Она лежала в руинах. Следы пожаров там, где были деревянные строения, голые почерневшие остовы на месте каменных. И — человеческие кости. То тут, то там. На ладони одного из скелетов я заметил остатки перчатки. Пальцы другого сжимали меч. Охотники бились за город до последнего. А сколько ещё было таких городов? Сколько храбрых охотников погибло, сколько охотничьих орденов стёрто навеки?
Этого я не знал. Как не знал никого из павших — которые погибли, судя по всему, задолго до того, как в этом мире появился Владимир Давыдов. Но подступающая ярость захватила так, что у меня сжались кулаки.
— Ну, твари, — процедил я. — Недолго вам осталось!
С широкой улицы мы свернули в один переулок, в другой. И вдруг перо на моей ладони резко повернулось вправо. Оно указывало на каменное строение, приличных размеров одноэтажный дом. Окна выбиты вместе с рамами, зато на крыше местами черепица уцелела. И дверь, как ни странно, цела. Даже приоткрыта, но не широко — человеку не пройти. Кобыле тем более.
Местный Оплот, видимо.
— Что там внутри? — спросил у Твари я. — Чуешь кого-нибудь?
Широкие ноздри кобылы раздулись — она принюхивалась.
— Нет…
— Как-то вот не слышу уверенности в твоём голосе.
— Там никого нет. Но был.
— Кто?
— Не знаю. Крупный. Больше меня.
— Прикалываешься? Как бы он туда пролез?
— Не знаю. Давай отсюда уйдём!
— Ну, здрасьте. Ты боишься, что ли?
— Конечно, боюсь! Если он больше меня, то ведь и сожрать может!
— Не факт.
— Почему?
— Да может он не плотоядный. Киты вот, например — знаешь, какие здоровые? С дом размером. И ничего, кроме планктона, не жрут.
— Кого-кого?
— Ну, рачки такие мелкие. Совсем крошечные, в горсти пара сотен поместится.
— Да ла-адно!
— Ей-богу! Короче. Стой тут на шухере. Если заметишь что подозрительное, ори громче. Я пошёл.
Я поднялся на крыльцо и потянул на себя дверь. Чтобы открыть, пришлось приложить усилие — дверь от старости разбухла и уперлась в каменный пол крыльца.
В пыли на полу я заметил странный след. Неширокую полосу, как будто тащили что-то. Хотя кому тут что таскать?
След продолжился и в доме, на пыльном дощатом полу. Выписывал на нём извилистые линии. Я пожал плечами. Ладно, Тварь на шухере. Если заметит что-то подозрительное, предупредит.
Устройство местного Оплота примерно повторяло наше. Большая общая комната, из которой три двери ведут в другие, кухню-столовую и спальни.
Из трёх дверей не уцелела ни одна, все была взломаны. Во всех помещениях пусто, в этом я первым делом убедился. Четыре больших окна тоже вынесены вместе с рамами. А наружная дверь — цела. Странно, конечно, ну да чёрт с этим. Я здесь не для того, чтобы детективные загадки разгадывать. То, что мне нужно, увидел сразу.
Пень стоял на полу. На пне лежал скелет. Ладонь человека скрылась в отверстии. Когда напали твари, он проходил обряд посвящения.
Рядом — ещё один скелет. Тот, кто стоял рядом, старался прикрыть товарища. Молодого парня — судя по тому, что от него осталось. А если уж быть совсем точным, то пацана лет пятнадцати, ровесника нашего Гераськи.
Я скрипнул зубами. Эти ребята в буквально смысле слова сражались до последнего! Вывели на бой всех, способных держать оружие. Ну, то есть, собирались вывести всех. Но не успели.
— Спите спокойно, братья, — процедил я. Положил скелеты рядом друг с другом, между ними пристроил меч — тот, что сжимал старший. — Вы сражались достойно! Ваш орден отомстит за вас. Клянусь.
Я поднял с пола пень. Положил на большой круглый стол — как ни странно, уцелевший. Почесал в затылке. Самый очевидный вариант — сунуть руку в отверстие и посмотреть, что будет. Ещё более очевидно — делать это надо не здесь, а в нормальной обстановке. А то нехорошее у меня какое-то предчу…
Закончить мысль я не успел.
Со стороны окна на меня бросился гигантских размеров змей.
Тварь перемещалась совершенно бесшумно, без всяких писков и визгов, даже шороха практически не было слышно. Размером с хорошее бревно, длиной… А хрен его знает, какой она была длиной — хвост заканчивался где-то за пределами окна.
Я метнулся в сторону от целевого пня, выдернул из ножен меч и полоснул змея поперёк морды. Морда была быстрая и наглая — она налету просекла мой маневр и дёрнулась следом. Не сказать, чтоб это ей сильно помогло — скорее наоборот. Сама же на меч и налетела.
Брызнула тёмно-зелёная кровь. Змей отпрянул, зашипел.
Заминка дала мне возможность оценить противника. Змея как змея, ничего особенного, за исключением сложенных и прижатых к туловищу крыльев. Это счастье ещё и летать умеет, или то — так, рудиментарное?
В справочнике такого не было. Если, конечно, не допустить, что судьба свела меня с самим Змеем Горынычем. Но справочник, фигурально выражаясь, пяткой в грудь себя колотил, утверждая, что Горыныч не выползает в мир, он просто сторожит Калинов мост, ведущий в потусторонний мир и обратно. Ему, мол, не в кайф и не по масти куда-то там переться и что-то кому-то доказывать.
Впрочем, ладно, классификация сейчас — явно не самая актуальная задача. Покажи мне свои родии, тварь!
Отдав мысленную команду мечу, я заставил его светиться холодным «мечевым» светом. А змей тем временем изогнулся буквой «S» и свысока, презрительно на меня посмотрел своей окровавленной рожей.
«Сейчас ведь, сука такая, заговорит», — подумал я.
— С-с-с-сейчас-с-с-с с-с-с-сдохнеш-ш-шь! — прошипел змей.
— Аффирмации, говорят, штука хорошая, практикуй, — кивнул я. — А у меня чутка иной подход.
Костомолка.
По телу змея пробежала волна, однако сколько-нибудь серьёзного эффекта Знак не оказал. Змей только рассердился совершенно и, разинув пасть, будто для того, чтобы заглотить целиком, кинулся на меня.
«Надо было брать
