построены дощаники, нагруженные высушенным заранее лесом. И сейчас в устье Южного Буга уже принялись строить названный Николаевым город — а при нем верфь. Петр сам съездил туда, благо армией Карл начал командовать, и счел выбор наилучшим — там предполагалось строить двухпалубные линейные корабли с числом пушек в шесть дюжин на каждом. И калибром жутковатым — все в тридцать шесть фунтов. На нижнем деке установлены будут «большой и укороченной плепорции» орудийные стволы, самые тяжелые по весу. На верхней палубе «короткие», конструкции Брюса — «адово отродье». Бортовой залп чудовищного веса — свыше тысячи двухсот фунтов, чуть ли не вчетверо от «Полтавы», даже на аглицких сто пушечных кораблях куда меньше будет, на четверть, а то и на целую треть. Это было непривычно, когда все пушки одного калибра, но умом Петр понимал, что такой подход куда лучше и разумней — ко всем стволам одинакового размера ядра и бомбы.
Сам Алешка, первенец, сменивший его на московском престоле, сие называл мудрено — унификация, считая, что везде должно быть полное единообразие. И за десять лет добился этого, полностью преобразовав свою армию и флот. Именно свое детище — Петр порой сам удивлялся многочисленным новшествам, которые он, несомненно, со временем полностью переймет, ибо видел их полезность, а ее он всегда ставил главной задачей.
— Если проживу еще долго, — пробормотал Петр, размышляя, и опомнившись, поймал удивленный взгляд Меншикова.
— Ты это что, мин херц, удумал⁈ Сплюнь — да ты здоров как медведь, вон, подковы до сих пор разгибаешь, и тарелки в рулон скатываешь. Супруга твоя не в праздности пребывает — сразу двух сыновей тебе родила, «Шишечке» братьев долгожданных, — Меншиков заговорил горячо, он всегда поддерживал своего «сердечного друга». Когда того одолевали приступы меланхолии. И повел плечами, показывая свою богатырскую стать — высокий и широкоплечий, он притягивал взоры других, особенно дам.
— Да и я сам нисколько не ослаб, никогда себя так хорошо не чувствовал. Да мы любого супостата одолеем…
— Не хвались, на рать идучи, Сашка, а то быть и тебе битому, — негромко произнес Петр, пристально глядя на идущие в пыли колонны конницы и пехоты, между которыми виднелись повозки и орудийные упряжки. Каролус со своими драбантами и драгунскими полками ушел вперед, сменив Данилыча в авангарде — шведский монарх как всегда был предприимчив, и первым бросался в бой, вдохновляя войска.
— Как в Яссы войдем, я наши батальоны и эскадроны на тебя оставлю, при супруге моей и тесте будешь находиться, надзор за ними иметь неусыпный. Да и за Каролусом тоже приглядывай. В битву первым не лезь, Сашка. И не фыркай тут, чай не молод, фельдмаршал целый — у тебя под рукою десять тысяч отборного войска, половина моей армии почитай. А я в Очаков поеду — крепость тамошнюю перестраивать нужно, по европейскому методу. Флот турецкий в лиман уже скоро войдет, силу турки свою покажут…
Петр Алексеевич остановился, осекшись, задумчиво окинул взглядом, идущие вперед войска — солдаты шли бодро, не брели, улыбались, а это о многом говорило опытному в военном деле королю.
— Ничего, встретим капудан-пашу — у меня там сила изрядная под началом будет собрана. Да и новшества у Алешки заготовлены — не знаю какие, сын тайну постоянно блюдет. Но полудюжина бригов есть, и каждый по силе мало чем кораблю уступит. Потом в Николаев отправлюсь — и город строить, и верфь, дабы успеть на ней корабли новые к осени заложить, благо все необходимое заранее заготовлено, и сейчас по Днепру сплавляют. А там на Херсон отправлюсь — тоже город возводить, и верфь на Днепре, Алешка попросил за всем приглядеть и спуска не давать. Одно непонятно — почему он названия такие для городов своих подобрал, и места изначально, сказал, что стоять они там должны обязательно.
— Потом сам расскажет, мин херц — зело осторожный и скрытный у тебя старший сын. Веришь — самому от взгляда его порой не по себе становится…
— А ты воруй меньше, Сашка — он казнокрадов за версту чует, — фыркнул Петр, но переглянувшись, оба друга жизнерадостно рассмеялись…
Такова сейчас знаменитая крепость в Бендерах — пережила столетия, и помнит короля Карла XII…
Глава 36
— Запомните накрепко — вам вместе править, потому вы тут со мною здесь находитесь. Тебе я родитель, а тебе старший брат, и сам в отцы гожусь — слишком поздно ты у родителя своего, короля Петера родился.
— Батюшка постоянно велит, чтобы я тебя как его слушался, ибо ты мне опора главнейшая будешь. Старший брат в отца место!
Юный Петр Петрович низко поклонился Алексею, и тут же поклонился и Петр Алексеевич, родной сын от умершей первой жены, принцессы Шарлотты. Оба были погодками, осенью по четырнадцать лет исполнится, с детства выросли вместе и считали себя братьями, хотя по родству приходились дядя с племянником. Но как ни странно, ни малейшей розни не чувствовалось, видимо ранняя смерть матерей их сблизила. Хотя нельзя грешить ни на Катерину Ромодановскую, ни на Марию Кантемир — обе молодые женщины за это десятилетие стали очень близкими подругами, и отнюдь не формальными «сестрами», как по протоколу предписывались. И к парням относились с должной заботой, но кумиром у них стал именно он.
— Запомните — хорошего солдата готовить долго, и больших расходов от казны это требует. А вот погубить его можно просто — глазом не моргнешь. Они как дети, все в рот тащат — особенно в походе. А потому таких шпицрутенами «кормить» надобно, «березовой кашей». Сожрет что-нибудь, а еще выпьет воды затхлой или непотребной из лужи али колодца — и хана ему, кровавым поносом изойдет. А испражнятся начнет, то всю армию погубит — дизентерия страшна, а там и холера прийти может, та еще напасть. Так что за нарушение артикула строгость должна быть неимоверная — похлебал с лужи, под палки сразу, и забить до смерти, чтобы другим урок был наглядный. И капралу розги, и сержанту, и тем служивым, кто увидел, но не остановил — пороть всех нещадно, чтобы задницей своей урок запомнили. А ротным офицерам по
