Книга Равновесие - Ксения Еленец

– Хочу посмотреть на внутреннюю кухню поисковиков, – невозмутимо ответил Егор и, заметив, как Влад открывает рот для протеста, добавил: – Только не говори, что ты шёл не в своё братство. Вокруг беспорядки, твоя сестра в больнице, поэтому пути у тебя два – или в приёмный покой, или искать крысу в рядах коллег.

Влад ещё раз оглядел подъездную дверь, прикидывая, удастся ли выдать её за больничный вход, и махнул рукой.

– Делай что хочешь. Но если тебя поколотят, я вмешиваться не стану.

Пальцы Влада набрали на дисплее домофона несколько кнопок, активируя технический код. Парень дождался звукового сигнала и потянул на себя тяжёлую металлическую дверь.

Из подъезда пахнуло сыростью, аммиаком, прокисшим пивом и застарелым табаком. Непривычный Егор даже отшатнулся, вызвав у Влада презрительную усмешку.

Обтёсанные множеством поколений ступени были заставлены пустыми бутылками и завалены бычками. Влад здорово сочувствовал местным жителям. Соседствовать с кучей авантюристов, не имеющих никаких интересов, кроме адреналина и алкоголя, ой как непросто.

Нужную квартиру было слышно ещё за несколько этажей. Музыка грохотала так, что не спасала закрытая дверь. Впрочем, дверь была такой помятой и так неплотно прилегала к косяку, что ничего удивительного в этом не было.

Стучать Влад не стал. Нажал на ручку и шагнул в помещение.

В квартире стоял дымный полог, в котором угадывалась ядрёная смесь табака, кальяна и курящихся трав с Изнанки. Прикрыв глаза, чтобы зрение не отвлекало, Влад повёл носом. Разумеется, главной ноткой в туманном мареве был плакучий висельник. Срок за эту отраву исчислялся в геометрической прогрессии к её весу. Благо добыть висельника было трудновато, иначе братство опустело бы в рекордные сроки. Одна половина уехала бы на зону, а вторая превратилась в безмозглых зомби.

Стараясь не вдыхать глубоко густой, сладкий, забивающий ноздри и патокой текущий по гортани запах, Влад заглянул в гостиную. Она была практически пуста. На диване звездой развалилась девица в прозрачном халатике, судя по пустым стеклянным глазам, надышавшаяся висельника по самое не балуй. К братству она имела отношение примерно такое же, как затасканный придверный коврик.

Брезгливо поморщившись, Влад пошёл дальше по коридору. Туда, где, по его прикидкам, должна была располагаться кухня.

Одуряющая, бьющая прямо по мозгам музыка, непроглядный смог и омерзительная приторность дурманных трав – всё это напомнило Владу, почему он перестал посещать штаб братства по выходным.

После лицезрения обдолбанных тел, не способных даже до туалета добраться самостоятельно, желание брать себе напарника отпадало с концами.

Причём с большинством местных в любое другое время вполне можно было иметь дела. Даже пропустить парочку бутылок пивка в спортивном баре. Но выходные перечёркивали всё адекватное отношение.

Правда, сейчас выбора не оставалось. Владу нужны были ответы, а Сухарь в трезвом уме даже парой слов не обмолвится.

На кухне было светлее и не так дымно. Размазанный по стулу тучный мужчина неопределённого возраста был именно той кондиции, в которой стоило вести душевные разговоры. Короткие пальцы рассеянно жамкали ополовиненную бутылку без этикетки, а глаза, бездумно скользнувшие по вошедшему, были пока что не совсем стеклянными.

Сухарь поболтал содержимое бутылки и запрокинул, жадно присасываясь к горлышку. До Влада дошёл кислый душок сивухи с ядрёной примесью какого-то очередного изнаночного сена.

– Оп-па, Спасатель! – пьяно икнул Сухарь, с трудом фокусируя взгляд на визитёре. Влад поморщился. Больше местной привычки называться кличками его бесило только собственное прозвище. Оно, вроде и рождённое отчасти от фамилии, указывало на главную слабость Влада. На Изнанке человеколюбие – главный смертный грех. Пара придурков, вытащенных на своём горбу из ловушки, здорово портили портфолио поисковика.

– Привет, Сухарь, – сдержанно поздоровался Влад, цепко оглядывая нехитрую обстановку. Как ни удивительно для позднего вечера пятницы, квартира была пуста, за исключением хозяина и практически бессознательной девицы. Впрочем, на столе полыхал красными углями кальян, который Сухарь не уважал, а на плите надрывался кипящий чайник. Было ощущение, что население квартиры враз сорвалось с места, бросив всё, чем до этого занималось. Что, скорее всего, соответствовало действительности. Заслышав о городских беспорядках, деляги рванули к злачным, оставленным без охраны разломам.

– На кой хрен тебя сюда принесло? Ты ж это… выше такого. – Сухарь демонстративно тряхнул банкой, и Влад с неудовольствием отметил, что он гораздо трезвее, чем хотел казаться. – Пацаны чесали языками, что ты и вовсе того… на Изнанке помер.

– Как видишь, не того, – процедил Влад, брезгливо осматривая свободный стул. Тот был в потёках какой-то липкой даже на вид дряни и отбивал всякое желание приземлить туда зад. – Сухарь, мне нужна информация.

– Да без базара, – с преувеличенным энтузиазмом кивнул собеседник, от резкого движения едва не сверзившись со стула. – Только сначала взнос сделай. За все три месяца, что пропускал.

Влад скрипнул зубами, встречаясь взглядом с абсолютно трезвыми насмешливыми глазами. Издевается. Играет, как кот с мышкой. Ясно, что, если Влад уступит, его выдоят до последней капли, и не факт, что скажут что-либо толковое взамен.

– Я не пользовался помощью братства и ничего платить не стану, – твёрдо произнёс он, не мигая глядя в глаза собеседника. – Скажу больше, кто-то из твоих гавриков здорово меня подставил. Буквально выдал в руки Хромого.

Сухарь откинулся на спинке стула, вытащил из кармана мятых штанов пачку сигарет и ловким ударом по дну выбил одну никотиновую палочку. Ухватил её зубами, нагнулся, почти утыкаясь мордой в конфорку, и затянулся.

Влад раздражённо смотрел, как по бумаге с тихим шипением ползёт алая полоса искр, как Сухарь выдыхает облако едкого дыма, нарочито метя Владу в лицо, но молчал. Его проверяли. Пытались вывести на эмоции, спровоцировать на глупости.

– Мои пацаны не стали бы сучить, – наконец твёрдо ответил Сухарь, глядя куда-то за спину Влада. – А тебе, Спасатель, пора. Если не хочешь платить взнос, катись хоть на нижний слой.

Влад, чувствуя неладное, обернулся. Давешняя полубездыханная девица, качаясь, стояла в дверном проёме. В руках у неё зажат обрез ружья.

– Ты бы сказал барышне опустить игрушку. Не ровён час, на ногу уронит. Сломает ещё, – стараясь держать голос ровным, бросил Влад. Егор, которого он не видел с того момента, как переступил порог квартиры, словно на Изнанку канул, хотя его помощь сейчас была бы совсем не лишней.

– Сломает ногу или игрушку? – хохотнул Сухарь, поощрительно улыбаясь девице. – Куколка, ты сильно волыной не маши. Не видишь, у нас дружеская беседа. Пока.

Уточнение покоробило, но Влад продолжал держать лицо.