Казалось, я так много о нем знаю и все-таки так мало. Он жаловался на неудачный опыт с другими женщинами и просил дать ему время, чтобы привыкнуть ко мне, чтобы вернуть себе доверие к женщинам. Вот как я влипла. Не лучше Каро. И Мерли.
Я касаюсь тебя.
Боясь,
Что ты рассыплешься
На части
В моих руках.
Каро словно предвидела этот момент. Мой страх коснуться его и вдруг обнаружить, что он существует лишь у меня в воображении.
— О чем ты думаешь? — спросил он.
— О Каро. И обо мне. — Я не хотела его обманывать.
Он ничего не сказал. Он взял мою руку и сильно сжал ее, а затем прибавил скорости.
Имке много работала, почти не отвлекаясь. Лишь иногда она заставляла себя сделать перерыв для уборки, стирки и глажения, чтобы фрау Бергерхаузен, вернувшись после отпуска, не потеряла веру в человека.
Имке толком не понимала, отчего она так торопится, ведь в запасе у нее полно времени. Сколько себя помнила, она никогда не спешила закончить книгу, потому что это означало расставание с героями, с подвластным ей организованным микрокосмосом и возвращение в реальность.
— Я не приспособлена к жизни, — пожаловалась она Эдгару, который смотрел на нее, будто сопереживая, а на самом деле он, конечно, ждал, когда его покормят. То ли дело Молли. Та охотилась и ела добытых мышей. — Молли — настоящая кошка, — сказала Имке, — а ты — тигр недоделанный.
Она набрала номер Ютты и Мерли. Но никто не ответил. Она позвонила Ютте на мобильный. «Телефон абонента выключен или… бла-бла-бла». Что же, у девочек каникулы. Понятно, что они не хотят сидеть дома в такую погоду. И все же нелишне было бы знать, где они и что делают. Убийцу в ее романе скоро должны были арестовать, но убийца Каро по-прежнему разгуливал на свободе.
Она позвонила в полицию. Берта Мельцига не было на месте. Что ему передать? — дружелюбно спросил женский голос. Ничего, она перезвонит.
Чтобы поговорить хоть с кем-то, Имке позвонила матери, которая только что вернулась от парикмахера и добрых пять минут жаловалась на неудачную завивку.
— Ну так что, — наконец спросила она, — ты уговорила девочек пожить у меня?
— Разговаривать с Юттой сейчас — это дохлый номер, мама. Она по уши влюблена.
— Влюблена? В кого?
В этом была вся она. Сразу к делу, нечего бродить вокруг да около. Имке ценила эту черту в своей матери, хотя она бывала весьма неудобна.
— Я ничего о нем не знаю, только что ему под тридцать и что он несказанно чудесен.
— Пригласи его на кофе. И меня не забудь пригласить. Да побыстрее, слышишь? — настойчиво потребовала мать. Они все беспокоились о девочках, только скрывали это за масками, которые надевали каждый день, — масками, помогавшими выносить эту жизнь. Жизнь и смерть. Подумав так, Имке не выдержала и разрыдалась в трубку.
Нэту он не стал об этом рассказывать. Зачем? Сезон скоро закончится, они разъедутся, кто куда, и больше никогда не встретятся. Не стоит понапрасну злить его напоследок.
Нэт заметно нервничал. Он явно что-то задумал. Он как будто к чему-то готовился. Рядом с ним хорошо ощущалось напряжение. Эти убийства были тут ни при чем. Его приятель не мог быть убийцей. Сколько рядов клубники они бок о бок проползли в поле в любую погоду, сколько пива выпили. Они потели, трудились, ели в столовой, смеялись — все вместе. Они были словно две стороны одной монеты. И вдруг появляется какой-то комиссар и хочет встать между ними.
Хотя, может быть, лучше рассказать? Ведь комиссар нарочно приезжал еще раз, чтобы поговорить с ним. Люди знали. Если промолчать, то всем будет ясно, что Малле делает из мухи слона, что он придает комиссару значение, которого тот не заслуживает. Вот не было печали. Откуда эти сомнения? Он ведь не из тех, кто боится Нэта. Нэт, конечно, порой ведет себя странно. Он умеет так посмотреть, что чувствуешь себя виноватым, хотя ничем перед ним не провинился. Или вдруг заговорит таким холодным и резким голосом, что подмывает смыться куда-нибудь подальше.
Но это редко. А так он не боится Нэта. Они хорошие друзья.
Малле решил провести вечер в городе. Он хотел побыть среди людей — незнакомых людей, которые не станут докучать ему вопросами. Против обыкновения болтать ему сегодня не хотелось. Спокойно посидеть и выпить пива. В этот вечер ему не улыбалось попасться на глаза Нэту.
Ютта сидела рядом с ним, в молчании глядя на дорогу. Она чувствовала его нежелание говорить. Если любишь, то всегда чувствуешь, чего хочет твой мужчина.
Нервы у него были натянуты до предела. Неподходящий момент для новой любви. Но любовь разве спрашивает?
Он психовал, не зная в точности, что сказать Ютте. И можно ли говорить? Не рано ли? Время, им нужно время. А времени не было. Скоро ему уезжать. А Ютта? Ютта ходит в школу. Как он переживет разлуку? Будет приезжать по выходным? У сезонных рабочих нет выходных, как у всех.
Впервые в жизни ему захотелось осесть на одном месте. Он посмотрел на Ютту, и их взгляды встретились. Она с улыбкой коснулась его руки, державшей руль.
Я люблю ее, — подумал он. — Боже, как я ее люблю.
Она поможет ему забыть все плохое. Стать лучше. И прежде всего она останется с ним. На всю жизнь.
Глава 19
Ютта вернулась. Мерли взглянула на будильник у кровати: час ночи. Ничего страшного. Она все равно еще не успела заснуть. В щель под дверью проникал свет из коридора. Ей хотелось встать, пойти к Ютте и устроить полуночный пир, как они делали, когда были втроем. Или хотя бы выпить чаю.
Ютта, наверное, не голодна. Принц возил ее в какой-нибудь шикарный ресторан за городом. Бесило, что Ютта ничего не рассказывает, хотя она никогда не была особенно скрытной. «А я-то дура, — думала Мерли, — вечно душа нараспашку». Душа нараспашку. Она попробовала представить себе это. Фигуры речи выглядят нелепо, если воспринимать их в буквальном смысле.
Весь вечер она читала стихи Каро, рассматривала фотоальбомы и записывала мысли, которые у нее при этом возникали. Ей казалось, что засохший цветок и листья имеют отношение к таинственному бойфренду. Наверное, его подарок. Иначе зачем Каро хранила бы их? Причем цветок был маленький, обыкновенный. Скорее всего, он нес особый смысл, а не то бойфренд подарил бы ей розу.
Платок тоже представлял загадку. Можно было предположить, что это мужской платок — уж больно прост и незатейлив он был. Каро никогда его не носила, иначе она запомнила бы. Мерли взглянула на этикетку, пришитую к изнанке: не шелк и даже не вискоза, обычный хлопок. Значит, это не шейный платок. Мерли почему-то подумала о пиратах, повязывавших платками голову. Кто сейчас так носит? Молодые люди, следующие некоей моде. Повара, которые обязаны на работе закрывать волосы. Кто еще? Платок надевают, чтобы защитить волосы от пыли, от сырости. Или от солнца.
