— Прошу тебя, не плачь, Белль. Ну, не хочешь играть в карты, значит, не будем.
Белль захлюпала носом и вдруг широко зевнула. Веки ее отяжелели. Стивен молча гадал, что ей приснится. Оставалось надеяться, что сны ее будут счастливыми…
— Прости, Стивен. Не знаю, что со мной. Должно быть, устала. — Белль вытерла слезы рукавом и слабо улыбнулась. Головка ее склонилась на плечо, открыв его взгляду нежную шею. — Нет-нет, мне уже лучше! Господи, что это ты так побледнел? Давай сыграем в карты… или… ну, словом, что ты хочешь.
Стивен молча смотрел на ее распустившиеся волосы, на выбившийся из прически локон, забавным вопросительным знаком свернувшийся возле маленького ушка, и чувствовал себя последним негодяем. Уж ему-то точно известно, что с ней такое. Стивен проклинал аптекаря, не предупредившего его о том, что снотворное может привести к слезам. Он-то рассчитывал, что Белль мирно уснет, — у него и в мыслях не было заставить ее плакать!
Ему вдруг стало так жаль ее, что он… тоже зевнул. И тут же с раскаянием подумал, что напрасно выпил вина за ужином. На него внезапно навалилась такая же усталость, как и в тот вечер, когда он встретил Белль у лорда Дункана. Больше всего ему сейчас хотелось бы вытянуться возле Белль на постели и провалиться в сон.
— Может, раздашь карты сам? — заплетающимся языком спросила Белль. — Что-то у меня глаза закрываются…
И снова, то ли из сочувствия, то ли по какой-то другой причине, Стивен вдруг почувствовал, что и его собственные веки наливаются свинцом. Только неимоверным усилием воли ему удалось заставить себя перетасовать колоду и сдать карты. С каждым мгновением свет в комнате становился все более тусклым, комната постепенно погружалась в полумрак, и он сообразил, что его неудержимо клонит в сон.
Белль слабой рукой потянулась за картами, но пальцы ее разжались и карты рассыпались по столу. А через мгновение ее голова упала на гладкую полированную поверхность рядом с ними.
— Стивен…
Она какое-то время смотрела на него, словно пытаясь сказать ему глазами то, что уже были не в силах выговорить губы, но веки ее опустились прежде, чем он успел понять. Чувствуя, что вот-вот рухнет возле нее, Стивен решил, что будет лучше, если он немного передохнет. Через минуту готова его упала на спинку кресла.
— Спокойной ночи, Белль, — пробормотал он. — Вот увидишь — завтра все будет хорошо.
Горничная, через час вошедшая в комнату забрать остатки ужина, была немало удивлена, обнаружив гостей, мирно спящих р, креслах возле камина. В любых других обстоятельствах она бы просто ушла, но у нее были четкие указания — приготовить все к завтрашнему отъезду, поэтому она принялась бесшумно складывать вещи миссис Кертон в огромный дорожный сундук.
По шороху, доносившемуся из соседней комнаты, она догадалась, что Сайке занят тем, что укладывает веши мистера Кертона.
«Конечно, странно, что они решили уехать в такую рань, — думала она, — но эти южане вообще чертовски странные люди! И лучшее тому подтверждение — их нынешняя хозяйка. А эти ее приезжие друзья не лучше! Но чтобы вот так — уснуть прямо за картами, да еще за такой игрой, в которую порядочная девушка вроде нее и играть бы не стала!» Горничная презрительно фыркнула, представив, что скажет ее матушка, узнав о последних событиях в господском доме. Уж у нее-то найдется что сказать! Старушка за словом в карман не лезет. И страсть как любит перемывать ближним косточки.
Глава 11
Белль медленно распрямила спину, затекшую от того, что она всю ночь проспала сидя, и сонно заморгала, пытаясь разобрать хоть что-то в полумраке комнаты. До нее не сразу дошло, что легкий туман перед глазами имеет весьма необычную форму, да и правый глаз к тому же загораживал какой-то прямоугольник. Сонно поморгав, Белль протянула руку и стряхнула прилипший к щеке валет червей. Изумленно посмотрев на него, девушка бросила карту на стол.
Словно дождавшись сигнала, все ее тело отозвалось ноющей ломотой. Каждая косточка в нем, казалось, вопила от боли, во рту у нее пересохло, голова раскалывалась, словно череп готов был вот-вот треснуть. Хрипло застонав, Белль осторожно потерла виски негнущимися пальцами.
Убедившись, что, несмотря на ужасающую мигрень, глаза ее все-таки обрели наконец способность различать предметы, Белль огляделась и, увидев все еще погруженного в сон Стивена, бросила в его сторону уничтожающий взгляд. Потом заметила пустую винную бутылку, и в голове у нее вспыхнула ужасная догадка.
Должно быть, она перепутала бокалы и взяла тот, в котором было снотворное! Да, должно быть, так и случилось. Чем же еще можно объяснить эту кошмарную мигрень, от которой буквально раскалывается голова?!
Молча обругав себя за неосторожность, Белль подперла голову рукой, гадая, уж не кроется ли за этим нечто большее. Может, все произошло не случайно? Уж не ее ли собственное сердце сыграло с ней злую шутку, заставив спутать бокалы, — ведь в глубине души Белль понимала, что разлука со Стивеном была для нее хуже смерти?
«Что ж, — вздохнула она, — такое объяснение не хуже любого другого — в нем по крайней мере есть хоть какая-то логика». В конце концов, не первый раз веления ее сердца идут вразрез со здравым смыслом. Может, это и к лучшему — вряд ли теперь ей представится возможность уехать одной. При мысли о том, как она, держа вожжи в руках, трясется по ухабистым дорогам, пытаясь править экипажем, Белль почувствовала себя совсем плохо.
— Похоже, я умерла и попала прямиком в ад, — простонала она, уронив голову на руки. — Господи, да за что же мне все эти несчастья?
Стивен, которого звук ее голоса вырвал из блаженного забытья, мог только молча согласиться с ней. Он тоже чувствовал себя хуже некуда. Голова гудела, словно колокол, помутневшие, налитые кровью глаза, казалось, готовы были вывалиться из орбит, а нывшие кости грозили треснуть в любую минуту. С трудом повернув голову, так что хрустнула затекшая шея, он с упреком во взгляде посмотрел на остатки проклятого каплуна в винном соусе.
— Да уж лучше б я умер — по крайней мере не чувство-нал бы себя так мерзко! — пробормотал он.
Шершавый язык с трудом ворочался в пересохшем рту. Стивен с ужасной гримасой принялся тереть виски. Это помогло, но как только боль немного отступила, Стивен, придя в себя, разразился ужасающими проклятиями. «Госпожи, — с ужасом думал он, ругая себя на чем свет стоит, — если я чуть не умер, только попробовав приправленный снотворным соус, можно представить себе, какие муки испытывает Белль! Идиот несчастный! Счастье еще, что она вообще не умерла!» Не зная, какая доза будет достаточной, он на всякий случай высыпал в соусник сразу весь порошок, а ведь его, возможно, хватило бы на нескольких здоровых мужчин.
Проанализировав свой план в свете наступающего дня, Стивен с присущим ему чувством справедливости решил, что придумать такое мог только безумец. Проклиная себя, он не забыл отпустить несколько крепких выражений по поводу мистера Фрая, а заодно и Каскера — ведь только благодаря их приключениям в трактире мысль о снотворном крепко засела в его голове.
