— Еще, — под довольный смех Бернарда и понимающее хихиканье Фионы потребовала она.
— Обязательно, — пообещал он.
И не обманул. Ласкал, заставляя забыть обо всем. Отринуть стыд, ибо нет ему места в супружеской постели. Спутать день с ночью, фейерверками звезд расцвечивающей небосвод. Стонать от удовольствия. И вмиг очнуться от резкой пронзившей все тело боли…
— Что? — дернулась Эдме, выныривая из сладостного дурмана и силясь оттолкнуть навалившегося сверху мужа. — Почему так?
— Чшшш, милая, — взмолился тот. — Потерпи. Сейчас все пройдет.
— Пусти, говорю! — продолжила пихаться обиженная в лучших чувствах поганка. — Сейчас была очередь Фионы, а не моя! Это она должна была первой стать женщиной и рассказать мне как это. Мы договорились, понял? А ты все испортил!
— Я? — поразился Бен. — А хотя… да. Извини, дорогая, — он торопливо отстранился. — Не хотел разрушить твои… ваши планы, — поправился он. — Я в ванную, — положил на живот Эдме что-то холодное и ушел.
— Ты совсем дура или прикидываешься? — дождавшись, когда за Бернардом закроется дверь, прошипела Фиона. — Что творишь вообще?
— А чего он? — дернулась встать та.
— Лежи, ненормальная и не шевелись, а то стряхнешь амулет малого исцеления.
— Лежу, — огрызнулась Эдме, — не ори. Прямо слова никому не скажи, — она всхлипнула и отвернулась. После ухода мужа и слов сестры стало холодно и одиноко.
— И не ней, сама виновата.
— Конечно. А он? Взял и ушел. Бросил. Вот.
— Негодяй какой, — поджала губы Фиона. — Лишил девственности и скрылся в неизвестном направлении. Или в известном? Или надо было не лечить тебя, не слушать, а продолжать свое дело? Изнасиловать тебя дуру к демонам свинячим!
— Эй, мне, вообще-то, сейчас тяжело и больно.
— А кому легко? И вообще, не ври. Амулет уже подействовал.
— А душа? Ей больно.
— Так, душевнобольная, слушай внимательно, — не на шутку рассердилась Фиона. — Я сейчас пойду к Бену успокою его и извинюсь за нас обеих, а ты оставайся.
— Ну и останусь, — никак не могла успокоится Эдме. — И мы ни в чем не провинились перед ним.
— Может и так. Только это неважно сейчас, — Фиона слезла с кровати. Сестренка, ты только подумай, что ему с нами как-то надо будет жить и оставаться в здравом уме.
— Нам тоже, — крикнула вслед сестре Эдме.
— Первая здравая мысль за весь день, — дернула плечом та. — Обдумай ее как следует. И вот еще что… — Фиона замолчала, подбирая слова. — Больше никаких… В общем, в общей постели втроем с сегодняшнего дня мы будем только спать. Все остальное — наедине с Беном. Хватит с меня.
— Предательница.
— Думай, что хочешь, — Фиона решительно нажала на ручку двери и вошла в ванную, а что зажмурилась, никого не касается. — Не помешаю?
— Заходи, — Бернард откликнулся не сразу. — Только глаза открой, — посоветовал он, и Фионе показалось, что он улыбается.
"Ну и ладно. Главное, что не гонит" — подумала она.
— Сейчас, подожди минуточку, — попросила вслух. — Только с силами соберусь.
— Что такое? — встревоженный Бернард в тот же момент оказался рядом. — Что случилось?
— Ничего, — Фиона позволила себя обнять. — Просто они кончились.
— Кто? — испугался Бен.
— Силы, — как на духу ответила она. — Думаешь легко мне разгуливать в таком виде?
— Прекрасный вид.
— Неприличный, — шепнула Фиона.
— И что же делать? — заинтересовался он.
— Как что? Закрыть глаза…
— Я тебя сейчас поцелую.
— И я тебя… Только сначала извинюсь.
— Не надо.
— Надо, — Фиона, наконец-то, посмотрела на мужа. — Не обижайся на нас с Эдме. Мы не хотели… Просто все так сложно, — она невесело рассмеялась. — Даже в словах путаюсь, а еще романы пишу. Ужас, да?
— Неа, — поцеловал смущенную девушку Бен. — Все замечательно и прекрасно. А хочешь секрет?
— Да.
— Я прочел все ваши романы, — шепнул в порозовевшее ушко он. — И мне понравилось.
— Правда?
— Честное благородное слово. Очень интересно.
— Софи тоже нас хвалит, — оживилась Фиона. — А вот тетушке не нравится. Она даже хочет запретить нам… — сникла она.
— У тещи ничего не получится, — тихонько рассеялся Бернард. — Кончилась власть суровой лэры Нэлианны.
— Она хорошая.
— Замечательная, — согласился он. — Просто прекрасная, раз смогла вырастить вас с Эдме. Только ее время кончилось, теперь вы мои.
— И это возвращает нас к началу разговора, — Фиона нежно погладила мужа по щеке. — Не обижайся на нас, Бернард. Мы хорошие, просто дурные. Наверное… Так говорят. Но зато мы тебя любим. Обе.
— Вы чудесные, насквозь прекрасные девочки. И я вас очень люблю. Обеих.
— Раз так, — в дверь поскреблась Эдме, — не выгоняйте меня. Одной холодно и грустно, — совершенно несчастная поганка прошмыгнула в ванную.
— Тебе же лежать надо, — ахнул заботливый Бен. — После такого…
— Мне бы искупаться, — опустила глаза Эдме и тихонько бочком-бочком подвинулась ближе.
— Лиса, — хмыкнула, заметив ее маневры, Фиона и отвернулась, чтобы набрать ванну.
Тугая струя воды ударила в дно неглубокого мраморного бассейна.
— Тебе какой аромат?
— Апельсин, — сказала Эдме.
— Лаванду, говоришь? Правильно. Таким нервным барышням завсегда лаванду льют, — прикинулась глухой Фиона.
— Ну чего ты? — опять надулась сестра. — Я же по-хорошему. Бен, скажи ей. Бен, ты чего молчишь? Бен! — топнула ножкой.
— А? — вздрогнул тот.
— Я говорю…
— Что это? — перебил Бернард, по-простецки указывая пальцем на мухомор, красующийся на копчике Фионы. Очень уж удачно она повернулась спиной.
— Талисман, — пролепетала Эдме и, проскочив мимо мужа, быстренько опустилась в воду. Про татуировки-то они с сестрой совсем позабыли.
Бен проводил глазами завлекательно мелькнувший мухомор на ее попе, сглотнул, понял, что до Эдме ему сейчас не добраться, зато Фиона вполне доступна. В смысле, находится в зоне доступа, то есть… Встряхнувшись по-собачьи, он выбросил глупые мысли из головы и подступил к смутившейся жене.
— Откуда такая красота? — любовно огладив талисман, спросил он.
— От вольной ведьмы, — ответила Эдме, на всякий случай прижав свой мухоморчик к бортику бассейна. В воде она почувствовала себя свободнее, потому и отвечала смелее. — Это на удачу и для увеличения магической силы.
