дойдет до маневрирования с большими перегрузками, все должно быть надежно закреплено.
Пять секунд спустя с Земли дошел ответ ЦУП. Голос у Малуфа был такой спокойный, словно он рассуждал, какая сегодня хорошая погода, чтобы отправиться на пикник.
– Нинья 1, поступило сообщение о пожаре на «Пинте».
Глава шестнадцатая
ДИКТОР: Американская радиовещательная компания представляет выпуск «Хэдлайн Эдишн» с Тейлором Грантом. 9 ноября 1962 года.
ГРАНТ: Сегодня исполняется пять лет со дня основания лунной колонии ООН. Мы прошли путь от временного аванпоста с шестью жителями до процветающего городка с населением в триста человек: база «Артемида» является иллюстрацией совместных усилий разных стран. В ознаменование этого события жители базы создали мемориальный сад камней, центральным элементом которого является стеклянный обелиск с датой и временем падения метеорита, случившегося почти десять лет назад.
Малуф еще не успел дойти до второй части предложения, а весь экипаж уже пришел в движение. При взгляде на нас можно было подумать, что мы просто убираемся после ужина: так ловко мы вжились в роли, отрепетированные в самых различных симуляциях перед отлетом. В космосе всегда существовала угроза пожара. Чтобы снизить затраты и облегчить выход в открытый космос, на борту кораблей поддерживались давление в 0,34 бара и содержание 70 % кислорода в атмосфере, благодаря чему обеспечивалась адекватная подача парциального давления кислорода в легкие. Но такая ситуация также означала, что при пожаре огонь разгорался и распространялся быстрее, чем в условиях нормальной земной атмосферы, где содержание кислорода в воздухе составляло 21 %.
Так что эти простые слова – «сообщение о пожаре» – означали катастрофу.
– Приготовиться к возможной стыковке. Экипаж по местам: Терразас и Авелино в «пчелку» для подготовки к процедуре эвакуации. Шамун в медицинский отсек на случай поступления раненых. Йорк и Паркер – в командный модуль.
– Так точно, Канзас. Экипаж отправляется на позиции.
Когда Паркер отвернулся от приемника, мы все уже пришли в движение. Одной ногой я стояла на нижней ступени лестницы, ведущей в коридор.
Удивительно, но сердце у меня теперь билось не так часто, как в тот момент, когда Паркер расспрашивал меня об идише. Пожар – это, конечно, плохо, зато я знала, как справиться с этой проблемой. Но с Паркером все обстояло иначе.
– Нам идти в больничное крыло или в ангар? – спросил Леонард.
Внизу Паркер, уже ухватившись за перекладины лестницы, покачал головой.
– Вы с Грей страхуете кухню. Не хочу, чтобы вокруг что-то болталось, если придется маневрировать. Йорк, не заставляй меня толкать тебя вверх по лестнице.
Я начала карабкаться вверх, прочь от центробежной силы, и в какой-то момент начала парить. Оказавшись в невесомости, я дернулась вверх, вытянула руки и оттолкнулась от следующей ступеньки, чтобы взлететь еще выше. Вынырнув уже в коридоре, я схватилась за направляющую, чтобы изменить вектор движения. За моей спиной из трубы с лестницей вылетел Паркер, и мы вдвоем полетели по коридору в сторону командного модуля – прямо как супергерои из комиксов.
Как только мы оказались внутри, Паркер щелкнул переключателем, чтобы мы могли прослушать сообщения с «Пинты».
В пустоте между нами зазвучал ровный голос Бенкоски.
– …в спальных помещениях. Мы перекрыли четвертую и пятую переборки.
– Пинта 1, говорит Канзас. Вас понял: четвертая и пятая переборки перекрыты. Даем добро на выпуск кислорода.
Голос Малуфа вполне мог бы принадлежать бухгалтеру, обсуждавшему аудит.
Я скользнула на свое место и наклонилась к иллюминатору, рассчитывая увидеть «Пинту». Благодаря внешним огням и свету из иллюминаторов корабль ясно выделялся на фоне неизменного ночного неба.
– Диапазон видимости составляет примерно 1,5 километра.
В динамиках снова послышался голос Бенкоски.
– Вас понял. Начинаем выпуск кислорода. Внимание всему экипажу, приготовиться к выпуску кислорода.
Я нацелила секстант на ряд световых индикаторов положения, опоясывавших «Пинту». С помощью полученного угла и известных размеров корабля я смогла вычислить точное расстояние.
– 1,37 километра.
– Понял. 1,37 километра.
Паркер пристегнулся в кресле пилота и теперь проверял показания приборов.
– Если придется подходить ближе, хочу зайти с носа, чтобы избежать возможных обломков.
– Подтверждаю. Я прокладываю курс, если, конечно, ты не хочешь полететь методом ты… Ой!
В иллюминаторе было видно, как «Пинта» выпускала кислород, который тут же кристаллизовался в звездные брызги.
В динамиках раздался голос де Бера.
– Канзас, говорит «Пинта 1». Выпуск кислорода завершен. Индикаторы показывают вакуум в тренажерном зале.
Пять секунд спустя дошло подтверждение из ЦУП.
– Подтверждаю, «Пинта 1». У нас показатели те же.
На фоне слов Малуфа, среди едва слышных разговоров сотрудников центра управления полетами, я различила голос своего мужа.
– Скажи, чтобы подождали полчаса, прежде чем восстанавливать давление. Надо убедиться, что все остыло. Воздух нам там не нужен, вдруг что-то снова загорится.
Мое сердце будто пронзила ионная частица, прочертив пылающую линию между мной и Землей. От тоски по мужу у меня перехватило дыхание.
Паркер протянул руку и положил ладонь мне на плечо, коротко его сжав. Потом его рука тут же вернулась к приборной панели.
– Мне нужны координаты, ладно?
Я видела, как он делает то же самое с другими подчиненными – краткое прикосновение и момент чуткости и понимания. Это одна из причин, почему он меня раздражает: он довольно неплохо разбирается в людях и точно знает, на какие кнопки нажимать, чтобы получить желаемое. А иногда он предпочитает обратиться к жестокости.
Но прямо сейчас это прикосновение и его готовность понять, как трудно мне слышать голос Натаниэля и не иметь возможности с ним поговорить, оказались очень кстати и вернули мне спокойствие. Я вытащила из гнезда в своем кресле блокнот и пролистала его до чистой страницы.
– Приступаю. Хочешь оставить возможность для стыковки или нас интересует только эвакуация?
– Только эвакуация. Мы…
– «Нинья 1», говорит Канзас. Ситуация стабилизирована, так что вы все свободны, – Малуф вздохнул в микрофон: – Но на следующей неделе ждите новую инструкцию по уходу за сушильной машинкой.
Я подняла голову от блокнота.
– Серьезно?
Паркер рассмеялся, качая головой.
– Кто на этой неделе дежурил в прачечной?
– Грэм Стьюман, – ответил Малуф. – Он оставил сушилку во время работы. Имейте в виду, что эти инструкции тоже изменятся. Странно, что ты не слышал, какую взбучку ему устроила Руби, пусть вас и разделяет вакуум.
Я усмехнулась, представив себе эту картину. Рост Руби Дональдсон, медика «Пинты», находился на самой нижней границе норм для космонавтов, а еще она заплетала свои светлые волосы в косички. Это как если бы на тебя накинулась Дороти из «Волшебника страны Оз».
– Я ему не завидую.
– Ну еще бы. – Паркер ухмыльнулся. Это был один из редких случаев, когда мне удалось его повеселить. – Скажи Клемонсу, что именно поэтому нам стоило включить стирку в список женских обязанностей. Если уж отправляете их в космос, то, по крайней мере, извлеките пользу из их талантов.
Ну конечно. Какой он все-таки мудак. Я закрыла блокнот и вернула его на место.
– Так, значит, мне пора возвращаться на кухню? Ведь там мое место?
Паркер закатил глаза и отключил микрофон связи с
