хохотнула, но Джек веселья не разделял. Обманчивая безмятежность вокруг, отсутствие стражей на пути, тишина… его желудок скручивался всё сильнее.
– Ты забудь об этом, – сказал он, – ни с кем не обсуждай, даже с собой мысленно.
Фред закатила глаза. Смелая дурочка. Если с ней теперь что-нибудь случится, Джек… впрочем, то же самое ждёт и его.
– Прошлый человек, который узнал тайну в круглой комнате, пропал без вести. От него осталась только записка и окровавленный медальон рассказчика.
И девушка, для которой он был семьёй и домом, которая теперь больше всего мечтает выяснить правду и, если понадобится, отомстить.
– Рассказчик? – От любопытства Фред подалась вперёд. – Как вы? А откуда? И давно он пропал? Вы поэтому и залезли в архив, чтобы узнать его судьбу?
Джек подлил себе вина, но сделал небольшой глоток.
– Я надеялся, что он узнал про умирающих принцесс. Ничего нового не выяснил, зато теперь ты в опасности. Молодец я, как всегда.
– Обо мне не волнуйтесь, – беспечно отмахнулась Фред. – Со мной никогда не слу…
– Нельзя произносить такое вслух! – зашипел Джек.
– Нет, правда! Я умею о себе позаботиться. Вот вы меня тревожите. Вы ведь собираетесь жениться на последней принцессе?
– Собираюсь.
Джек приготовился выслушивать смешки и шуточки, но Фред сурово сдвинула брови.
– И правильно, – похвалила она. – Надо её спасти, увезти подальше от проклятий и тёмных властелинов. А вы не думаете, кстати, что если принцессы уже столетиями умирают, а сам он – нет, то в этом прослеживается очевидная связь?
Думал ли Джек? Эта мысль возникла за секунду до того, как он узнал человека на портрете. Джек отмахнулся, отодвинул её, засунул в тёмный ящик, но теперь мысль пела синхронно с его другой навязчивой песенкой «Почему бы и нет».
– Поспи немного, – сказал Джек наконец. – День… дни были тяжёлые.
– По вам заметно. Но вместо сна я бы лучше послушала – ладно, не надо опасных тайн – о вашей поездке, свадьбе и ваших синяках. Что произошло в провинции Шии-Лар?
– А об этом – скоро во всех газетах и на всех каналах. – Джек скорчил унылую гримасу. – Ложись спать, Фред. Да, здесь, чтобы я тебя видел. Отныне ты всегда должна быть у меня на глазах.
Слово «здесь» она восприняла слишком буквально: стянула с кровати подушку и улеглась прямо на полу, свернувшись улиткой. И минуты не прошло, как Джек услышал мерное сопение. Он накрыл Фред покрывалом – жаль, что обычным, а не покрывалом-невидимкой.
Интересно всё же… давно она это спланировала? В тот далёкий день их первой встречи она уже знала, куда Джека приведут клетки на шахматном поле. Знала и направляла. Джек угодил в то самое продолжение истории после эпилога, которое она обещала. Ему не нравилось. Он мечтал как-нибудь снова очутиться перед ней – без благоговения и страха, а переполненным невысказанными претензиями. Набрать горсть и размазать ошмётки тех вонючих роз по её лицу.
С кем вы играете? Чёрт побери, почему вы играете мной?
Стука в дверь Джек не испугался.
Он так и просидел на полу рядом со спящей Фред, пока небо за окном не посветлело. Три коротких удара Джек про себя дополнил одним протяжным, на два тона ниже, и так же мысленно ухмыльнулся. Лишённый всяких эмоций стражник передал приглашение Морна: явиться в тронный зал на третий день верховного суда.
Спор с Фред получился жарким, но коротким. Его два строгих междометия против её – со скоростью света произнесённых – пятнадцати аргументов, почему им лучше идти вместе. Он наспех привёл себя в порядок, потом ждал под дверью спальни Фред, пока та (в два раза быстрее) проделала похожие процедуры. И вот они уже слились с толпой в тронном зале.
События последних дней и ночей сменяли друг друга так быстро, что Джек почти не успевал их чувствовать. Груз ответственности, который всё продолжал набирать вес, он чудесным образом умудрялся волочить рядом по полу; взвалил бы на плечи – вмиг обратился бы лепёшкой. Джек отрешённо отмечал, как изменился зал после его предыдущего визита.
Вдоль стен плечом к плечу выстроились стражники: неподвижные, как железные доспехи, они вряд ли замешкаются выхватить из ножен меч. Члены Совета сменили свои и так роскошные сиреневые одеяния на золотые. Молодые люди и почтенные старцы сидели на полукруглых скамьях, выстроенных тремя ярусами прямо за троном. А сам трон подняли на пьедестал повыше. Казалось, железные крылья стали ещё больше и отбрасывали тень на весь зал – а снизу, с каждого отдалённого уголка был виден верховный судья.
По ступеням вниз и до самой двери вела чёрная ковровая дорожка с торжественным орнаментом по краям, чтобы осуждённым было радостнее слушать приговор. Сейчас перед троном стоял Ферим фаар-Нис, наряженный в свои лучшие одежды и с вплетёнными в косу золотыми нитями. Обстановка напоминала не суд, а праздник.
Держа Фред за руку, Джек протолкался сквозь толпу зрителей к Тимесу.
– Что происходит? Ферима в чём-то обвиняют?
Самый молодой из претендентов на руку принцессы смущённо улыбнулся Фред, а потом обратил внимание на Джека.
– Ох, северянин, что-то неважно ты выглядишь! – вежливо сформулировал он. – А Ферим… нет, он сам выступает с обвинением. Видишь, сколько народу собралось послушать? В третий день суда, когда все преступники уже на полпути в Венгу, здесь обычно не так многолюдно.
Почувствовав на себе чей-то взгляд, Джек повертел головой и встретился глазами с Мильхором. Тот стоял с противоположной стороны ковровой дорожки, выделяясь на фоне остальных неизменно красным халатом. Хотя Мильхор участвовал в той же самой драке, выглядел он гораздо свежее. Сквозь возбуждённый гомон Джек, казалось, слышал скрежет зубов соперника.
Верховный судья поднял руку, и стало тихо.
Ферим опустился на одно колено, склонил голову и громко произнёс:
– Пусть поглотят меня белые пески Тартесса, если осмелюсь сказать хоть слово лжи перед лицом верховного суда!
– Да будет так! – хором ответили члены Совета. Звенящее эхо прокатилось по залу.
– И выжжет внутренний огонь мою глотку, если извергнет она клевету.
– Да будет так.
Это сказал Морн. По его кивку Ферим поднялся, расправил плечи и начал свою речь:
– Я, Ферим фаар-Нис, старший советник судьи Наира из провинции Солнечных Ветров, выдвигаю обвинение в измене!
Звон страшного слова утонул в волне перешёптываний. Впрочем, шум тут же улёгся в угоду любопытству, а обвинитель продолжил:
– Достойнейшие из нас прибыли в Тартесс, чтобы бороться за место рядом с принцессой Эрисфеей.
Ну вот, началось… – успел подумать Джек.
– Однако выяснилось, что не у всех женихов порывы чисты, а желания бескорыстны! –
