ведь были зубры конспиративной игры, к ним на обычной корове не подкатишь — раскусят рядового филера за пять минут. Выручала записывающая разговоры аппаратура. Производство магнитных лент и аппаратов, названных магнитофонами, было и оставалось сверхсекретным, небольшое количество поступило в НКВД, но подавляющее число лучших и компактных экземпляров находилось именно в ведомстве Абакумова, которое сам Сталин называл своей партийной контрразведкой.
Кстати, некролог Бухарину составил тоже Молотов, Иосиф Виссарионович к этому не хотел прикладываться даже в роли корректора. «Трагическая оборвалась жизнь верного ленинца, долго страдавшего от тяжелой болезни…». Ну да, набор обязательных и ничего не значащих фраз. Вождя раздражало, что этот талантливый человек (пусть уже и в прошлом) поставил свой талант не на службу государству, народу, партии, а стал прислужником золотого тельца, капитала, непримиримого врага молодого трудового государства. Это даже не предательство, это хуже — это бесхребетность, это готовность служить тому, кто может обеспечить тебе больше благ, власти, денег. Или просто дать ощущение своей значимости! Может быть. Именно амбиции подтолкнули Николая на этот скользкий путь предательства и лжи? И ведь у него могло получиться! Ночью очень аккуратно саперы обследовали этот зал и обнаружили закладки динамита. Если бы всё это взорвалось — погибло бы множество народа. В том числе и сам Сталин. Расчеты и экспертиза показали, что весь дворец сложился бы, как карточный домик, а выживших под завалами, скорее всего, просто не было бы.
Исполнителей взяли. И тут стали просматриваться ушки наших извечных врагов. Хитроумные взрыватели, реагирующие на радиосигналы, оказались британского производства. Причем явно носили признаки заводской сборки, что только больше разозлило вождя, наглядно показав наше отставание в радиотехнике[1], оказалось, что их большое количество было вызвано тем, что сложный механизм взрывателя давал большое число отказов. Реально взрыв гарантировал один из пяти-шести установленных запалов. Но сами взрыватели взяли для тщательного изучения наши специалисты. В Москву специально был вызван Дмитрий Михайлович Карбышев, который сам занимался конструированием мин и запалов к ним. Вот его и нагрузили изучением этих передовых образцов враждебной техники. Он предложил привлечь для этой работы толкового военного инженера Владимира Петровича Ястребова. А Сталин думал, стоит ли привлечь к этой теме самого Бекаури? Ведь тот занимался не менее серьезной и важной проблемой.
Ну да ладно, с этим как-нибудь разберутся наши ученые мужи. Хотя надо не как-то криво и косо, Иосиф Виссарионович помнил и про ту запись в блокноте, которая значила «радиовзрыватель к зенитным снарядам, к инженерным минам». Проблема была серьезная: поразить самолет, особенно летящий на большой высоте огнем зенитных орудий было проблемой из проблем: контактные взрыватели срабатывали только при точном попадании в объект, который стремительно перемещался в пространстве. И доля попаданий составляла не проценты, а сотые их доли. Решить эту проблему старались простым увеличением скорострельности — количества выпускаемых в небо снарядов, перерасход взрывчатки при этом был колоссальный. В пустую уходил не только тротил, но и металл, да и стволы от такого расхода изнашивались и требовали частой замены, теряя точность, а… о какой точности вообще шла речь. Пытались еще сделать подрыв на определённой высоте, но пока что это тоже работало не эффективно. А возможность дистанционного подрыва наземных инженерных мин — это же вообще конфетка, особенно для диверсионных подразделений! Может быть, стоит организовать закрытое конструкторское бюро, типа «шарашки»? Дать задание. Не выполнят — на лесоповал, выполнят — сталинские премии? И кого в них привлечь кроме Бекаури? Поставил зарубку в памяти, пока шёл в рабочий кабинет. Бросил Поскребышеву:
— Абакумова ко мне вызови.
Рабочий день никто не отменял.
* * *
Краков. Суконные ряды
22 июня 1935 года
Павел Анатольевич Судоплатов сидел в открытом кафе возле Суконных рядов в старинном польском городе Краков.
(Суконные ряды в Кракове — современный вид)
На столике под открытым небом еще не было жарко: утро раннее, солнце пока что не успело прожарить воздух до некомфортного состояния. Одетый в неброский серый костюм из дорогой материи молодой человек лениво попивал крепкий чёрный кофе, так и не притронувшись к аппетитной сдобной булочке. Казалось, что он наслаждается этим превосходным утром, ароматным напитком, неторопливо рассматривая многочисленных прохожих, спешащих на работу и по своим неотложным делам. С того времени, как Краков стал столицей социалистической Польши, Суконные ряды отдали под дипломатические представительства разных государств, признавших новоявленную республику. Надо сказать, что эти «ряды» имели долгую и весьма непростую биографию. Когда король Болеслав V Стыдливый даровал Кракову Магдебургское право, то в самом центре города по его распоряжению возвели ряд суконных лавок. Через почти сто лет Казимир III Великий снес деревянные постройки и возвел новое здание, длиной 108 и шириной 10 метров. В дальнейшем его несколько раз перестраивали (то пожар, то война), современный вид оно получило благодаря итальянскому архитектору Джованни Мария Падовано, а окончательная реконструкция завершилась в 1879 году. На первом этаже под сводами арок располагались лавки (магазинчики), а на втором — торговые представительства. Впрочем, нашлось место и для нескольких заведений общепита, одно из которых расставило столики прямо на площади перед Суконными рядами.
Судоплатов находился тут по заданию Коновальца, одного из лидеров украинских националистов, с которым он сумел наладить отношения в Берлине в тридцать четвертом году. Разведчик преставился племянником завербованного НКВД соратника Евгена Коновальца Николая Лебедя под именем Павлусь Валюх. Не смотря на не самый доверчивый характер лидера ОУН, сумел войти к нему в фавор. Особо показательным был эпизод в Париже. Молодого перспективного агента из Украины пан Коновалец повез в Париж, где они вдвоем посетили могилу Симона Петлюры, убитого анархистом Самуилом Шварцбурдом[2]. По наитию Павел взял с могилы Петлюры горсть земли и завернул ее в платок. На вопрос удивленного спутника ответил: «Эту землю с могилы Петлюры отвезу на Украину. Мы в его память посадим дерево и будем за ним ухаживать». Этим поступком вызвал у Коновальца восторг и искреннюю симпатию. Очень скоро Павел стал доверенным лицом Коновальца, который готовил его в качестве своего агента в Украине, делился знаниями, передавал опыт подпольной борьбы и умение совершать диверсии и теракты.
Командировка в Краков должна стать своеобразным экзаменом на профпригодность со стороны ОУНовского лидера. Надо сказать, что в условиях незначительного финансирования, борьба внутри организации за влияние и ресурсы была перманентным явлением. И конкурентов Коновалец устранял довольно жестко, при этом еще и фабрикуя (если не было в наличии) доказательств сотрудничества их с большевиками. Целью Павлуся Валюха должен
