окнах не задергивали. Но и смотреть оказалось особо не на что. Как видно, предупрежденные заранее товарищи из НКПС, во время прохождения московского экспресса, особо важные эшелоны старались придерживать на запасных путях. Лишь на перегоне Красноярск – Омск, «визуальной добычей» восприявших духом японцев стали три состава, груженных самолетами. Два – с отечественными машинами и один – с американскими, полученными по ленд-лизу.
Чуть веселее было на станциях. В Красноярске во время стоянки полковник Такебе неожиданно сошел с поезда и направился в город. Саша, никак не ожидавший подобного маневра, еле успел выскочить следом. По дороге он досадовал на свою оплошность, всё опасаясь, что его подопечный легко заметит неподготовленную слежку и постарается ускользнуть от наблюдения. Однако японец, по-видимому, ничего криминального не замышлял. Дойдя до почтамта, он отправил телеграмму и вернулся обратно. Ну, по пути ещё остановился купить у какой-то бабки, из сидевших на перроне, крынку молока. На агента-связника та никак не тянула!
Да и отправленная в японское посольство в Москве телеграмма ничем не отличалась от самых обыкновенных дорожных весточек. В обязанности Саши отнюдь не входило, потрясая красной книжечкой, врываться на почту и требовать заполненный бланк для проверки. За него это гораздо более тихо и профессионально сделали другие.
– Ну, узнали, что там? – сгорая от нетерпения, поинтересовался у принесшего заказанный стакан чая «проводника» Ильина Саша.
– Обижаете, молодой человек! Конечно, узнали. В телеграмме Такебе известил своих о времени действительного прибытия поезда в Красноярск.
– И всё?!
– Да. Обычная их практика.
Такая же история повторилась в Омске и Кирове. Очевидно, путем создания своеобразных «контрольных точек» японцы высчитывали реальную пропускную способность наших железных дорог. На случай возможной войны, разумеется. Но это ещё цветочки! Были случаи, когда японские агенты, постоянно сменяясь, определяли протяженность перегонов между советскими станциями, считая стыки рельс. Натурально – по стуку колес! Соответственно, сколько стыков – столько и пакетов. А зная их длину, можно легко высчитать и общую протяженность. Работенка адова! Попробуйте сами, во время поездки в поезде, ни есть, ни пить, ни спать, в окна не смотреть, а только считать стук колес о стыки рельс. Надолго ли вас хватит? Но чего не сделаешь ради императора!
В Москву поезд прибыл спустя шесть суток. Как и японцев, Сашу незамедлительно поселили в гостинице «Метрополь». Причем на одном с ними этаже. Пожалуй, здесь впервые ученик Льва Лукича заметил легкое недоумение, проскользнувшее на лице полковника Такебе. Оно ещё больше усилилось, когда переодетый в штатское Александр начал с маниакальной настойчивостью следовать за обоими «дипкурьерами» по всей столице. Задача его облегчалась ещё и тем, что японцы предпочитали передвигаться по городу пешком, лишь в исключительных случаях спускаясь в метро. Впрочем, иногда подопечные разделялись, и тогда Саша, в соответствии с полученными инструкциями, старался не упускать из виду именно полковника, как старшего по званию и, без сомнения, наиболее ценного агента.
Тем не менее помимо откровенного «мозоленья глаз» он узнал и немало интересного, непосредственно для себя. Особенно во время посещения, вслед за Такебе, парка культуры и отдыха имени Горького с размещенной там выставкой трофейного немецкого вооружения. Наиболее впечатлили Сашу колоссальных размеров танки «Королевский тигр» и самоходные установки «Элефант». Или, как их ещё называли наши бойцы – «Фердинанд». В сорок первом, подобных монстров на фронте ещё не было. Разительный контраст с легкими «Виккерс Карден-Ллойд» и «М-3 Стюарт», использовавшимися австралийцами и голландцами в Юго-Восточной Азии!
Зато к просмотренной в Большом театре опере «Князь Игорь» он оказался совершенно равнодушен, чего, разумеется, никак не скажешь о фильме «Зоя Космодемьянская». Как комсомолец и патриот советской родины, Саша искренне сопереживал подвигу отважной девушки и жалел лишь о том, что ему не давали и дальше мстить германским фашистам. Правда, теперь на повестке дня с всё большей очевидностью стояли их японские союзники.
В общей сложности полковник Такебе и капитан Отани пробыли в Москве девять суток. Саша не смог отказать себе в удовольствии прийти на вокзал для того, чтобы в последний раз понервировать основательно загрузившихся в посольстве дипломатической почтой своих «подопечных». И не будь те синтоистами, то наверняка бы с облегчением перекрестились, увидев, что порядком попортивший им жизнь настырный китаец остается на перроне. Чувствовать себя постоянно под наблюдением тоже, скажу вам, совсем не сахар!
Лев Лукич тоже оказался доволен.
– Молодчина, Александр! Славно им нервы помотал! Пусть теперь знают, что мы миндальничать тут с ними не собираемся и за каждым шагом следить станем!
– А не слишком ли все топорно получилось? – усомнился Саша. – Ещё, не ровен час, подумают, что и остальная наша разведка так же грубо работает.
– Ну и что? Это даже к лучшему. Недооценка противника ещё никого до добра не доводила. Особенно сейчас – в преддверии неминуемо предстоящей войны с Японией. Я, кстати говоря, с тобой на Дальний Восток поеду. Там, судя по всему, ещё много чего надлежит сделать. Особенно – по линии нашего ведомства.
Глава 26
Давно Саша не видел Льва Лукича в таком скверном расположении духа.
– Собирайся, – отрывисто приказал он. – Поедем Особый отдел Тихоокеанского флота инспектировать.
И, помолчав, в сердцах добавил:
– Нет, ты посмотри, а! Вот до чего мы дожили! Не зря, ой не зря партия и правительство сурово наказали врагов народа Блюхера, Дерибаса, Западного и иже с ними. Кричали: «Граница на замке!», «Дальний Восток – неприступная крепость!». Морочили нам голову какими-то мифическими «Сунгарийцами» да «Большими корреспондентами»! А на деле один пшик оказался! Разведывательная служба в крае поставлена из рук вон плохо. До шестидесяти семи процентов нашей закордонной агентуры перевербованы японцами. И все делают вид, что так и должно быть! Но это ещё цветочки. В Харбине, на берегу Сунгари, оказывается, есть ресторан, где наиболее ушлые из агентов чуть ли не в открытую предлагают свои услуги нашей и японской разведкам. Некоторые ловкачи умудрялись переходить со стороны на сторону до десяти раз! Рекорд, впрочем, принадлежит известному предателю, фигурировавшему под агентурным номером «306». Тот вообще перевербовывался свыше пятнадцати раз. Наконец терпение у местной контрразведки лопнуло и в сорок втором году, при очередном переходе границы в районе Спасска, изменник был ликвидирован. Это, в свою очередь, обогатило жаргон наших оперативников. Появилось выражение «отправить по маршруту номер триста шесть». Ну, хоть
