем… Уний? — выдавил Павел, почти не заметив, что каждое новое слово дается ему все легче.
— Вот именно за этим. — Гиперборей постарался вежливо скрыть удивление его непонятливостью. — Я понадеялся, что материалистический подход атлантов даст более четкий прогноз. Иногда это срабатывает, но в этот раз надежда не оправдалась. Однако не к инкам же было стучаться в самом деле…
— Не к инкам, — согласился Павел. — Надо было… сказать мне.
— В конце концов мы так и сделали, — напомнил Градобор. — И посмотри, что из этого вышло.
Ответить Павел не счел нужным. Он демонстративно отвернулся к другому окну и принялся потихоньку массировать правое предплечье. Российские дачные проселки непредсказуемы зимой, с большим и тяжелым «Мерседесом» здесь может произойти все что угодно. И тогда… Главное, не позволить атланту выстрелить себе в спину, потому что Градобор убивать землянина все-таки не станет…
Через три минуты водитель притормозил и съехал с шоссе на… Проклятие! На добротно асфальтированную, почищенную и посыпанную реагентом дорогу! Павел хлопнул пару раз ресницами и оглянулся, сверяясь с местностью. Местность была та самая, только дорога новая. Когда ж успели-то, блин?..
— Подарок лично Сергею Анатольевичу после вашей победы в «деле смарров», — серьезно объяснил гиперборей. — «Стройтрест» организовал подряд, Ассамблея оплатила. А ты думаешь, откуда я знаю, где у Потапова дача?
— Да-а… — выговорил Павел. Произнести что-то более осмысленное он оказался не в состоянии, и электрический шок был тут уже ни при чем.
По-европейски ровное асфальтовое полотно с идеальной свежей разметкой на две полосы, с шишечками световозвращающих элементов перед обочинами и аккуратными стальными бортиками на поворотах кончалось словно ножом отрезанное ровно в двух шагах за покосившейся калиткой потаповского коттеджа. Дальше тянулась обычная, заваленная снегом дачно-деревенская улица с одинокой колеей такой глубины, которая могла быть прокатана разве что трактором. На работу «Стройтреста» все это действительно очень походило. Грандиозность замысла и скрупулезность исполнения удивительно сочетались с общим идиотизмом ситуации.
Атлант заглушил мотор прямо посреди проезжей части, соблюдать вежливость в это время года здесь было не с кем.
— Я не буду ни о чем тебя предупреждать, Павел, — сообщил Градобор. — Ты и сам все понимаешь.
Он дождался, пока атлант выйдет из машины и откроет перед землянином дверь. И только тогда полез наружу сам.
Павел послушался молчаливого приглашения. Ступив на мокрый асфальт, он огляделся. В одну сторону дорога и заснеженное поле. В другую — улица дачного кооператива: сугробы и заборы. Градобор прав, предупреждать здесь особенно не о чем. Побег предстояло сперва подготовить.
Втроем они протиснулись через полуоткрытую кривую калитку, протоптали дорожку к крыльцу и поднялись на ступеньки. Шедший впереди гиперборей молча уступил дорогу атланту. Тот пересек пустую веранду с перевернутой зачем-то ножками вверх плетеной мебелью и приложил руку к замку двери. Секунду он медлил, сосредотачиваясь, а потом несложный механизм дважды провернулся, уступая наведенным магнитным полям, и дверь распахнулась.
— Отлично, — пробормотал Павел, проходя в дом. — Только здесь с самой осени ни души. А я, между прочим, почти не завтракал…
— У нас все с собой, — сообщил Градобор. — Недельный запас продуктов. Больше, надеюсь, не понадобится.
— А телогрейка у вас там найдется? — хмуро осведомился Павел.
Гиперборей критически оглядел его наряд.
— Да, здесь прохладно, — заметил он. — Но мы скоро прогреем дом. Поднимайся наверх, второй этаж в твоем полном распоряжении.
Он повернулся к атланту и добавил пару фраз на его родном языке, нещадно коверкая произношение. Тот кивнул и указал землянину в сторону лестницы.
Второй этаж — слишком сильно сказано. Обширная мансарда под треугольной крышей, почти без внутренней отделки и с парой пыльных слуховых окон. Из мебели здесь была только невесть как втащенная по крутой и узкой лестнице железная кровать с провисшими пружинами.
