какую-то беду и нужно его из беды выручать. Вот только как? Выполнить то, о чём говорится в письме? Не так-то это и просто, ведь самочувствие пока оставляло желать лучшего.
— Каролайн, не вижу причин не послать за лекарем, — строго повторил Торбьон.
Он ей ещё и угрожает. У Карины и так проблем полно. Привлечь, что ли, к их решению Торбьона? Если в нём неожиданно такая заботливость проснулась, вот пусть и помогает. Больше всё рано рассчитывать не на кого.
— Ваша светлость, лекаря не нужно, мне нужна другая помощь.
Глава 46. Загадка разгадана
Попросив Торбьона о помощи, Карина попала в ситуацию: сказала "а" — говори и "б". Она понимала, что ей придётся немного приоткрыть ему кое-какие тайны, посвятить в суть дела. И пока она думала с чего бы начать, Торбьон заговорил сам.
— Я догадываюсь, с чем связано ваше недомогание, — он присел в кресло напротив Карины, которая тоже сидела в кресле, если можно назвать её полуобморочную позу сидячей. — Вы не перестаёте меня удивлять и, если это то, о чём я думаю, то изумление моё ещё больше возросло.
О чём он думает? Догадался, что это Карина остановила бурю, а теперь её свалила усталость после применения магии?
— Это особенность рода Лоиз, ведь так? — продолжил Торбьон. — Ваш род один из самых древних и один из самых сильных. Но цена этой силы высока. Представители рода способны на многое, однако им требуется длительный отдых после применения дара.
Это даже хорошо, что он догадался. Карине не придётся ничего объяснять.
— Да. Какое-то время я буду чувствовать слабость. Но недомогание пройдёт само собой.
Хотя чай с корицей ускорил бы процесс. Карина подозревала, что у корицы, которую Матильда использует как приправу для нектара, есть ярко выраженный бодрящий эффект. Она это давно заметила. Но просить Торбьона похозяйничать на кухне — затея бесполезная. Вряд ли у него есть кулинарные навыки. Интересно, а как он сам справляется с подобными проблемами?
— Вы сказали, что недомогание после применения дара — это особенность рода Лоиз, но разве у Дак'Кастеров по-другому?
— По-другому. Когда Дак'Кастеры применяют свой дар, они не чувствуют усталости, наоборот, прилив сил, хотя способность снова применять дар утрачивается на какое-то время, как и у представителей других родов.
Торбьон улыбнулся. Он будто дразнил Карину: мол, вон какие мы, Дак'Кастеры, крутые. Никакой изнуряющей слабости, не то что у некоторых. Убила бы! Однако следующей фразой Торбьон без боя признал поражение.
— Не знаю ни одного мага, кто отказался бы от магии рода Лоиз, кто не таил бы белой или чёрной зависти. Пусть цена за этот дар высока, зато никто не способен на то, на что способны Лоизы. Кое-кто многое бы отдал за возможность менять возраст под действием зелья, как это умеете делать вы.
Теперь пришла очередь Карины торжествующе улыбнуться — тому факту, что её признали уникальной. Но мысли побежали дальше и привели к неожиданным выводам. Выходит, зелье, которое старит, действует только на представителей рода Лоиз? Только они могут менять внешность и выглядеть не на свой возраст. Когда они находятся под действием зелья, их никто не узнаёт, и вот вопрос: а сами Лоизы, будучи магически состаренными, способны узнать друг друга?
И тут Карине удалось сложить два плюс два и получить четыре. А не потому ли Корнелиус порой казался ей подростком, что он тоже представитель рода Лоиз? Что если на самом деле он юн, просто постоянно принимает зелье, которое старит? Карина способна хотя бы на несколько мгновений увидеть его настоящего, потому что она тоже представительница рода Лоиз.
Точно! Картинка наконец-то сложилась, загадка наконец-то разгадана. Но кем же тогда он приходится Карине? Что если это пропавший полгода назад сын гранд-канцлера? Ему около двенадцати лет. Всё сходится. Но почему Эгмунд прячется за образом старого садовника? Ему что-то угрожает?
Вокруг наследника правителя часто плетутся интриги. Возможно, есть некий недоброжелатель, который хочет захватить власть. А что для этого необходимо? Оставить нынешнего гранд-канцлера без наследников. Тогда, выходит, и Карине грозит опасность. Но о себе она пока мало волновалась. На данный момент она в порядке, а вот Эгмунд в беде. Похоже, его нашли, даже несмотря на то, что он кардинально изменил внешность.
Желание помочь верному другу (к тому же ещё и брату!) вспыхнуло с новой силой. Он всегда был к ней так добр. Понимал ли Эгмунд, что перед ним сестра? Почему не открылся?
А может, Карина всё же ошибается? Как ей проверить свою версию?
— Ваша светлость, вам доводилось видеть наследника гранд-канцлера? — спросила она Торбьона. — Я росла в глуши и, к сожалению, не имела возможности с ним познакомиться.
Он, наверное, удивился неожиданной смене темы разговора, однако ответил:
— Доводилось.
— Расскажите про него. Каким он был? Как выглядел?
— Больше всего мне запомнилась наша последняя встреча. Я был на аудиенции у его величия Гранде. Он любит принимать посетителей на смотровой площадке своего зверинца. Мы говорили о делах, наблюдая, как тигры резвятся в тени деревьев. А неподалёку на лужайке сидел Эгмунд со своей подругой — пантерой Тиолой. Гранд-канцлера умиляло, что чёрная красавица-кошка так привязалась к его сыну.
Большая кошка и тоже Тиола? Это не может быть простым совпадением. Карина вспомнила недавний разговор с Корнелиусом. Он рассказывал, что в детстве у него была кошка, гораздо крупнее, чем та, которая навестила его вчера. Карина ещё подумала: куда же больше? Его теперешняя подруга совсем не маленькая, а оказывается, он имел в виду пантеру.
Торбьон продолжал рассказывать про Эгмунда, а у Карины уже отпали все сомнения. Корнелиус — это и есть её юный брат.
— Он был замечательным юношей и мог бы стать в будущем прекрасным правителем, — закончил рассказ Торбьон. — Отец, да и все, кто знал Эгмунда, восприняли его пропажу с великой печалью.
— Ваша светлость, я полагаю, что Эгмунд жив. Хотя в данный момент, возможно, в опасности.
— Почему вы так решили? — удивился Торбьон.
— Прочтите письмо, — попросила Карина, кивнув на конверт, который лежал на столе. — После я вам всё объясню.
Автор письма ждёт сегодня в полночь Карину в заброшенной башне. Ждёт одну. Но Карина не настолько глупа, чтобы наивной пташкой лететь в расставленные сети. У неё была идея получше.
