еще несколькими людьми он заключил официальный договор о создании театра «Иллюстр» (30 июня 1643 года). Комедия-Франсез считает этот контракт началом своей долгой и выдающейся карьеры. Как это было принято у актеров, Жан взял себе сценический псевдоним и стал Мольером.
Новая труппа наняла для своего театра теннисный корт, представляла разнообразные пьесы и разорилась; в 1645 году Мольер был трижды арестован за долги. Его отец, надеясь, что юноша излечился от сценической лихорадки, заплатил долги и добился его освобождения. Но Мольер реорганизовал театр «Иллюстр» и отправился в турне по провинциям. Герцог д'Эпернон, губернатор Гиенны, оказал труппе поддержку. В череде успехов и неудач труппа проехала из Нарбонны в Тулузу, Альби, Каркассон, Нант, Аген, Гренобль, Лион, Монпелье, Бордо, Безье, Дижон, Авиньон, Руан. Мольер стал управляющим (1650) и с помощью сотни приемов поддерживал платежеспособность и пропитание компании. В 1653 году принц де Конти, его старый школьный товарищ, дал свое имя и оказал поддержку игрокам, вероятно, потому, что его секретарь восхищался актрисой мадемуазель дю Парк. Но в 1655 году у принца случился религиозный приступ, и он сообщил труппе, что совесть запрещает ему связываться с театром. Позже он публично осудил сцену, и в частности Мольера, как развратителя молодежи, врага морали и христианства.
Постепенно, на фоне этих превратностей, труппа повышала свою компетентность, доходы и репертуар. Мольер осваивал театральное искусство и трюки. К 1655 году он не только писал, но и играл в пьесах. К 1658 году он почувствовал себя достаточно сильным, чтобы бросить вызов захвату парижской сцены игроками короля в Бургундском отеле и частной труппой, которая работала в театре дю Марэ. Из Руана он и Мадлен Бежар приехали в Париж, чтобы подготовить почву. Он навестил отца и получил прощение за свои грехи и карьеру. Он убедил Филиппа I, герцога Орлеанского, взять труппу под свое покровительство и добиться для нее слушания при дворе.
24 октября 1658 года эта «Труппа Месье» представила королю в гауптвахте Лувра трагедию Корнеля «Никомед». Мольер сыграл главную роль, не очень удачно, так как, по словам Вольтера, он страдал «от своего рода икоты, совершенно не подходящей для серьезных ролей», но которая «только делала его игру в комедии более приятной». 8 Он спас положение, последовав за трагедией в комедии, которая теперь потеряна; он сыграл ее с живостью и весельем, поднимая брови и болтая языком, что заставило зрителей удивляться, почему он вообще играл трагедию. Король был достаточно молод, чтобы наслаждаться весельем, и достаточно мужествен, чтобы оценить смелость Мольера. Он распорядился, чтобы труппа Месье делила зал Пти Бурбон с итальянской труппой Скарамуша. Там новички тоже потерпели неудачу, когда попытались ставить трагедии, в которых они не дотягивали до королевских игроков Бургундского дома, и преуспели в комедиях, прежде всего в тех, которые сочинил Мольер. Тем не менее они продолжали ставить трагедии. Ведущие дамы считали, что в серьезной драме они блистают лучше, а сам Мольер никогда не довольствовался комедией. Борьба и нелепости жизни заронили в нем жилы меланхолии, и он считал трагичным быть всегда комичным. Кроме того, он устал от комедий любовных интриг, от старых персонажей и мальчиков для битья, в основном отголосков Италии. Оглядываясь по сторонам в Париже, он видел вещи, которые казались ему такими же смехотворными, как Полишинель и Скарамуш. «Мне больше не нужно брать в наставники Плавта и Теренция, не нужно поносить Менандра, — цитирует его газета, — мне нужно только изучать мир». 9
III. МОЛЬЕР И ДАМЫ
Например, в отеле Рамбуйе, где мужчины и женщины делали фетиш из изысканных манер и благоухающей речи. Мольер написал пьесу Les Précieuses ridicules; с ее постановки (18 ноября 1659 года) началась французская комедия нравов, а также удача и слава Мольера. Смехотворные изыски» были достаточно краткими, чтобы их можно было проглотить за час, и достаточно острыми, чтобы оставить после себя неизгладимый след. Два кузена, Магдалон и Катос, окутанные семью вуалями утонченности, протестуют против того, что их нескладные коротышки-франки хотят, чтобы они поженились.
ГОРГИБУС. Что ты видишь в них, чтобы найти недостатки?
МАГДАЛОН. Изящная галантность с их стороны! Что, сразу начать с брака!. Если бы весь мир был таким, как вы, с романтикой было бы покончено сразу. К браку следует приступать только после других приключений. Влюбленный, чтобы быть приятным, должен понимать, как произносить прекрасные чувства, вздыхать нежно, ласково, страстно, и его обращение должно быть по правилам. Прежде всего он должен увидеть в церкви, в парке или на какой-нибудь публичной церемонии ту, в кого он влюблен, или же его должен роковым образом познакомить с ней кто-то из родственников или друзей, и он уйдет от нее меланхоличным и задумчивым. Некоторое время он скрывает свою страсть от возлюбленной, но наносит ей несколько визитов, во время которых на ковер не перестают выносить рассуждения о галантности, чтобы поразмять умы всей компании. Наступает день, когда он должен заявить о себе, что обычно делается на прогулке в каком-нибудь саду, пока компания находится на расстоянии. Это заявление вызывает немедленное негодование, которое проявляется в нашей раскраске и на некоторое время изгоняет влюбленного из нашего присутствия. Затем он находит способ умиротворить нас, приучить к своей страсти и вырвать у нас признание, которое доставляет столько хлопот. Затем следуют приключения: соперники, мешающие устоявшейся склонности, преследования отцов, ревность, вызванная ложной внешностью, жалобы, отчаяние, бегство и его последствия. Так все происходит в красивой манере, и это те правила, без которых нельзя обойтись в галантном спектакле. Но прийти на пустом месте к супружескому союзу! — не заниматься любовью, кроме как по брачному контракту, и взять роман за хвост — еще раз, дорогой отец, ничто не может быть более механическим, чем такое действие, и мне тошно на душе от одной только мысли, что это дает мне….
КАТОС. От себя, дядя, я могу сказать только то, что считаю брачный союз очень шокирующей вещью. Как можно вынести мысль о том, чтобы лежать рядом с мужчиной, который на самом деле голый? 10
Два камердинера одалживают у своих хозяев одежду, переодеваются в маркиза и генерала и ухаживают за двумя дамами со всеми атрибутами
