вылавливали вражеского агента и жестоко избивали его до тех пор, пока он не согласится работать на республику, по сути, — ломали человека. Страх — очень сильное чувство, он даже сильнее ненависти.
Кстати, этот прием часто используют укротители животных в цирке. Зверь должен бояться человека, только тогда он будет послушным. Потом можно подкреплять эти отношения подарками, а для людей — деньгами.
Французы верили только тем, кто их искренне боялся. Основатель немецкой разведки Николаи привнес в нее методы прусской полиции — массово использовать в качестве агентов всякий сброд: воров, насильников, убийц, проституток, журналистов. Их вербовали массово. Платили мало. Их информация была не всегда достоверна, но за счет массовости, когда одно и то же событие перепроверяется многократно через другие источники, можно было выявить истину.
Абвер из миллионов советских военнопленных тысячами готовил своих агентов на краткосрочных курсах и забрасывал их в тыл Красной Армии. Их ловили сотнями, но десяткам все же удавалось вернуться и принести крупицы сведений, из которых складывалась довольно полная картина. Да и после войны в Европе было большое количество людей, запятнавших себя в военных преступлениях. Под угрозой разоблачения их также массово внедряли в новые структуры стран, подверженных советскому влиянию. Только к концу шестидесятых годов этот ресурс по естественным причинам истощился.
У русских, как всегда, был свой путь. Еще с царских времен в разведку брали только тщательно отобранных людей. Хорошо образованные, высокомотивированные, беззаветно преданные молодые люди внедрялись в наиболее важные структуры противника. Только русские отправляли своих шпионов под видом иностранных граждан. Это называлось «нелегальной разведкой». Но таких людей было не так уж много.
Зато у восточногерманской разведки таких проблем нет. Одни немцы воюют против других. Благодаря мощной помощи Советского Союза это у них получается очень хорошо. У BfV до сих пор нет подтвержденной фотографии руководителя Главного управления разведки МГБ ГДР. Известно только, что его часто называют «Доктор».
У Франца Кифера были веские основания считать, что подчиненные этого Доктора имеют свою агентуру во всех филиалах ведомства и даже в центральном аппарате. А вот ему так и не удалось внедрить ни одного агента. Недавно удача вроде бы улыбнулась ему, оправдались долгие и упорные усилия. Следя за палестинскими террористами, удалось выследить несколько немецких офицеров из восточной разведки, бывших с арабами на оперативной связи. Им аккуратно сели на хвост. Долго вели скрытое наблюдение на территории ГДР, понемногу собирали сведения, подставляли «медовую ловушку». Один из них в нее попал. V–Leute удалось стать близкой подругой разведчика. Она выяснила то, что не смогла выяснить служба внутренней безопасности «Штази». Его отец работал в Службе безопасности рейхсфюрера СС (Sicherheitsdienst des Reichsführers SS), сокращенно СД. Ему повезло: в конце войны папаше удалось найти своего полного тезку среди солдат строительной части. Он завладел его документами, в архиве части заменил фотографию в учетном листе на свою и так прошел проверку. Его сын, зная о процедуре, не хотел устраиваться на службу с тотальной проверкой родственников, но все-таки был завербован и поступил в разведку. Эта деятельность его увлекла, пошли хорошие результаты, но тут всплыл инспектор Кифер. Вербовка проходила в третьей стране. С парнем пришлось повозиться, но оно того стоило. Стала поступать важная информация. Но не долго. Менее чем через год Источник и его подруга бесследно пропали. Правда, Франц к этому времени уже успел получить повышение. Теперь он руководил отделом, разрабатывавшим потенциальные террористические группировки. В основном это была молодежь и, прежде всего, студенты. Ему удалось завербовать среди них несколько V–Leute. Одного из них звали Питер Урбах. Инспектор прекрасно понимал, что, когда его агент доставлял бутылки с зажигательной смесью, которыми закидывали редакцию «Шпрингера», изготавливал взрывчатку для теракта против госсекретаря США, он невольно становился сообщником. Но без этого вклада, по сути, провокации, в ряды тупамарос было не пробраться.
Информация о предполагаемом теракте была настолько важна, что о ней полагалось тотчас доложить руководству ведомства. Что Кифер и сделал. Президент ведомства Хорст Шрубберс находился еще в отпуске, пришлось доложить его заместителю. Тот, скривив недовольное лицо, так ему не хотелось брать на себя ответственность, согласовал план старшего инспектора по захвату исполнителя теракта в момент инициации бомбы.
Питер знал многих в этой среде, но только группировку «Тупамарос Западного Берлина» можно было привязать к теракту. Инспектор догадывался, что Малер мог организовать и другие боевые группы, но точной информацией его агент не обладал. Адвокат соблюдал конспирацию.
Подготовка к покушению шла полным ходом. Урбах под присмотром опытного взрывотехника изготовил достаточное количество взрывчатки. Уменьшить мощность удалось за счет добавления некоторого количества нейтрального вещества, но все равно в замкнутом пространстве колодца сила взрыва будет направлена вверх, и крышке люка суждено стать источником поражающих элементов.
Ганс нашел бухту кабеля, и они с Питером протянули его из колодца на заброшенной территории до места взрыва. Нашли и зарядили аккумулятор от мотоцикла. Конечно, до взрыва никто доводить не собирался. Планировалось провести захват в момент, когда член банды, а это должен был быть Ганс, подойдет к спрятанному аккумулятору с подсоединенными проводами. Не раньше. Потому что, если брать тупамарос раньше, это будет только намерение или приготовление, но не сам теракт. Желательно ликвидировать террористов на месте, чтобы они не могли в ходе следствия вывести на доверенное лицо ведомства.
В связи с важностью операции, чтобы исключить любую возможность прослушки, резидент встретился с Зенитом на конспиративной квартире. Он был необычайно серьезен.
— Доложи, как идет подготовка к эксцессу с американцем. — Даже сейчас, во вполне безопасном месте Север старался не употреблять слов, которые могли привести к раскрытию операции.
— Хуберт, конечно, доверяет мне, но все равно дозирует информацию. Что мне известно. В момент приезда заокеанского гостя к пункту пропуска за ним будут наблюдать с верхних этажей высотного здания на Фридрихштрассе. Кто — не знаю. Когда объект приблизится на расстояние сто метров от предполагаемого места, наблюдатель подаст знак — начнет размахивать синим флажком. Его хорошо видно с Вильгельмштрассе. Увидев знак, мотоциклист дает три коротких гудка, означающих сигнал к подрыву. Мотоциклу надо проехать всего квартал, чтобы подобрать подрывника и умчаться с места теракта. Мотоцикл есть у Урбаха, поэтому, скорее всего, клеммы будет замыкать Ганс.
— На какой стадии находится подготовка?
— По-моему, все готово. — Зенит не скрывал тревоги. — Север, объясни, мы что, допустим этот теракт?
