твердо ответил я, — и так действительно будет. Это такой же факт, как-то, что сейчас зима и дует ветер. Как-то, что за всеми этими убийствами стоит Гай Марий Салазар, о котором я расскажу тебе, император, если ты пожелаешь услышать. Такой же факт, как-то, что я уничтожу Пожирателя в этой жизни. С вашей помощью, или в одиночку.
Теперь пришло время императору молчать.
— Но, как и всегда в нашей стране, последнее слово за тобой, хозяин Великорусской земли, — я не отрывал взгляда от карих глаз монарха, — одно твое слово, и все останутся живы и целы, — я посмотрел в лицо Вали, — в том числе и эта женщина. Если примешь другое решение, которое посчитаешь более правильным, то обречешь себя и своих людей на смерть.
— Это очень дерзкие слова, Селихов. И они очень похожи на те, что говорил твой предок-отступник, когда был в рядах зачинщиков восстания после Большой Войны. Он также говорил и моему деду: «Прими правильное решение, Рюрик. Все в твоих руках. Либо ты даешь свободу черни, даешь ей право, владеть собственностью, так, как это делают знатные, отщипываешь кусок у богатейших родов империи, чтобы распределить его среди более нуждающихся, — взгляд его карих глаз ожесточился, — или мы утопим империю в крови.» Так говорил твой прадед, Роман Селихов. Именно его милостью, ты носишь клеймо отступника на своем теле.
— Есть в этом некая справедливость, — проговорил я, — долгом дворян всегда была обязанность защищать свой народ. Пока дворянин сражается, простые люди могут просто жить и работать.
Слушая меня, император нахмурился.
— Когда наступила Большая Война, дворяне империи забыли о своем долге и отправили на убой простых людей. Чего они ожидали, зарабатывая на войне огромные деньги, пока простой народ погибал? — я повременил, внимательно следя за реакцией императора, потом продолжил, — получили то, что заслуживали, а именно, восстание. То, что происходит сейчас, ничего не напоминает тебе, император?
— О чем это ты говоришь? — император посмотрел на меня с прищуром.
— Когда началось восстание, после Большой Войны, дворяне утопили простой народ в крови. Не вынесли, при этом, никакого урока. Результатом тех самых событий является то, что происходит сейчас, перед новой, большой войной. Когда погибший господин Лавров, исполнительный директор Армы, заключает союз с врагом, потому что он сулит ему сверхприбыли, и тем самым продает свою страну. Он тоже причастен к сегодняшним событиям в башне. И точно виновен гораздо больше, чем эта женщина.
Император внимательно слушал, я же, продолжал:
— Многие из дворян, далеко не все, конечно, но очень многие, до сих пор считают, что они центр вселенной, что все крутится вокруг них. Поэтому позволяют себе то, что пытался провернуть Лавров. Как я уже говорил, они не вынесли никакого урока из прошлого. Ну что ж, значит, Пожиратель, угроза гораздо более серьезная, чем любая война, спустит их с небес на землю. Но знаешь, что самое печальное, монарх?
— Что же? — спросил император.
— Что когда они осознают, что должны сплотиться перед лицом опасности, а не тянуть каждый себе, то будет уже поздно. Явление Пожирателя обернется чудовищным кризисом, просто потому, что миллионы одержимостей разом проснутся и атакуют человечество. Именно поэтому я говорю, что новой войны не будет. Одержимости сметут дворян. Сметут простолюдинов. Чтобы устоять, знатные должны вспомнить о своем истинном призвании — защищать, а не наживаться.
Император молчал еще долго. Он размышлял, не сводя с меня взгляд. Потом, наконец, проговорил:
— Я принял решение, Селихов.
— Прекрасно. И каково же оно будет?
Глава 30. Столик в дальнем углу
Император не ответил. Он еще некоторое время внимательно смотрел на меня. Его каштановые волосы трепал ветер.
— Капитан Лапин.
— Да, Ваше Императорское Величество! — пролаял один из солдат.
— Прикажите своим людям взять Селихова…
Я нахмурился и приказал шлему закрыть лицо. Сегменты со щелчком выскользнули из горжета и заключили мою голову в защитную оболочку. Глаза вспыхнули красным. Солдаты аж напряглись, защелкали затворы. Я почувствовал, как Валя вздрогнула на моих руках.
— Рома, нет! — отдай меня им! — заплакала она, — я всего лишь дворянская дочка, а это император! — причитала она.
—… взять Селихова, — продолжал император, — и препроводить в военно-магический госпиталь имени князя Ушакова. Вместе с его спутницей.
— Слушаюсь. Разрешите группе покинуть здание. Я организую сопровождение.
— Разрешаю.
Штурмовая группа принялась торопливо спускаться по лестнице. Спустя полминуты на крыше остался только Рюрик и пара офицеров.
— Вы свободны, — обернулся князь к капитану, — ваше дело — кортеж.
— Но… Ваше Императорское Величество, — попробовал было возразить капитан.
— Если Селихов решит меня убить прямо сейчас, — засмеялся Рюрик, — вы его не остановите, поверьте.
Солдаты переглянулись, а потом нехотя, но все же покинули крышу.
— Ты принял правильное решение, император, — проговорил я, когда приблизился к нему.
— Очень на это надеюсь. Нам нужно будет о многом поговорить, — он опустил глаза, — потом снова посмотрел на меня, — Арма окажет тебе помощь. Но не такую объемную, как ты мог рассчитывать. Война, теракт. Все это давит на компанию. Мы не сможем организоваться так быстро, как тебе это потребуется.
— Тогда молитесь, — холодно проговорил я, — чтобы оружие против Пожирателя не скрутило миры в узел.
— О чем ты, Селихов? — нахмурился Рюрик.
— Выдели вечер, — я приказал шлему снова спрятаться внутрь горжета, — чтобы поговорить со мной. Я расскажу все самое важное. А пока что, — я посмотрел на Валю, которая не справилась со стрессом и потеряла сознание, — ей нужна помощь.
Император не ответил, а только кивнул.
Нас доставили в госпиталь на бронированном микроавтобусе спецподразделения. Как полагается, с мигалками. Всю дорогу я находился рядом с Валей. Собственноручно внес ее в стены больницы. Сам передал врачам.
Когда вышел из здания, парковка была пуста. Автобус уехал.
— Вот так денек, — выдохнул я и сунул руки в карманы тонкого, совсем не по погоде ифритного пальто. Поежился, — такси! Да-да, ты! Не занят? Отлично!
Следующие три дня были тихими. Только император связался со мной и сообщил о тайной встрече. Где именно? Сказал, что точное место и время передаст мне в скором времени.
— Пусть император поторопится, — ответил я высокому лысому мужчине в черном бушлате, стоявшем в моих дверях — если хочет увидеться. В конце недели я улетаю из Москвы.
Был телефонный разговор с Литвининым. Князь недолго полежал в больнице после случившегося. На фоне стресса у него обострились какие-то собственные проблемы со здоровьем. Упоминал он и о том, что началось следствие в связи со случившимся. Уголовные дела о смерти Лаврова, исполнительного директора Армы совместили с основным делом, связанным с гибелью остального совета.
— Они ничего не найдут, — сказал Литвинину я, — но у меня есть кое-какие зацепки, однако обсужу я их лично с императором. И пусть самодержец сам решает, что делать с этой информацией.
— Спасибо, Роман, — немного помолчав на том конце, проговорил наконец Литвинин, — без тебя, я, скорее всего, погиб бы. Как я могу отблагодарить.
— Повлияй на то, — холодно ответил я, — чтобы поддержка Армы была максимально эффективной. Деньги, люди, материалы, которые мне понадобятся. На строительство больших структур нет времени. Арма может помочь лишь с тем, чтобы обеспечить меня мощностями, для выращивания ифритов. А империя — предоставить добровольцев.
— Я сделаю все, что от меня зависит, — заверил он.
Я хлопнул дверью такси, и водитель тронулся. Машина вклинилась в усилившийся вечером поток.
Вывеска заведения под названием «У Ларионова» горела яркими желтыми огнями. Сам бар, первый попавшийся, что я нашел на карте, располагался не так далеко от гостиницы, в которой я жил.
Я, конечно, пробовал сходить в лобби-кафе, что было на первом этаже гостиницы, но мне не понравилось. Еда была еще ничего, а вот выпивка совсем дрянная. Я решил, что даже тут она будет лучше.
Сам бар располагался на цокольном этаже старинного шестиэтажного здания, на отделанном декоративной вязью торце которого красовалась табличка с надписью: «Объект культурного наследия».
Я спустился по каменной лестнице и вошел в бар. Тут играла ненавязчивая музыка, пахло сладким дымом какой-то курительной лабуды. Звон стаканов, смех, бормотание компаний, занявших самые
