зима будет суровая.
Начало, как правило, знаменуется, спуртом. Все стараются занять место повыигрышнее, да и время подсократить. Опыт мне показывает, что все это относительное, но раз все убыстряются, то и я бегу быстрей. Такова уж наша деревенская привычка — делать, как все! И я был не в силах ей противоречить, лишь следил, чтобы силы не иссякли, да дыхалка не сбилась
Поэтому стартовый отрезок я прошел где-то в середине колонны лыжников, в самой гуще пелетона. С неудовольствием заметил, что основная масса наших солдат оказались впереди. Нет, это еще нормально, но какой ценой! Распаренные, хрипло дышащие, они практически на 100% «съели» все своисилы. А ведь впереди еще значительная часть дистанции.
Я же еще не старался вырваться из пелетона. Пусть первые «тянут» остальных. Так легче бежать и силы сберегутся. Тем более, наблюдая за немцами в своей группе, я довольно легко вычислил профессиональных спортсменов. Вряд ли на эти соревнования будут отправлены чемпионы. Нет, судя по всему, они мне не являются серьезными соперниками, так,середняки. Но забывать их нельзя, ведь середняки — это не только игроки, примыкающие к группе слабых, но и к передовикам.
Особенно вон этот, белобрысый. Какой-то крупный, явно сильный, прямо-таки хочется сказать русский богатырь. Лыжник он не сильный, лыжный бег — это ведь такая сфера спорта, где больше ценится не сила а скорость. Но в случае чего и он попрет чохом.
А вот наши солдаты меня огорчили. Стартовый рывок у них иссяк и теперь они шли медленнее, пелетон их постепенно съел. Зато я улучшил свое положение. Сначала я, прикрепившись к белобрысому, медленно продирался к голове основной группы.
Это не вызвало какой-то настороженности, поскольку за белобрысым шли все «быстрые» спортсмены. И, наоборот, «медленные» оттеснялись в хвост. Пелетон, таким образом, понемногу растягивался и на определенном километре трассы неминуемо разорвется. Или не разорвется, если дистанции не хватит.
Мне, в общем-то уже все равно, поскольку, выбрав нужный отрезок трассы, пошел в отрыв. Местность был самая выгодная с учетом мой специфики, ведь я был выносливым и быстрым. То есть на подъеме я должен был неминуемо уйти. Или пелетон отстать, что оказывалось более правильным, но на общем положении никак не сказывалось.
Короче говоря, я стремительно «выстрелил» из-за своего куратора-немца. Тот, успокоенный моей пассивностью и устав от длительно подъема, оторопел и просто смотрел мне вслед. В любом случае, набирать сил для немедленного рывка он элементарно не мог, а другого лидера в наличии не было.
А я все увеличивал расстояние от пелетона. Я хотя бы теоретически знал, что отрыв от основной группы состоит от двух трудностей — сначала бегство, а потом сохранение разрыв от него. И как бы вторая задача не была сложнее первой. Ведь их много, а догонять легче, чем уходить.
Но я все-таки стремился уйти. А куда еще? Солдатики мои уже слились и максимум, что от них ожидать — финишного хэппи энда. Мне же надо обязательно победить. Иначе и мой поход не имеет смысла, и великая страна, которой, ох, жить осталось меньше пяти лет, в очередной раз окажется в минусе (литературный вариант невзгод).
А так природа и погода были великолепные. И я бы даже не сказал, что это Германия, очень похоже на Подмосковье XXI века, я тогда неоднократно бывал тогда, но, конечно не лыжах. Солнышко пригревает, хотя и не сильно. Во всяком случае снег на лыжи еще не налипает. И лыжня в трех, а то и четырех вариантах идет.
На очередном взгорке оглянулся на пелетон. Фух, кажется, ушел, расстояние уже приличное. Мне даже показалось, что им уже никогда меня не догнать, если я специально не встану. Хотя, почему бы еще не увеличить?
Чем лыжи лучше бега летом, так это скольжением. Особенно на взгорке, разогнался и катись, отдыхай. А если есть еще силы, то по возможности ускоряйся. Лепота!
Новое тело, к сожалению, еще не достигло своих мужских кондиций. Поэтому приходилось несколько ограничивать себя. Конечно, в это жизни я был более чем тренирован, но все же молод. Вот еще хотя бы год или два…
Мои размышление были банально прерваны выдвижением на лыжню. Честно говоря, я уже себя твердо убедил, что передо мной никого нет. А тут такая нелепая катавасия, даже жалко.
Но жизнь оказалась еще смешней. Вот точно, то лепица, то нелепица. Это оказался не спортсмен, это была Вероника. Нет, как она здесь нашлась, как раз неудивительно. И почему тоже. Цепляет меня, а лыжню срезала, она же не на соревнованиях. Но черт возьми, как это уже надоедает!
— Послушайте, женщина, — раздраженно сказал я, — не хочешь слышать мягкие слова, буду говорить грубо. Ты красивая девчонка, но я тебя не люблю. И у меня есть жена и очень даже мать моего ребенка. Поняла или надо еще врезать кулаком по лбу для полного вразумления?
— Я еще девушка, — стыдливо проговорила она, искоса глядя на меня. Много же она нашла из моих простых слов! Или дальше будет преследовать меня, бедного?
Посмотрел на нее и, кроме любви и упрямства, ничего не увидел. Д что с ней делать, епрст!
— Уйди с лыжни! — потребовал я строго. Напомнил: — у меня, между прочим, сейчас лыжная гонка идет. И мне по приказу твоего отца надо побеждать!
Вероника медлила, толи раздумывая, как быть, толи специально. Вот же ж! быстренько обежал ее по параллельной лыжне, что бы не вздумала приставать, и пошел дальше.
Если вы думали, что на этом встреча на Эльбе закончилась, то наивный вы и женский пол совсем не знаете. Нет, она пошла следом, хныкая и время от времени размазывая слезы. Разбаловать, что ли меня хочет, малолетняя мерзавка?
Хотя определенная польза от нее все-таки была. Пытаясь оторваться от неожиданной нагрузки, я побежал побыстрее. Злость, оказывается, тоже может быть хорошим стимулом. Куда только подевалась усталость! Бежал и ускорялся, отдыхал, замедляясь. Снова ускорялся, надеясь, что женский пол все же слабее мужского и Вероника отстанет.
Ха, она действительно отстала… метра на три — три с половиной, а потом вцепилась в меня, как клещ. Нет, разумеется, не надо преувеличивать ее выносливость и голимую силу. Я ведь уже довольно устал и все это ускорение оказывалось относительным. Но все же не зря ее отец, полковник Назаров, как-то раз говорил, что его дочь растет физкультурницей и тренированной личностью. Прав оказался, к сожалению. Лучше бы она была ленивой и слабой.
Стремясь уйти от
