— Этот медальон был на ней, когда мы забирали ее. Хорошенькая была, как куколка, светленькая, глазенки заплаканные. Моя Сэди влюбилась в нее прямо с первого взгляда.
Теперь Джон видел на его лице настоящие чувства.
— Мора сказала, что Сэди умерла несколько лет назад.
— Умерла, да, — вздохнул Фрэнк, — моя жена, мой друг, мое все.
— Почему у вас не было своих детей?
— Может, тебе и номер страховки сказать?
— Извините.
— Приперся сюда с какими-то дурацкими обвинениями. — Фрэнк похрустел пальцами и потер подбородок. — Сэди любила Кэти больше жизни. Да оба мы ее любили, что говорить. Мы знать не знали, что ее похитили.
— Ладно. Допустим, я вам верю. — Джон поднял руку. — Но где вы взяли ее?
— Говорю же — из приюта. Думали, помогаем матери-одиночке.
— Деньги кому-нибудь давали? — Лицо Фрэнка исказила безобразная гримаса. — Пожертвования, скажем… или что-нибудь в этом роде? — быстро добавил Джон.
— Конечно давали. На школу эту, будь она неладна, на других детишек, кто так и остался без дома. Нам говорили, они сироты, а мы дарим им новую жизнь. Откуда мне было знать… ладно, мы задействовали свои каналы, но по-другому было нельзя, вот в чем дело.
— Почему?
У Фрэнка дернулась верхняя губа.
— Пошевели мозгами.
— Было дело?
— Было, давно, да только все равно мне бы не разрешили взять ребенка из приюта.
— Значит, вы решили пробиваться… по своим каналам.
Фрэнк запустил пальцы в волосы и глубоко вздохнул. Несколько секунд он молчал, глядя в потолок, потом сказал:
— А за что Сэди должна была страдать? Ее самое горячее желание было стать матерью, и она стала хорошей матерью, просто отличной, понял?
Джон кивнул.
— Мне нужны имя и фамилия человека, который достал вам детей.
— С чего это я буду тебе помогать?
— Ваша дочь, которую, как вы говорите, вы любите, та самая девочка, которую любила ваша жена, лежит сейчас в коме в Дублине. Она в упор расстреляла человека. Как только она придет в себя, полиция обвинит ее в убийстве. Все, что вы мне расскажете, может ей помочь. Не зря же она поехала к этому Уолтеру Хогану.
— Я ничего об этом не знаю!
Джону вспомнилось заплаканное усталое лицо Шарлотты Джонс. Он схватил Фрэнка за руку. Его вдруг перестало волновать нахальство Фрэнка. Не волновало, что двое громил поднялись со своих мест и быстро направились к ним. Как не волновало и горе этого человека. И не волновало, что произойдет дальше.
— Ее мать, настоящую мать лишили счастья видеть, как растет ее дочь. Она не водила ее в зоопарк, не провожала в школу. Она не видела, как девочка первый раз едет на велосипеде, как выступает на празднике в школе… ничего этого не видела! Тот, кто достал для вас с женой дочь, отнял ее у этой женщины и ее мужа. Сколько еще семей он обокрал? Сколько судеб покалечил? А вы собираетесь сидеть в стороне, только чтобы не помогать мне? Что, так и дальше будете молчать и обворовывать мать Кэти Джонс?
— Ты, парень, не наглей — говорить мне такое!
— А у меня только и есть наглость да больная челюсть оттого, что сижу тут и слушаю, как вы себя жалеете.
Фрэнк отдернул руку и махнул громилам, чтобы те возвращались к стойке. Он тяжело дышал. В баре вдруг стало необыкновенно тихо. Замолчал даже музыкальный автомат.
Внезапно Фрэнк хлопнул по столу:
— А ну-ка, поедем прокатимся!
— С какой стати?
— Хочешь знать, где я взял Кэти, или нет?
— Конечно хочу!
— Тогда сначала мне надо кое-что проверить. Идем!
Джон посмотрел на громил.
— Можно, я за вами на такси?
— У меня изжога уже от тебя! — рыкнул в ответ Фрэнк Тодд, вынул из кармана пачку таблеток ренни и, проглотив одну, нахлобучил на голову кепку. — Слушай, парень, как ты еще жив?
— Тупое везенье и быстрая реакция, не иначе.
— Похоже. А то с таким характером ты бы давно был на том свете. — Фрэнк поднялся и ткнул большим пальцем в сторону двери. — Вперед.
28
Сара прослушала сообщение и беззвучно выругалась. Джон звонил ей, чтобы сказать, что задерживается еще на день, но звонок сразу отправился на ее голосовую почту. Телефон даже не зазвонил, а когда она попробовала связаться с Джоном, голосовая почта включалась уже у него.
— Мобильники, черт их дери!
— Что там у тебя стряслось? — спросила Хелен, сложив ладони и нервно постукивая пальцами.
— Ничего, — бросила Сара, не желая с утра вдаваться в дискуссию по поводу Джона.
— Как они долго! — И Хелен снова взглянула на часы — уже в пятый раз за последние тридцать минут.
— Хелен, она же в хирургии, а там спешить нельзя. Врач сказал, что потребуется еще как минимум полчаса, пока они проверят, все ли штифты на месте.
— Бедная Джеки! Рабочая рука! Как ей теперь рисовать?
— Я уверена, она быстро поправится.
— Конечно.
Сара покосилась на сестру. Хелен была одета в безупречно сшитый черный брючный костюм и серебристую блузку, а причесана так, будто только что от парикмахера, и все равно что-то было не то.
— Ты хоть немного поспала этой ночью? Выглядишь неважно.
— Ну какое там! А ты?
— Пока уложила маму, времени уже не оставалось, тем более что утром я собиралась осмотреть машину.
— Не могу поверить, чтобы кто-то врезался в Джеки и после преспокойно смылся, — сказала Хелен.
— Вот и я не верю.
— И не могу поверить, что полицейские, когда ты им рассказала, отнеслись к этому так скептически.
— Ну, к этому я уже привыкла. На этот раз хотя бы пообещали расследовать, проверить записи на видеокамерах, и на том спасибо.
— И все-таки… Какое безразличие!
— С Джеки все будет в порядке. Врач сказал…
— Да уж эти врачи! — фыркнула Хелен. — Можно подумать, они все знают!
Она взяла номер «Мари Клэр» и принялась его перелистывать.
И вдруг Сара поняла, что было не так.
— Хелен, а где твои кольца?
— Что?
— Твои кольца, — повторила Сара. — Ты же всегда их носишь.
— А… — Хелен внимательно посмотрела на руку, будто впервые видела ее. — Отдала почистить.
— Почистить?
— Ну да.
— Я и не знала, что они пачкаются.
