малышей. Холодно ведь. Но… я вот на них смотрела и думала: какая же Лилька все таки счастливая была. Столько добра нажила. Не золото, не доллары. Не квартиры казенные. Не шубы, будь они прокляты трижды. А настоящее богатство. Дети. Внуки. Полноценная большая семья… И мне бы так хотелось.
Я поставил чайник, чтобы приготовить матери чай из веточек малины и шиповника.
— Ее зовут Тамилой.
— Тамила? — оживилась мать и как будто подпрыгнула на стуле. — Какое красивое имя. Мне нравится.
— И мне сразу понравилось.
— Давно вы вместе?
— Нет. Не очень давно. Не больше месяца. Буквально несколько недель.
— Но у вас, я вижу, все серьезно. Не так ли?
— Хм… — ухмыльнулся я, насыпая заварку в чашку. — Не знаю. Может быть.
— Да ладно тебе, сына. Я не верю, что ты будешь тратить свою жизнь на случайных баб. Если уж ты берешься за что-то, то это серьезно. Я своего Руслана прекрасно знаю. Ну так как, она уже зрелая женщина — твоя ровесница? Или ты решил воспитать молоденькую девушку?
— Нет, она… — представил я Тамилу и попытался охарактеризовать то, что вижу в голове. — Она в расцвете своих сил.
— Но не юна.
— Не юна. Юность она прожила так же не безоблачно, как и я. Были испытания.
— Это хорошо. Испытания — всегда хорошо. Особенно если человек их переносит достойно. Скажи, твоя Тома — она достойно прошла через испытания судьбы?
— Я думаю, что да. Вот твой чай.
Мы сели с ней за стол. И я поведал маме, что собой представляет моя женщина.
Рассказал, что Тома шьет. И вообще у нее руки мастерицы. Рассказал, как вкусно она готовит. Рассказал, как забавно мы с ней встретились на дороге. И как я пытался ей помочь. Впрочем, о ее недуге я не говорил ни слова. Это стало единственным табу, которое я ставил себе в голове при разговоре. А вот о мальчике по имени Рома я сказал. Мне показалось, что мать имеет право знать эту деталь.
— Она уже с ребенком?
— Да. С ребенком. У нее сынок. Похож на маму.
— А родной отец?
— Его как бы нет.
— В природе?
— В природе — есть. А вот дома — нет… Он просто подлец. Сама прекрасно знаешь, как это бывает.
Мама взяла чашку чая и дрожащими от волнения руками поднесла ее к губам. Казалось, что перед глазами у нее проносится вся жизнь. Она то робко улыбалась, то снова погружалась в грусть. То снова поднимала краешки рта, чтобы вспомнить что-нибудь приятное.
А затем она поставила чай на стол и погладила меня по кисти.
— Ты молодец, Руслан. Я тебя люблю и очень тобой горжусь. Ты хороший, добрый. Я рада, что вырастила из тебя достойного человека. И я… — запнулась она на мгновенье, но все же сказала это без серьезных пауз: — Буду очень рада повидаться с Томой. И ее чудесным сыном. Если он хоть на капельку такой хороший, каким ты его описываешь… Рада за тебя, сынок. Я очень и очень благодарна судьбе, что она послала тебе достойную спутницу жизни. Береги ее, если она тебе не безразлична. Не оставляй в беде. И она тебя будет любить весь остаток жизни.
17
Руслан
Желая помочь Тамиле, я стал подрабатывать в ее семье частным извозом. Это было не бесплатно. Но и не за деньги. Валютой у нас была вкусная домашняя еда, посиделки за чаем, а то и за бокальчиком чего поприятнее. Мы сближались все больше, и в этом не было ничего странного. Ведь она мне нравилась. Очень и очень. Я на нее запал и никак не мог поверить, что это произошло — я нашел именно то, что искал так много лет. В ней. В этой обездоленной девушке в инвалидном кресле. Странно. Дико. Необычно. Совсем не по сценарию, которые пишут для любовных историй. И, тем не менее, мы наслаждались друг другом, как это делают мужчина и женщина. Вдумчиво, не спеша, постепенно. Но все глубже и глубже. С каждым днем и с каждой ночью, когда мой джип стоял под ее домом и мигал красной лампочкой сигнализации.
А утром я уже сидел на кухне и попивал горячий кофе. При выглаженной рубахе, в привычном пиджаке. Подмигивал Томе. И подгонял Романа, чтобы побыстрей чистил зубы, умывался, делал зарядку, завтракал, одевался. И прыгал ко мне в машину, чтобы ехать в школу. А мне — на работу.
— Пока мам! — помахал он на прощание и чмокнул Тому в щеку.
Я не стал отвечать тем же, но мысленно прижался губами к этому нежному и теплому лбу.
— Пока, Тамила. До вечера.
— До вечера, — ответила она с милой улыбкой.
И мы с пацаном отправились во двор.
— Дядь Руслан. А сегодня мы будем повторять движения?
— Какие движения? Мы ж не танцы с тобой разучиваем.
— Ну приемы. Проверите, как я выучил приемы?
— Прямо сейчас? — косился я на малого. — Вот прям этим утром, перед школой?
— Да, — сиял мальчишка. — Я постоянно тренируюсь в комнате. И мне кажется, что у меня стало получаться лучше.
— Отжимаешься по утрам, как я говорил?
— И отжимаюсь, и пресс качаю.
— Молодец, — потрепал я детскую шапку рукой. — Так держать, солдат. Ты только не переусердствуй. Тело надо укреплять, но организм растет. Тебе еще слишком мало лет, чтобы таскать железо.
— А мои одноклассники уже ходят в качалку.
— Серьезно? — удивился я, когда мы вышли из лифта и отправились на улицу. — Прям реально в качалку?
— Ну, не прям в настоящую качалку… Они на турники и тренажеры ходят. Под открытым небом. На стадионе. Бесплатные.
— Тоже мне, тренажеры, — бросил я снисходительно. — Не бери в голову. Это так — баловство. Снегом все завалит — и куда они пойдут такой погодой?
— А вы тренируетесь?
— Бывает немного.
— Делаете дома упражнения? — интересовался Рома, как же мне удается держать форму Аполлона средних лет при таком режиме. — Тоже отжимаетесь, качаете пресс?
— Нет, для меня этого мало. В моем возрасте нужен комплексный подход. Я езжу в фитнес-клуб.
— То есть, в качалку?
— В качалку.
— В настоящую? Где за вход надо деньги платить и только для взрослых?
— Ага, — ответил я, приглашая Рому в салон. — Давай. Залетай. Я включил подогрев сидений, чтобы ты пятую точку не простудил. А то мама переживает, что ты подштанники через раз надеваешь… Надел сегодня подштаники?
Рома осмотрелся по сторонам и смущенно попросил:
— Дядь Руслан, пожалуйста, не говорите такое на улице. Пацаны могут услышать.
— А что тут
