несколько разных владений.
— Карр! — раздался торжествующе-радостный крик, и пернатый кавалер взмыл с ветки со скоростью торпеды. — Карр!
Он обогнал меня, но тут же приотстал, зашел слева, потом справа, закувыркался, демонстрируя себя во всей вороньей красе, и мне резко стало не до принца.
Вот как объяснить настырному птицу, почему мы не подходим друг другу и почему заводить от него воронят я точно не собираюсь?! А еще я наконец сообразила, что нормальные вороны в сумерках уже сидят по кустам и не куролесят, мы рискуем привлечь ненужное внимание. Понадеявшись, что никто из соглядатаев жреца Шай’дазара нас еще не засек, я снизилась и опустилась на задворках хозяйственной постройки, кажется кухни или прачечной. Пернатый кавалер тут же приземлился рядом, растопырил крылья и зашелестел перьями.
Уже достаточно стемнело…
Хотя с белой кожей даже в безлунную мрачную ночь нечего мечтать о незаметности.
Я превратилась.
— Вот что ты ко мне пристал? — спросила я и потрепала кавалера по крыльям. — Ты красавец, спору нет. Но у нас видовое несовпадение, понимаешь?
— Кар-р-р! — согласился ворон и с победным видом уселся мне на голову. Кажется, я его в качестве подставки даже больше устраивала.
— Только попробуй меня удобрить, живо все перья из хвоста повыдергиваю! — предупредила я и пошла… искать кого-нибудь из своих, кто поможет мне одеться. Прежнее ханьфу вместе с обувью осталось на крыше.
— Шицзе! — Кажется, эта девчонка успевает везде и всегда первой. — А мы уже испугались! И придурок твой чуть с крыши не упал!
— Я не твоя шицзе. — Временами я начинала чувствовать себя не вороной, а попугаем. — Что с Лань Шияном?
Девчонка за руку втащила меня в ближайшую комнатушку и неизвестно откуда выхватила новый комплект одежды, а в ответ на мой вопрос только фыркнула:
— Опять первым делом про него спрашиваешь? Все в порядке, к утру проспится. Пойдем, учитель и бабушка хотят тебя видеть!
Я кивнула, оделась — скоро секта разорится на тряпках для меня — и последовала за Мин-эр, а поскольку девочка молчала, лишь весело подскакивала, напевая под нос что-то про весну дураков, мне в голову полезли совершенно ненужные мне мысли. Вот зачем принц сказал, что я похожа на Яо не только внешне? Он действительно увидел сходство? Допустим, да. И что мне с этим делать? Ведь… независимо от того, что видит он, что видят окружающие, я точно знаю, кто я, кем я являюсь и кем не являюсь. Я тяжело вздохнула.
— Шицзе, да посади ты его на поводок, и будет вести себя прилично. Чуть в сторону — а ты его дерг и к ноге.
— Мин-эр! — Вот откуда у мелкой такие идеи?!
Она лишь захихикала.
Дорожка вильнула и вывела нас к павильону Дун Тая. Я обратила внимание, что, несмотря на тонкость стен и отсутствие двери — вход закрывал шелковый полог, — голоса изнутри не доносились. Видимо, работала какая-то магия.
Молоденькая послушница, судя по наряду — из новеньких, дежурившая у павильона, поприветствовала меня поклоном и юркнула внутрь доложить о моем приходе, я же осталась ждать снаружи.
Почему-то до меня только сейчас дошло, что речь о тетке Линь Яо. Впрочем, почему — понятно. Трудно замечать важные вещи, если все мысли о дурне Лань Шияне, не зря же говорят, что любовь лишает разума.
Когда я вошла в павильон, Дун Тай и одноглазая старуха оторвались от чайной церемонии, которую затеяли явно уже давненько, и дружно посмотрели на меня. Молча.
Пока я дошла до них через весь павильон, успела почувствовать себя телом в лучах рентгена. Но все равно учтиво поклонилась:
— Добрый вечер. Меня зовут Екатерина. Приветствую достопочтенную тетушку.
Называть дядями, тетями, бабушками и дедушками уважаемых, хотя и незнакомых людей — нормально для Китая. Да, собственно, и у нас так говорят, ничего необычного. Но по-китайски это обращение звучит как-то особенно, более формально, что ли, без уменьшительно-ласкательного суффикса.
— Похожа, — вынесла вердикт одноглазая бабка после почти минутной паузы, во время которой рассматривала меня с головы до ног так пристально, будто пересчитывала вены под кожей. — И голос. Подойди, детка, присядь. Поговорим.
Глава 41
Чувствуя себя очень неуютно, я опустилась на циновку. По спине холодок побежал, но вопреки привычке плечами я не передернула, наоборот, застыла статуей с самым невозмутимым выражением лица.
— Ёки, девочка моя, ты не узнала госпожу Линь Бао?
Странный вопрос. Как я могу узнать женщину, которую впервые вижу? Встреча у ворот не считается. Кажется, учитель спросил о чем-то другом. Или намекнул?
Я встала и поклонилась:
— Госпожа Линь Бао, прошу прощения за грубость. Я слишком беспокоилась за состояние седьмого принца.
— Сядь, детка, и… открой мне тайну: почему ты вдруг беспокоишься об этом дурном мальчишке? Он выдернул тебя из твоего мира, втянул в смертельно опасные интриги. Ты едва не погибла.
— Госпожа Линь Бао, седьмой принц призывал духа, в его ритуал вмешалась и выдернула меня из моего мира вместо низшего демона Арраана.
— Так почему ты его с таким упорством защищаешь? А, не говори, сама вижу, что влюбилась, — усмехнулась горбунья.
Я вскинулась, но, ощущая, как щеки наливаются жаром и начинают гореть, ничего не сказала, только голову опустила, молчаливо признавая правоту пожилой женщины.
Понятия не имею, почему Линь Бао и глава секты так многозначительно переглянулись. Будто знали что-то, чего я не знала.
— Что ж, с этим понятно. Но вернемся к нашим проблемам, — напомнил учитель. — Итак, госпожа Бао согласилась подготовить тебя к тому, чтобы ты заявила о себе как о моей спасенной от смерти ученице. Для всех будет рассказана легенда, по которой твое тело забрала как раз твоя тетушка. Тем более что официальную церемонию похорон действительно не проводили, тело Линь Яо было сброшено в пропасть без дна. Во всяком случае, так заявила барышня Пей. Это дает нам простор для маневра.
— В пропасть? — Я вдруг дернулась, как от удара током. Мне все детство снился один и тот же страшный сон: я падаю куда-то, бесконечно
